Iguana
22.04.2005, 00:40
Как бы рассказали "Красную шапочку"...
Эдгар По
На опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-жесткую
вуаль леса, над которым носились темные облака зловещих испарений и
будто слышался фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная
Шапочка.
Эрнст Хемингуэй
Мать вошла, она поставила на стол кошелку. В кошелке было молоко,
белый хлеб и яйца.
- Вот, - сказала мать.
- Что? - спросила ее Красная Шапочка.
- Вот это, - сказала мать, - отнесешь своей бабушке.
- Ладно, - сказала Красная Шапочка.
- И смотри в оба, - сказала мать, - Волк.
- Да.
Мать смотрела, как ее дочь, которую все называли Красной Шапочкой,
потому что она всегда ходила в красной шапочке, вышла и, глядя на свою
уходящую дочь, мать подумала, что очень опасно пускать ее одну в лес; и,
кроме того, она подумала, что волк снова стал там появляться; и, подумав
это, она почувствовала, что начинает тревожиться.
Ги де Мопассап
Волк ее встретил. Он осмотрел ее тем особенным взглядом, который опытный
парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая все еще
старается выдать себя за невинную. Но он верит в ее невинность не более
ее самой и будто видит уже, как она раздевается, как ее юбки падают одна
за другой и она остается только в рубахе, под которой очерчиваются
сладостные формы ее тела.
Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в
пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей,
как сомнабула в печке...
Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в ее жилах текла сильная кровь
белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на
волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним
классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед,
улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.
Ярослав Гашек
- Эх, и что же я наделал? - бормотал Волк. - Одним словом обделался.
Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в
середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал ее из модного в то
время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил ее на
железные петли, которые в свое время, может быть, и были хороши, но
ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров,
только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили,
что ее сделал собственной шпорой Селестен де Шавард - фаворит Марии
Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки
Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не
следует останавливаться на ней более подробно.
Оскар Уайльд
Волк. Извините, вы не знаете моего имени, но...
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем
пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить?
Волк. Видите ли... Очень сожалею, но я пришел, чтобы вас съесть.
Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьезно.
Бабушка. И это придает особый блеск вашему остроумию.
Волк. Я рад, что вы не относитесь серьезно к факту, который я только что
вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьезно к серьезным вещам - это проявление
дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьезно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить ее на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает ее).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что вы поспешили. Я только что
собиралась рассказать вам одну поучительную историю.
Эрих Мария Ремарк.
Иди ко мне, - сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они
вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость -
тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
- Конечно, - сказала она. - Нам не на что надеяться. У меня нет
будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.
Игорь-Северянин:
По тропинке межсосенной, что вилась серпантином,
Шла невинная девушка с инфантильным лицом.
Под вуалью двуслойною. В платье бежевом длинном.
Вился локон под шёлковым ярко-алым чепцом.
Весь охваченный грёзами и томленьем неясным,
Со слюной ожемчужненной на изящных клыках,
Увидал эту девушку в милом чепчике красном
Зверь с серебряной шкурою, что таился в кустах.
Зинаида Гиппиус:
Странно сошлись наши пути.
Тёмен бескрайний лес.
Далее врозь нам не идти, -
Кто-то кого-то съест.
Так суждено мне и тебе
Жизнь без страданий - ложь.
Не отступай. Вверься судьбе.
Кто ты? Куда идёшь?
Анна Ахматова:
Зачем открылась я ему,
Зачем дала ответ,
Куда иду и почему,
Кому несу обед?
Я не свою сыграла роль.
Ищу его следы.
И лишь в груди тупая боль -
Предчувствие беды.
Марина Цветаева:
Бешенство волка. Читали те сказки мы!
Шишки на ёлках - серьгами цыганскими.
Был человеком - теперь это прожито.
Был человеком, стал волком... А может быть,
На-век
Ис-чез.
Бег, бег
Сквозь лес.
Дом на опушке - изба на семи ветрах.
Знаем - избушки, старушки... - Кукушки! Ах,
Сколько осталось? Не скажете? Милые?
Мне б ещё малость пожить с этой силою!..
Вот - дверь.
Зво-нок.
Ты - зверь.
Ты - Бог.
Александр Блок:
Россия! (или не совсем?)
Куда ведёшь меня сквозь тьму?
Всё время я кого-то ем.
И сам не знаю, почему.
Старухи нет, и внучки нет.
О, сущность хищная моя!
Воскресну ль я? Увижу ль свет?
Услышу ль пенье соловья?
Солёный привкус на губах.
Какая странная игра!
И только слышен там в лесах
Стук отдалённый топора.
Андрей Белый:
Пожалейте нас, пожалейте.
В лес наведайтесь до зари.
Поиграйте волкам на флейте.
Мы услышим, мы там - внутри!
Нет, не просимся мы на волю.
Не хотим возвращаться мы
К жизни тягостной, полной боли,
Из уютной такой тюрьмы.
Погрустите, но слёз не лейте.
Мы не умерли, мы живём.
Лишь сыграйте волкам на флейте.
Мы услышим. Мы вас поймём.
Саша Чёрный:
Топором вспороли брюшко,
Отрубили волку лапки.
Вот и вылезла старушка.
И девчушка в красной шапке.
Закрывай, дочурка, глазки,
Я прошу совсем о малом:
Ты запомни эту сказку
С поучительным началом.
Дмитрий Мережковский:
Мы умерли, но мы не рождены.
Вновь родились, но мы не умирали.
К чему зовут нас сумрачные сны?
Что возвестят нам новые скрижали?
Мы созданы из волчьего ребра,
На свет явились из утробы волчьей,
Шагнули в завтра прямо из вчера...
Но гаснет свет. Пора рассказ окончить.
Эдгар По
На опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-жесткую
вуаль леса, над которым носились темные облака зловещих испарений и
будто слышался фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная
Шапочка.
Эрнст Хемингуэй
Мать вошла, она поставила на стол кошелку. В кошелке было молоко,
белый хлеб и яйца.
- Вот, - сказала мать.
- Что? - спросила ее Красная Шапочка.
- Вот это, - сказала мать, - отнесешь своей бабушке.
- Ладно, - сказала Красная Шапочка.
- И смотри в оба, - сказала мать, - Волк.
- Да.
Мать смотрела, как ее дочь, которую все называли Красной Шапочкой,
потому что она всегда ходила в красной шапочке, вышла и, глядя на свою
уходящую дочь, мать подумала, что очень опасно пускать ее одну в лес; и,
кроме того, она подумала, что волк снова стал там появляться; и, подумав
это, она почувствовала, что начинает тревожиться.
Ги де Мопассап
Волк ее встретил. Он осмотрел ее тем особенным взглядом, который опытный
парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая все еще
старается выдать себя за невинную. Но он верит в ее невинность не более
ее самой и будто видит уже, как она раздевается, как ее юбки падают одна
за другой и она остается только в рубахе, под которой очерчиваются
сладостные формы ее тела.
Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в
пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей,
как сомнабула в печке...
Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в ее жилах текла сильная кровь
белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на
волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним
классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед,
улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.
Ярослав Гашек
- Эх, и что же я наделал? - бормотал Волк. - Одним словом обделался.
Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в
середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал ее из модного в то
время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил ее на
железные петли, которые в свое время, может быть, и были хороши, но
ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров,
только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили,
что ее сделал собственной шпорой Селестен де Шавард - фаворит Марии
Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки
Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не
следует останавливаться на ней более подробно.
Оскар Уайльд
Волк. Извините, вы не знаете моего имени, но...
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем
пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить?
Волк. Видите ли... Очень сожалею, но я пришел, чтобы вас съесть.
Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьезно.
Бабушка. И это придает особый блеск вашему остроумию.
Волк. Я рад, что вы не относитесь серьезно к факту, который я только что
вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьезно к серьезным вещам - это проявление
дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьезно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить ее на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает ее).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что вы поспешили. Я только что
собиралась рассказать вам одну поучительную историю.
Эрих Мария Ремарк.
Иди ко мне, - сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они
вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость -
тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
- Конечно, - сказала она. - Нам не на что надеяться. У меня нет
будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.
Игорь-Северянин:
По тропинке межсосенной, что вилась серпантином,
Шла невинная девушка с инфантильным лицом.
Под вуалью двуслойною. В платье бежевом длинном.
Вился локон под шёлковым ярко-алым чепцом.
Весь охваченный грёзами и томленьем неясным,
Со слюной ожемчужненной на изящных клыках,
Увидал эту девушку в милом чепчике красном
Зверь с серебряной шкурою, что таился в кустах.
Зинаида Гиппиус:
Странно сошлись наши пути.
Тёмен бескрайний лес.
Далее врозь нам не идти, -
Кто-то кого-то съест.
Так суждено мне и тебе
Жизнь без страданий - ложь.
Не отступай. Вверься судьбе.
Кто ты? Куда идёшь?
Анна Ахматова:
Зачем открылась я ему,
Зачем дала ответ,
Куда иду и почему,
Кому несу обед?
Я не свою сыграла роль.
Ищу его следы.
И лишь в груди тупая боль -
Предчувствие беды.
Марина Цветаева:
Бешенство волка. Читали те сказки мы!
Шишки на ёлках - серьгами цыганскими.
Был человеком - теперь это прожито.
Был человеком, стал волком... А может быть,
На-век
Ис-чез.
Бег, бег
Сквозь лес.
Дом на опушке - изба на семи ветрах.
Знаем - избушки, старушки... - Кукушки! Ах,
Сколько осталось? Не скажете? Милые?
Мне б ещё малость пожить с этой силою!..
Вот - дверь.
Зво-нок.
Ты - зверь.
Ты - Бог.
Александр Блок:
Россия! (или не совсем?)
Куда ведёшь меня сквозь тьму?
Всё время я кого-то ем.
И сам не знаю, почему.
Старухи нет, и внучки нет.
О, сущность хищная моя!
Воскресну ль я? Увижу ль свет?
Услышу ль пенье соловья?
Солёный привкус на губах.
Какая странная игра!
И только слышен там в лесах
Стук отдалённый топора.
Андрей Белый:
Пожалейте нас, пожалейте.
В лес наведайтесь до зари.
Поиграйте волкам на флейте.
Мы услышим, мы там - внутри!
Нет, не просимся мы на волю.
Не хотим возвращаться мы
К жизни тягостной, полной боли,
Из уютной такой тюрьмы.
Погрустите, но слёз не лейте.
Мы не умерли, мы живём.
Лишь сыграйте волкам на флейте.
Мы услышим. Мы вас поймём.
Саша Чёрный:
Топором вспороли брюшко,
Отрубили волку лапки.
Вот и вылезла старушка.
И девчушка в красной шапке.
Закрывай, дочурка, глазки,
Я прошу совсем о малом:
Ты запомни эту сказку
С поучительным началом.
Дмитрий Мережковский:
Мы умерли, но мы не рождены.
Вновь родились, но мы не умирали.
К чему зовут нас сумрачные сны?
Что возвестят нам новые скрижали?
Мы созданы из волчьего ребра,
На свет явились из утробы волчьей,
Шагнули в завтра прямо из вчера...
Но гаснет свет. Пора рассказ окончить.