Иосиф Бродский - Она надевает чулки, и наступает осень... (1993)

[детка]

Она надевает чулки, и наступает осень;
сплошной капроновый дождь вокруг.
И чем больше асфальт вне себя от оспин,
тем юбка длинней и острей каблук.
Теперь только двум колоннам белеть в исподнем
неловко. И голый портик зарос. С любой
точки зрения, меньше одним Господним
Летом, особенно -- в нем с тобой.
Теперь если слышится шорох, то -- звук ухода
войск безразлично откуда, знамЈн трепло.
Но, видно, суставы от клавиш, что ждут бемоля,
себя отличить не в силах, треща в хряще.
И в форточку с шумом врывается воздух с моря
-- оттуда, где нет ничего вообще.

[Белая Хризантема**]

Стихи Иосифа Бродского вызывали жаркие споры у критиков и почитателей
поэзии ещё при жизни автора. Свойственная его стихам метафизическая
усложнённость и пониженная эмоциональность (особенно в творчестве
«позднего» Бродского) одновременно притягивают и отталкивают. «Романс
скрипача», написанный в 1961 году, - одно из таких пронзительных и
непростых для восприятия произведений.
Тогда, когда любовей с нами нет,
Тогда, когда от холода горбат,
Достань из чемодана пистолет,
Достань и заложи его в ломбард.
Купи на эти деньги патефон
И где-нибудь на свете потанцуй
(В затылке нарастает перезвон),
Ах, ручку патефона поцелуй.
Да, слушайте совета скрипача,
Как следует стреляться сгоряча:
Не в голову, а около плеча!
Живите только плача и крича!
На блюдечке я сердце понесу
И где-нибудь оставлю во дворе.
Друзья, ах, догадайтесь по лицу,
Что сердца не отыщется в дыре,
Проделанной на розовой груди,
И только патефоны впереди,
И только струны-струны, провода,
И только в горле красная вода.
1961, ("Шествие", Романс Скрипача)

https://i02.fotocdn.net/s27/190/public_pin_l/393/2670823613.jpg

[Белая Хризантема**]

Иосиф Бродский: биография Поэт-диссидент Иосиф Бродский появился на свет 24 мая 1940 года в Ленинграде. Его отец работал военным фотографом, мать – бухгалтером. Когда в 50-м в рядах офицеров прошла «чистка» евреев, отец перешел работать фотокорреспондентом в газету.
Детские годы Иосифа совпали с войной, блокадой Ленинграда, голодом. Семья выживала, как сотни тысяч людей. В 1942 году мать забрала Иосифа и эвакуировалась в Череповец. В Ленинград они вернулись уже после войны.
https://24smi.org/public/media/2016/9/5/c23029-brodsky02.jpgИосиф Бродский в молодости | LiveJournal (http://brodsky.livejournal.com/368403.html)Бродский бросил школу, едва перейдя в 8 класс. Он хотел финансово помочь своей семье, поэтому пошел работать на завод помощником фрезеровщика. Затем Иосиф хотел стать проводником – не получилось. Одно время он горел желанием стать медиком и даже поступил работать в морг, но вскоре передумал. За несколько лет Иосиф Бродский сменил много профессий: все это время он запойно читал стихи, философские трактаты, изучал иностранные языки и даже собирался с приятелями угнать самолет, чтобы бежать из Советского Союза. Правда, дальше замыслов дело не пошло.




















[/URL]

ТворчествоБродский говорил, что писать стихи начал с 18 лет, хотя есть несколько стихотворений, написанных в 16-17 лет. В раннем периоде творчества он написал «Рождественский романс», «Памятник Пушкину», «От окраины к центру» и другие стихи. В дальнейшем на его стиль оказала сильное влияние поэзия М. Цветаевой, О. Мандельштама (https://direct.yandex.ru/?partner), А. Ахматовой и Б. Пастернака - они стали его личным каноном.
14 февраля 1960 года Иосиф Бродский впервые выступал на ленинградском «Турнире поэтов». Он читал «Еврейское кладбище», которое вызвало нешуточный скандал в литературных и общественных кругах. Через три года в «Вечернем Ленинграде» вышла статья, клеймившая Бродского за паразитический образ жизни, в ней же приводились цитаты из его поэмы «Шествие» и других произведений. Авторы пасквиля вырвали строки из контекста, что прозвучало как обвинение в адрес поэта в любви к чужой родине. Иосифа Бродского начали преследовать на всех уровнях. В январе 1964 года в той же газете были опубликованы письма «возмущенных граждан», требующих наказать поэта, а 13 февраля его арестовали за тунеядство. На следующий день в камере у него случился сердечный приступ. Его мысли того периода четко угадываются в стихах «Здравствуй, мое старение» и «Что сказать мне о жизни?».
Гонения продолжались до мая 1972 года, когда Бродскому дали выбор – психиатрическая лечебница или эмиграция. Иосифу Александровичу уже доводилось бывать в психбольнице и, как он говорил, она была намного страшнее тюрьмы. Бродский выбрал эмиграцию. В 1977 году поэт принял американское гражданство.
https://24smi.org/public/media/2016/9/5/41069054.jpgИосиф Бродский на вручении Нобелевской премии | КИНОДИВА (http://kinodv.ru)Иосиф Бродский участвовал в Международном поэтическом фестивале в Лондоне. Затем преподавал историю русской литературы и поэзии в Мичиганском, Колумбийском и Нью-Йоркском университетах. Параллельно он писал эссе на английском и переводил на английский язык стихи Владимира Набокова. В 1986 году вышел сборник Бродского «Меньше единицы», а в следующем году он получил Нобелевскую премию в области литературы. В период 1985-1989 года поэт написал «Памяти отца», «Представление» и эссе «Полторы комнаты». В этих стихах и прозе - вся боль человека, которому не разрешили проводить в последний путь родителей.

Когда в СССР началась перестройка, стихи Иосифа Александровича активно печатали литературные журналы и газеты. В 1990 году в Советском Союзе начали издавать его книги. Бродский не раз получал приглашения с родины, но постоянно медлил с этим визитом - он не хотел внимания прессы и публичности. Сложность возвращения отразилась в его стихах «Итака», «Письмо в оазис» и других.





















Личная жизньПервой большой любовью Иосифа Бродского стала художница Марина Басманова, с которой он познакомился в 1962 году. Они долго встречались, затем жили вместе. В 1968 году у Марины и Иосифа родился сын Андрей, но с его рождением отношения ухудшились. В том же году они расстались.
https://24smi.org/public/media/2016/9/5/0_ce4e5_25260275_orig.jpgИосиф Бродский с Марией Соццани | Сноб Медиа (https://direct.yandex.ru/?partner)В 90-м он познакомился с Марией Соццани – итальянской аристократкой с русскими корнями по материнской линии. В том же году Бродский женился на ней, а через три года у них родилась дочь Анна. К сожалению, увидеть, как растет дочь, Иосифу Бродскому было не суждено.




















[URL="https://direct.yandex.ru/?partner"]

СмертьОн страдал стенокардией еще до эмиграции. Состояние его здоровья было нестабильным. В 1978 году ему сделали операцию на сердце, американская клиника направила официальное письмо в СССР с просьбой разрешить родителям Иосифа выезд для ухода за сыном. Сами родители 12 раз подавали прошение, но каждый раз им отказывали.С 1964 по 1994 годы Бродский перенес 4 инфаркта, он так ни разу больше и не увиделся с родителями. Его мать умерла в 1983 году, а через год не стало и отца. Советские власти отказали ему в просьбе приехать на похороны. Смерть родителей подкосила здоровье поэта.

27 января 1996 года вечером Иосиф Бродский сложил портфель, пожелал супруге спокойной ночи и поднялся в кабинет – ему нужно было поработать перед началом весеннего семестра. Утром 28 января 1996 года жена нашла его уже без признаков жизни. Медики констатировали смерть от инфаркта.

За две недели до смерти поэт купил себе место на кладбище в Нью-Йорке, недалеко от Бродвея. Там его и похоронили, выполнив последнюю волю поэта-диссидента, который до последнего вздоха любил свою родину.
В июне 1997 года тело Иосифа Бродского было перезахоронено в Венеции на кладбище Сан-Микеле.

[Князь Тьмы]

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/1/1c/Joseph_Brodsky_1988.jpg
Мир, в который мы вступили, не имеет хорошей репутации. Это не милое местечко, как вы вскоре обнаружите, и я сомневаюсь, что оно станет намного приятнее к тому времени, когда вы его покинете.Однако это единственный мир, имеющийся в наличии: альтернативы не существует, а если бы она и существовала, то нет гарантии, что она была бы намного лучше этой. Поэтому старайтесь не обращать внимания на тех, кто попытается сделать вашу жизнь несчастной. Таких будет много — как в официальной должности, так и самоназначенных.
То, что делают ваши неприятели, приобретает своё значение или важность от того, как вы на это реагируете. Поэтому промчитесь сквозь или мимо них, как если бы они были жёлтым, а не красным светом. Так вы избавите клетки вашего мозга от бесполезного возбуждения. И возможно, вы даже можете спасти этих тупиц от самих себя, ибо перспектива быть забытым короче перспективы быть прощённым. Переключите канал: вы не можете прекратить вещание этой сети, но в ваших силах, по крайней мере, уменьшить её рейтинг.
Из речи Иосифа Бродского перед выпускниками Мичиганского университета

[Князь Тьмы]

https://scontent.fhfa1-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/67410266_1433241770163303_8623728223613616128_n.jp g?_nc_cat=109&_nc_eui2=AeEw6rYy_zzDBo4AJrcGXo5KtDhHF2BEO48sUvLvx uqCDwLbMEgOHzwoGVJ-OJhMIDusEKrLe4Izubwz-GAaECglwwpD52_IVKZmE5NmWPBPqw&_nc_oc=AQm5jQv6QVFFwCuOhcZ1jkXcA5ht82mkwtAeTvIQdAl j0XNGzC7FVgpYRgqTMSvMgYc&_nc_ht=scontent.fhfa1-1.fna&oh=d51b521af346eb9832f451d174ebe769&oe=5DED4EE4

Бабочка.
Сказать, что ты мертва?
Но ты жила лишь сутки.
Как много грусти в шутке
Творца! едва
могу произнести
«жила» — единство даты
рожденья и когда ты
в моей горсти
рассыпалась, меня
смущает вычесть
одно из двух количеств
в пределах дня.
II
Затем, что дни для нас —
ничто. Всего лишь
ничто. Их не приколешь,
и пищей глаз
не сделаешь: они
на фоне белом,
не обладая телом,
незримы. Дни,
они как ты; верней,
что может весить
уменьшенный раз в десять
один из дней?
III
Сказать, что вовсе нет
тебя? Но что же
в руке моей так схоже
с тобой? и цвет —
не плод небытия.
По чьей подсказке
и так кладутся краски?
Навряд ли я,
бормочущий комок
слов, чуждых цвету,
вообразить бы эту
палитру смог.
IV
На крылышках твоих
зрачки, ресницы —
красавицы ли, птицы —
обрывки чьих,
скажи мне, это лиц,
портрет летучий?
Каких, скажи, твой случай
частиц, крупиц
являет натюрморт:
вещей, плодов ли?
и даже рыбной ловли
трофей простерт.
V
Возможно, ты — пейзаж,
и, взявши лупу,
я обнаружу группу
нимф, пляску, пляж.
Светло ли там, как днем?
иль там уныло,
как ночью? и светило
какое в нем
взошло на небосклон?
чьи в нем фигуры?
Скажи, с какой натуры
был сделан он?
VI
Я думаю, что ты —
и то, и это:
звезды, лица, предмета
в тебе черты.
Кто был тот ювелир,
что, бровь не хмуря,
нанес в миниатюре
на них тот мир,
что сводит нас с ума,
берет нас в клещи,
где ты, как мысль о вещи,
мы — вещь сама.
VII
Скажи, зачем узор
такой был даден
тебе всего лишь на день
в краю озер,
чья амальгама впрок
хранит пространство?
А ты лишаешь шанса
столь краткий срок
попасть в сачок,
затрепетать в ладони,
в момент погони
пленить зрачок.
VIII
Ты не ответишь мне
не по причине
застенчивости и не
со зла, и не
затем, что ты мертва.
Жива, мертва ли —
но каждой божьей твари
как знак родства
дарован голос для
общенья, пенья:
продления мгновенья,
минуты, дня.
IX
А ты — ты лишена
сего залога.
Но, рассуждая строго,
так лучше: на
кой ляд быть у небес
в долгу, в реестре.
Не сокрушайся ж, если
твой век, твой вес
достойны немоты:
звук — тоже бремя.
Бесплотнее, чем время,
беззвучней ты.
X
Не ощущая, не
дожив до страха,
ты вьешься легче праха
над клумбой, вне
похожих на тюрьму
с ее удушьем
минувшего с грядущим,
и потому
когда летишь на луг
желая корму,
приобретает форму
сам воздух вдруг.
XI
Так делает перо,
скользя по глади
расчерченной тетради,
не зная про
судьбу своей строки,
где мудрость, ересь
смешались, но доверясь
толчкам руки,
в чьих пальцах бьется речь
вполне немая,
не пыль с цветка снимая,
но тяжесть с плеч.
XII
Такая красота
и срок столь краткий,
соединясь, догадкой
кривят уста:
не высказать ясней,
что в самом деле
мир создан был без цели,
а если с ней,
то цель — не мы.
Друг-энтомолог,
для света нет иголок
и нет для тьмы.
XIII
Сказать тебе «Прощай»?
как форме суток?
есть люди, чей рассудок
стрижет лишай
забвенья; но взгляни:
тому виною
лишь то, что за спиною
у них не дни
с постелью на двоих,
не сны дремучи,
не прошлое — но тучи
сестер твоих!
XIV
Ты лучше, чем Ничто.
Верней: ты ближе
и зримее. Внутри же
на все сто
ты родственна ему.
В твоем полете
оно достигло плоти;
и потому
ты в сутолоке дневной
достойна взгляда
как легкая преграда
меж ним и мной.
1972г.
Иосиф Бродский.
https://scontent.fhfa1-2.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/67477975_1433241843496629_8990316176387080192_n.jp g?_nc_cat=108&_nc_eui2=AeGEdhMbVRhhvyUEnk1myJ17XPNzH6Tu6dmp7rOBN S4lfh-L4sTvTuLPPevjg7IRjgQUY5KJ9BwQfes3q1Q23BGFX-X3LyiOzNziWS9n97VmGw&_nc_oc=AQk-DGcJf3_quEPNt0Jrm_K07MuQRsy2xXoySYBf6Sq3gu8bGDNqbu 5viSK6SCKXFCg&_nc_ht=scontent.fhfa1-2.fna&oh=14d0571916ae6899c7c8ee9a2e1dc49c&oe=5DEC14D8

[Князь Тьмы]

https://scontent.fhfa1-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/67314438_863288347384802_7784157508469260288_n.jpg ?_nc_cat=110&_nc_eui2=AeGUrYVt60diU_RXZcrJlHRnwPdYhTkNUTb7sGynH ss2r_tufTbLuA8uVTalozPuGfpirDJ6jDziMFZvyt96hhCmNR6 _084aq3Tr-ija22mxig&_nc_oc=AQkoYfJqV9Y5d4OHPWxY-ZPzSTxXyZM8mP_Wr5QM-DyTV0RLVGn4qQ2ZswY28Lygg9g&_nc_ht=scontent.fhfa1-1.fna&oh=e3181c99e0059b614db1d1541501abe4&oe=5DA34165
Лети отсюда, белый мотылёк.

Я жизнь тебе оставил. Это почесть
и знак того, что путь твой недалёк.
Лети быстрей. О ветре позабочусь.
Ещё я сам дохну тебе вослед.
Несись быстрей над голыми садами.
Вперёд, родной. Последний мой совет:
Будь осторожен там, над проводами.
Что ж, я тебе препоручил не весть,
а некую настойчивую грёзу;
должно быть, ты одно из тех существ,
мелькавших на полях метемпсихоза.
Смотри ж, не попади под колесо
и птиц минуй движением обманным.
И нарисуй пред ней моё лицо
в пустом кафе. И в воздухе туманном.
1960
Henrik Moses

[Князь Тьмы]

https://scontent-dus1-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/43421463_2199619593590637_6834708022221078528_n.jp g?_nc_cat=102&_nc_oc=AQlB39ktCpSDdgzcsjbV8obc1_Y_b-hGJ8S146cCc1bj2Yp0Q9WhNhFi6Ptfm6Zb-lg&_nc_ht=scontent-dus1-1.xx&oh=5a85bcfe095c727dc5e0cf47440b7fb4&oe=5DAC473D
(https://www.facebook.com/myFOTOuniVERSE/photos/a.2089396891279575/2199619590257304/?type=3&eid=ARA3IePn6XEaxwZFztBacHK90gujqnPSXaddq5zEUZLH45 aki9OOja17MTuyKwS3lGbg6x8nNf_NWPlz&__xts__%5B0%5D=68.ARBiy6MNgbdSqaR8_YPEMV-sjopZlX0Qd2HNnN-zUTSAPA9hjzKxdc0Hll0eCf4D919inEOfpkk4MWl76a5D_kOJv _zKuCdH0R1MWNzFql8WjhINiy1iyNkt--VSiTRvsCs6eG69uxL2j2qzn6Iaw3FxrojoAEd7idJ2_V2vo6G8 NSu6h8Q2Oj1aEztMS3c_V33qTP750CEI5Qavejyt7s9sKjNfk3 _LuxRtwMiOU6N0IdqanpvJGIGcPpOTCrFnkA1JmVqrUR2Y7hwF sX8Szk2MUNrTmnSOKmTMpuFGF3zBRpmnzV2zJjbpfTNKq9fbPL IgF8N0jvLL4jUVvksiqHcDGUFXMOtD0ncV8r0aCsbXo0oudIG7 jMjKgRBInnPdjMhTIDVT7IN29REIfuYmpZAQqv_sOkfXrSl4uV 1snW1AhcC_qr81wABCzk0RAldJMZ4C3XbprKnPZWof8T0eEWTC WTXJ6iBVLLYru328aHAYlY5lRC6KMllGXnHpbA&__tn__=EHH-R)



Фотостихия: фото+стихи=я (https://www.facebook.com/myFOTOuniVERSE/?__tn__=kCH-R&eid=ARAmU1fMPbqcBUjInsLrpnihlOxwJJEmFIMR1Zh6qI1nuo _ZnIqRjUM8s9I_MOxdcPs0RffCQo87T9Pu&hc_ref=ARQUTbHnlrxf5j7pOtAOlrs-nlSLn-bAmy5cpi-RzwpofsT1b2ew4vSUpJ7ZjTK-qn4&fref=nf&__xts__%5B0%5D=68.ARBiy6MNgbdSqaR8_YPEMV-sjopZlX0Qd2HNnN-zUTSAPA9hjzKxdc0Hll0eCf4D919inEOfpkk4MWl76a5D_kOJv _zKuCdH0R1MWNzFql8WjhINiy1iyNkt--VSiTRvsCs6eG69uxL2j2qzn6Iaw3FxrojoAEd7idJ2_V2vo6G8 NSu6h8Q2Oj1aEztMS3c_V33qTP750CEI5Qavejyt7s9sKjNfk3 _LuxRtwMiOU6N0IdqanpvJGIGcPpOTCrFnkA1JmVqrUR2Y7hwF sX8Szk2MUNrTmnSOKmTMpuFGF3zBRpmnzV2zJjbpfTNKq9fbPL IgF8N0jvLL4jUVvksiqHcDGUFXMOtD0ncV8r0aCsbXo0oudIG7 jMjKgRBInnPdjMhTIDVT7IN29REIfuYmpZAQqv_sOkfXrSl4uV 1snW1AhcC_qr81wABCzk0RAldJMZ4C3XbprKnPZWof8T0eEWTC WTXJ6iBVLLYru328aHAYlY5lRC6KMllGXnHpbA)9 октября 2018 г. (https://www.facebook.com/myFOTOuniVERSE/photos/a.2089396891279575/2199619590257304/?type=3&__xts__%5B0%5D=68.ARBiy6MNgbdSqaR8_YPEMV-sjopZlX0Qd2HNnN-zUTSAPA9hjzKxdc0Hll0eCf4D919inEOfpkk4MWl76a5D_kOJv _zKuCdH0R1MWNzFql8WjhINiy1iyNkt--VSiTRvsCs6eG69uxL2j2qzn6Iaw3FxrojoAEd7idJ2_V2vo6G8 NSu6h8Q2Oj1aEztMS3c_V33qTP750CEI5Qavejyt7s9sKjNfk3 _LuxRtwMiOU6N0IdqanpvJGIGcPpOTCrFnkA1JmVqrUR2Y7hwF sX8Szk2MUNrTmnSOKmTMpuFGF3zBRpmnzV2zJjbpfTNKq9fbPL IgF8N0jvLL4jUVvksiqHcDGUFXMOtD0ncV8r0aCsbXo0oudIG7 jMjKgRBInnPdjMhTIDVT7IN29REIfuYmpZAQqv_sOkfXrSl4uV 1snW1AhcC_qr81wABCzk0RAldJMZ4C3XbprKnPZWof8T0eEWTC WTXJ6iBVLLYru328aHAYlY5lRC6KMllGXnHpbA&__tn__=H-R) ·

(размыто)
Мадам, Вы простите бессвязность, пыл.
Ведь Вам-то известно, куда я плыл
и то, почему я, презрев компас,
курс проверял, так сказать, на глаз.
Я вижу бульвар, где полно собак.
Скамейка стоит, и цветет табак.
Я вижу фиалок пучок в петле
и Вас я вижу, мадам, в букле.
Печальный взор опуская вниз,
я вижу светлого джерси мыс,
две легкие шлюпки, их четкий рант,
на каждой, как маленький кливер, бант.
А выше -- о, звуки небесных арф! --
подобный голландке, в полоску шарф
и волны, которых нельзя сомкнуть,
в которых бы я предпочел тонуть.
И брови, как крылья прелестных птиц,
над взором, которому нет границ
в мире огромном ни вспять, ни впредь, --
который Незримому дал Смотреть.
Мадам, если впрямь существует связь
меж сердцем и взглядом (лучась, дробясь
и преломляясь), заметить рад:
у Вас она лишена преград.
Мадам, это больше, чем свет небес.
Поскольку на полюсе можно без
звезд копошиться хоть сотню лет.
Поскольку жизнь -- лишь вбирает свет.
Но Ваше сердце, точнее -- взор
(как тонкие пальцы -- предмет, узор)
рождает чувства, и форму им
светом оно придает своим.
(размыто)
И в этой бутылке у Ваших стоп,
свидетельстве скромном, что я утоп,
как астронавт посреди планет,
Вы сыщете то, чего больше нет.
Вас в горлышке встретит, должно быть, грусть.
До марки добравшись -- и наизусть
запомнив -- придете в себя вполне.
И встреча со мною Вас ждет на дне!
Мадам! Чтоб рассеять случайный сплин,
Bottoms up! -- как сказал бы Флинн.
Тем паче, что мир, как в "Пиратах", здесь
в зеленом стекле отразился весь.
(размыто)
Так вспоминайте ж меня, мадам,
при виде волн, стремящихся к Вам,
при виде стремящихся к Вам валов
в беге строк, в гуденьи слов...
Море, мадам, это чья-то речь...
Я слух и желудок не смог сберечь:
я нахлебался и речью полн...
(размыто)
Меня вспоминайте при виде волн!
(размыто)
Иосиф Бродский
Письмо в бутылке

[Пyмяyx**]

великолепно!

[Князь Тьмы]

великолепно!
Стараемся!!!

[Князь Тьмы]

​Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними ноют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды встают над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
...И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.
Иосиф Бродский 1958


https://scontent-iad3-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/67941269_2845210372219474_6168457388002115584_n.jp g?_nc_cat=108&_nc_oc=AQnMXYbZ2j4RUxTYy63iupc7sN_suueabvEsc7GjjVm lNXAfWS5EmjaiPkH3DrUz16k&_nc_ht=scontent-iad3-1.xx&oh=cfd04f24f41b00a9bf29950f32500f75&oe=5DDDDFFA
(https://www.facebook.com/photo.php?fbid=2845210355552809&set=gm.2286762938039901&type=3&eid=ARCpmwtNmwZ_cP1uFfoxTQ4QgGlC68ewD9L0jq1OECQGW4 8hhJuKL0N0JRqxW3S50tvE3EHkDCyJfFO5&ifg=1)

[Пyмяyx**]

Я был в театре "Заркало" на спектакле "Шествие" по стихам Бродского.

[Пyмяyx**]

https://www.youtube.com/watch?v=XCsT5ifhJoA

[Князь Тьмы]

​Вечер. развалины геометрии.
​точка, оставшаяся от угла.
вообще: чем дальше, тем беспредметнее.
так раздеваются догола.
но — останавливаются. и заросли
скрывают дальнейшее, как печать
содержанье послания. а казалось бы —
с лабии и начать…
луна, изваянная в Монголии,
прижимает к бесчувственному стеклу
прыщавую, лезвиями магнолии
гладко выбритую скулу.
как войску, пригодному больше к булочным
очередям, чем кричать «ура»,
настоящему, чтоб обернуться будущим,
требуется вчера.
это — комплекс статуи, слиться с теменью
согласной, внутренности скрепя.
человек отличается только степенью
отчаянья от самого себя.
Иосиф Бродский



https://scontent-iad3-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/68652404_1050715375139735_3242095847667662848_o.jp g?_nc_cat=110&_nc_oc=AQmJ1x7G6Mo2hKdJGjsG_LZksKOGOmGxLsdqJl4oKIw on9G5Zmv4hlOnH0zg3UdtMhE&_nc_ht=scontent-iad3-1.xx&oh=b49768c85badc4760d68f7d913960af1&oe=5DED6B21
(https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1050715371806402&set=gm.2306403899409138&type=3&eid=ARA2MNzpnIwpk1N6Xw2FaXXRll1Am7zzMVESHmnuIoe31f Usormtx_A16IHprDPo6SwJztorqRD5Nt5R&ifg=1)

[Князь Тьмы]

​ИОСИФ БРОДСКИЙГРАФИН
Коньяк в графине - цвета янтаря,
что, в общем, для Литвы симптоматично.
Коньяк вас превращает в бунтаря.
Что не практично. Да, но романтично.
Он сильно обрубает якоря
всему, что неподвижно и статично.
Конец сезона. Столики вверх дном.
Ликуют белки, шишками насытясь.
Храпит в буфете русский агроном,
как свыкшийся с распутицею витязь.
Фонтан журчит, и где-то за окном
милуются Юрате и Каститис.
Пустые пляжи чайками живут.
На солнце сохнут пестрые кабины.
За дюнами транзисторы ревут
и кашляют курляндские камины.
Каштаны в лужах сморщенных плывут
почти как гальванические мины.
К чему вся метрополия глуха,
то в дюжине провинций переняли.
Поет апостол рачьего стиха
в своем невразумительном журнале.
И слепок первородного греха
свой образ тиражирует в канале.
Страна, эпоха - плюнь и разотри!
На волнах пляшет пограничный катер.
Когда часы показывают "три",
слышны, хоть заплыви за дебаркадер,
колокола костела. А внутри
на муки Сына смотрит Богоматерь.
И если жить той жизнью, где пути
действительно расходятся, где фланги,
бесстыдно обнажаясь до кости,
заводят разговор о бумеранге,
то в мире места лучше не найти
осенней, всеми брошенной Паланги.
Ни русских, ни евреев. Через весь
огромный пляж двухлетний археолог,
ушедший в свою собственную спесь,
бредет, зажав фаянсовый осколок.
И если сердце разорвется здесь,
то по-литовски писанный некролог
не превзойдет наклейки с коробка,
где брякают оставшиеся спички.
И солнце, наподобье колобка,
зайдет, на удивление синичке
на миг за кучевые облака
для траура, а может, по привычке.
Лишь море будет рокотать, скорбя
безлично - как бывает у артистов.
Паланга будет, кашляя, сопя,
прислушиваться к ветру, что неистов,
и молча пропускать через себя
республиканских велосипедистов.
Осень 1967



https://scontent-iad3-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-0/p600x600/68857127_967657403566688_5868277455055224832_n.jpg ?_nc_cat=103&_nc_oc=AQnmSf3SuiYzOFzT74onrduGHGp-NL2yjIggP9OMHKf2Aqg-JOix_Qf6yMf4SX2vaTE&_nc_ht=scontent-iad3-1.xx&oh=7506cb89cce6906bfe63631310efbb14&oe=5DE63415
(https://www.facebook.com/photo.php?fbid=967657400233355&set=gm.2308460249203503&type=3&eid=ARCKAlowjY_se86LnqPIinXvE1lMlNN9H_Hrcbr1pBNJmU 9rGzwMviDlD5T9hO7s9ACbWmUrHwCjNgNX&ifg=1)








(https://www.facebook.com/ufi/reaction/profile/browser/?ft_ent_identifier=ZmVlZGJhY2s6MjMwODQ2MDI0OTIwMzU wMw%3D%3D&av=100001847840767)

[Sanur]

​https://scontent.fhfa1-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/70222977_1354280574729284_1007105500891840512_n.jp g?_nc_cat=106&_nc_oc=AQkBt3mFLSL1Y9TLSZrqMo9YRMPF64V7hCSYWMv3hvJ CY0qTjdfGg0ozrn4sdfRGviY&_nc_ht=scontent.fhfa1-1.fna&oh=c7316427f406b5b814dccf31e57aa128&oe=5E0BECB0

[Sanur]

«Через два года"
Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны всё так же,
и нас не любят женщины всё те же.

И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.

Живём прошедшим, словно настоящим,
на будущее время не похожим,
опять не спим и забываем спящих,
и так же дело делаем всё то же.

Храни, о юмор, юношей весёлых
в сплошных круговоротах тьмы и света
великими для славы и позора
и добрыми — для суетности века.

​ИОСИФ БРОДСКИЙ



https://scontent.fhfa1-2.fna.fbcdn.net/v/t1.0-0/p480x480/69465389_1348170445340297_7921050163576045568_n.jp g?_nc_cat=100&_nc_oc=AQkQ6deadB_o-AWsEGpL6hL2JLpwBjnguDduybjwa1_vXYo81e-nGCteRD4FyQAZQhE&_nc_ht=scontent.fhfa1-2.fna&oh=c57895a19945d0dd8ab5cbb626657b27&oe=5E00B9F8
(https://www.facebook.com/greatestpoets/photos/a.275269765963709/1348170438673631/?type=3&eid=ARAA8cAUnDugitBw8bjBBxfSHzopHTUDPsZ-ERH-QspLrNeuZiuWyK2ydXbXMsjCLVGTsY1_G5x33t2O&__xts__%5B0%5D=68.ARBlFub_cZw8u-TIIafCYIWAY0nNt1Cyordt0MAQBulkJ1gYmbn_NfWGSm5qM4vI Bwiq80det_quNiMCKTLAkBcuWEnwx_sN-1YFuUy-hQKbUVICFqtYLASPa67eNN5hk6GoVAnmBg1OXm4GX58fO4KHxa Fp6oBCYilUYpQXv8ReP-gY9Hc__g6H3GP3lvmTjR5o3Yw_o9vHEc3kiipZCOomnEsEz6hR aNsvrFKt2KhIjHlrBuilwbFF7ANYNSBeTkxmBOXFnsxBXkr5rS TFhzD7bmtP0SkXQgzUF5_6UZgFJZqUNGy3jnshtoVAoFDJIuvx nU5jbNcfu_021hAd55mh-w&__tn__=EHH-R)

[Sanur]

КОТ
​_____________________________________

Он был тощим, облезлым, рыжим,
Грязь помоек его покрывала.
Он скитался по ржавым крышам,
А ночами сидел в подвалах.

Он был старым и очень слабым,
А морозы порой жестоки.
У него замерзали лапы,
Точно так же, как стынут ноги.

Но его никогда не грели,
Не ласкали и не кормили.
Потому что его не жалели.
Потому что его не любили.

Потому что выпали зубы.
Потому что в ушах нарывы.
Почему некрасивых не любят?
Кто-то должен любить некрасивых.

_______________________________________
Иосиф Бродский, лето 1957



https://scontent.fhfa1-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/70478544_1408733949268017_8287352019987988480_n.jp g?_nc_cat=103&_nc_eui2=AeGynA6gUA4Z6vYOkpf9GgYqAWIYBY4zzZ9sXx_Wf L0OprbZpfShF-0ElQxSOzMTox4vYJw2Q-h6zQuQ1lnPti1x1MfvG0qnWIFbimwxSD6_fQ&_nc_oc=AQnQRn-M3r-VitNjOAoHG7yd7tsPB-Teol0bqW5V2fE3mLKfO869u4SbZo5qs_8rumM&_nc_ht=scontent.fhfa1-1.fna&oh=fbaf6b9b144f20a1ee9268abc7898097&oe=5E0AA59F
(https://www.facebook.com/1stixi/photos/a.445033075638114/1408733942601351/?type=3&eid=ARC5GR4APoHZxUwv55pee18SLvfYGKZDHbMbsjHt8wFnyD WmwoTVWFDOheeoo-EpHto2kXataDREMtvi&__xts__%5B0%5D=68.ARA3eCj6jv9jbIZbDxxlYx0PSfbTSgzu 5uaev96HSkUF_WaS-3G3GoJxSD1OAfEv5Sy_cW57L9RNhhoB_FR1PybNFX35RpELe9F 2UgVRH7x-qr_yCe-fB4ai1dsY6jRSUgzu22j0jQbwx2ZsKcrnEVT1wnf39BE6JJEQs rDcVL57kBkLYX4iRNtfQGnpQOz-wPC2nyoKRSSp4Tn3Ch2ibHX0PQyRagXtJiisHLaD75NLepVqMG ZdirKe6zziAkXNhboKDewuczTy3uL-A1HhQNbb10hZLHF-wfIuZSQyEp3Qf4eohDUWkFeXx7eJ1KChrn919IK9BTeXMAdcMH CENsPIgQ&__tn__=EEHH-R)

[Sanur]

«Я не желаю вам ничего, кроме счастья. Однако будет масса темных и, что еще хуже, унылых часов, рожденных настолько же внешним миром, насколько и вашими собственными умами. Вы сегодня садитесь, так сказать, на поезд, идущий без расписания. Никто не может сказать, что вас ожидает, менее всего те, кто остается позади. Однако, единственное, в чем они могут вас заверить, что это путешествие в один конец.
Поэтому попытайтесь извлечь некоторое утешение из мысли, что как бы ни была неприятна та или иная станция, стоянка там не вечна. Поэтому вы никогда не застревайте - даже когда вам кажется, что вы застряли; это место сегодня становится вашим прошлым. Отныне оно будет для вас уменьшаться, ибо этот поезд в постоянном движении. Оно будет для вас уменьшаться, даже когда вам покажется, что вы застряли...
Поэтому посмотрите на него в последний раз, пока оно еще имеет свои нормальные размеры, пока это еще не фотография. Посмотрите на него со всей нежностью, на которую вы способны, ибо вы смотрите на свое прошлое. Взгляните, так сказать, в лицо лучшему. Ибо я сомневаюсь, что вам когда-либо будет лучше, чем здесь.»
И. Бродский, "Похвала Скуке"
https://scontent.fhfa1-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/p720x720/70985395_751597248619749_887508764985393152_n.jpg? _nc_cat=103&_nc_oc=AQkUiJ-uZZT9Jg_MOSJGSoOi9C8DkjrjqEpT02P9n-CH0J4Jj8GaLp0SOvcsKWPH2cw&_nc_ht=scontent.fhfa1-1.fna&oh=84177df36db280b93c80c1274cb42aeb&oe=5E0372C1
(https://www.facebook.com/kozhemiakoandrey/photos/a.290110084768470/751597245286416/?type=3&eid=ARAZxB0Q7n0TM6iIzA7T77Fx6_3WGZe27ErtsIRopxXb6Q T9bAT_ZG01p95GoyObm8igeN3KnW_-do7O&__xts__%5B0%5D=68.ARB8EqsZL8oJnpLX-2rI7qZlOzNrU0eRRaQQGKa9wgNfzb2u-AQT8ybI4Ms9VmtPQ4yXNLxA7Ykbmdj0EFCw6ljWnDN7hQMqsBf 5tRxftaPLdIOjbhG2rR_5zwH6qHXPmrd2K24eeZ53zfFqa3PEQ mQrS7zT9SXN_bJSGUwkm_wis30B-hPNnM1YTR-LNMGHpWYVTuyJH4xc68y56gbeZveEfH4o6sCDq8dOxjqoDUl7c qxSzYVOZGd0lMJqVMUEc-R7MZiAWJcw-j32Ha9Ol0s-RP3IPk2t-kB25ko6lHTAZJ-o12wa33AvClAVF09hV8_xnzHs_dzE5NDe480lCzM&__tn__=EEHH-R)

[Sanur]

Я вас любил. Любовь еще (возможно,
​что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!

Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!

И.Бродский, 1974
https://scontent-amt2-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/71401303_1422076341267111_1457416088684855296_n.jp g?_nc_cat=110&_nc_oc=AQlU7ZbJ1oHaqNOqYhjkfqondtDLHmE2_1ltOg1ltbj-wXVDnDFbUfI9Vf4gaVlDatc&_nc_ht=scontent-amt2-1.xx&oh=4c6e6b87e9a8aa7bd8c983066e71aedf&oe=5E29C791

[Sanur]

В шесть часов под Новый год
​я куплю пароход.
«Альбатрос» назову,
в Антарктиду поплыву.
Там куплю паровоз,
Чтоб меня на полюс вез.
Как на полюс ступлю,
Самолет себе куплю.
Я скажу: — Самолет,
Надоел мне снег и лед.
Я в тепло теперь хочу.
Словом, в Африку лечу.
Там куплю себе Слона
И скажу: — Поедем на
Остров тот, что я искал
У доски, — Мадагаскар.
Там тепло и красота.
Там куплю себе Кита
И, держась за фонтан,
Поплыву в Индостан.
Там Кита отпущу.
Тигра в джунглях отыщу
И на нем переезд
Совершу в Эверест.
Там куплю себе Орла
И скажу: — Орел, дела
Таковы — в кратчайший срок
Мчимся во Владивосток.
Промелькнет под нами глушь,
Куэнь-лунь и Гиндукуш.
И во всю свою ширь
Нам откроется Сибирь.
Там в берлогу палкой ткну,
Разбужу Медведя. — Ну, —
Скажу, — кончай реветь,
На Урал вези, Медведь.
Там я в горы побегу,
Волка в сани запрягу
И скажу: — Давай-ка, брат,
Полным ходом в Ленинград.
Сквозь дремучие леса
Мы промчимся в полчаса,
Срубим Елку по пути.
И в Двенадцать Без Пяти,
Под собой не чуя ног,
Позвоню я в ваш звонок.
ИОСИФ БРОДСКИЙ

[Sanur]

Жестокий мальчик прочёл Деду Морозу с табуретки всего Иосифа Бродского.
​– Шекспир открыл Америку.
Давно. При Г. Ю. Цезаре.
Он сам причалил к берегу.
Потом – его зарезали.
– Вы что? Шекспир – Америку?
Он умер до открытия.
Принадлежит Копернику
честь этого открытия.
– Да нет, перу Коперника,
французского поэта,
принадлежит трагедия
«Ромео и Джульетта».
– Ах нет, вы просто спятили!
Да что вы в самом деле?
Америка, приятели,
открыта Торричелли!
– Ну нет, вы все напутали.
Как следует усвойте:
Не Торричелли, – Ньютоном
Америка... – Постойте,
не Ньютоном, а... – Нужно ли
настаивать на имени?
Ее ведь обнаружили
до нашей эры римляне!
– Я чувствую без имени
себя совсем подавленным.
– Вы что? Какие римляне?
Она открыта Дарвином!
– Не Дарвином, а Байроном!
– Плешивым и пришибленным?
– Да нет, известным барином.
– Не Байроном, Шиллером!
– Уверьтесь, бросив глупости,
в сужденье обоснованном:
Америка на глобусе
нанесена Бетховеном!
– Бетховена примерное
служение науке
известно. Но Америка
открыта Левенгуком.
– Нет, что-то тут не вяжется.
Она открыта... – Врете!
– Буонапартом, кажется.
– Вот-вот, Буонаротти!
– Ох нет, Его Величество
Карл Пятый... – Заблуждение!
– ...в эпоху электричества!
– ...да, до оледенения...
– Шекспир нам дал подробное...
– Шекспир? Он из Италии...
Ну и тому подобное
и, так сказать, так далее...
Вот так на подоконнике
беседовали школьники.
Я двери притворил.
Прошу вас убедительно
сказать им, кто действительно
Америку открыл.
Очко даем за правильность!
Скажите, чем прославились
все те, чьи имена
здесь были упомянуты.
Мы сами – очень заняты,
а истина – нужна.
Надеемся, что справитесь,
пусть это – нелегко.
Тринадцать лиц, которые
прославились в Истории!
ЗА КАЖДОГО – ОЧКО.
Это стихотворение Иосифа Бродского было опубликовано в журнале "Костёр" в 1966 году, в двенадцатом номере. Замечательная задачка для детей (хотя, по нашим временам, уже и для взрослых).

[Тычуня]

О, да! Люди простых вещей не знают. Позорище!

[Sanur]

О, да! Люди простых вещей не знают. Позорище!
​Не понял я вашего ответа. Я тоже не смог на все вопросы ответить. Многое уже не помню.

[Белая Хризантема**]

​Не понял я вашего ответа. Я тоже не смог на все вопросы ответить. Многое уже не помню.
​Тычуня видно не понял смысл стихотворения))

[Тычуня]

Ну, вроде, знаю, кто Америку открыл.

[Sanur]

Нас было трое в этих наших полутора комнатах: отец, мать и я. Семья, обычная советская семья того времени.

​,,В день рождения и на Новый год следует надеть что-нибудь совершенно новое. Хотя бы носки" -- это голос матери. "Всегда поешь, прежде чем иметь дело с кем-нибудь вышестоящим, начальником или офицером. Это придаст тебе уверенности" (говорит отец). "Если ты уже вышел из дому и должен вернуться, потому что что-то забыл, посмотри в зеркало, прежде чем снова выйти. Иначе тебя ждет неудача" (опять он). "Никогда не думай, сколько теряешь. Думай, сколько можешь приобрести" (это он). "Не выходи на прогулку, не захватив куртку". "Хорошо, что ты рыжий, что бы там ни говорили" (это она).
Я слышу эти увещевания и наставления, но они -- фрагменты, детали. Память искажает, особенно тех, кого мы знаем лучше всего. Она союзница забвения...Это сеть с крошечным уловом и вытекшей водой. Вам не воспользоваться ею, чтобы кого-то оживить, хотя бы на бумаге. Что делать с миллионами невостребованных нервных клеток нашего мозга? Что делать с пастернаковским: "Всесильный Бог деталей, / Всесильный Бог любви"? На каком количестве деталей можно позволить себе успокоиться?..,,
ИОСИФ БРОДСКИЙ "Полторы комнаты", 1985
***
Царили тишина и полумгла,
ныряла в шерсть блестящая игла,
над ней очки блестели в полумгле,
блестели объективы на столе,
во мраке кот с урчанием дышал,
у зеркала я галстуком шуршал.
Отец чинил свой фотоаппарат,
среди журналов улыбался брат, --
рождественский рассказ о чудесах;
поблескивал за стеклами в часах,
раскачиваясь, бронзовый овал.
У зеркала я галстук надевал.
Мать штопала багровые носки,
блестели календарные листки,
горела лампа в розовом углу,
пятно ее лежало на полу,
из-под стола кошачий взгляд блестел.
У зеркала мой галстук шелестел.
Царила тишина, и кот урчал,
я, в зеркало уставившись, молчал,
дул ветер, завывающий трубой.
И в зеркало внимательно собой,
скользя глазами вверх и вниз,
я молча любовался, как Нарцисс.
,,Зофья,, 1962 .Отрывок.

https://scontent-bru2-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/81552288_3303426083066143_3005211766884925440_n.jp g?_nc_cat=105&_nc_eui2=AeEG1huoYWqfQmOdJM6QZndPLmgBsei9CRPJGWICQ cLVoBfDzWmsTUzx714nif5nZkBYj0RRtU-Su8T9ZZN3aPDVpvQeAXbW-OVVXBhnREOYXg&_nc_ohc=lSVrHyATT2cAQmI_Mk5G5yM-nEXVNtpSfYAbEkOAqrkK42vaToDOZMj5g&_nc_ht=scontent-bru2-1.xx&oh=fd5bcf6b51b04fdbcbbcfce036f7156b&oe=5EAA27D8
Валентин Абрамов (https://www.facebook.com/profile.php?id=100001963508019)https://static.xx.fbcdn.net/rsrc.php/v3/yi/r/oJUaDQAiBQe.png?_nc_eui2=AeFAEgXPhrj155XpzdV7W2_lw D_ZyG8k-Dh2rF35iX9JOGs0dyqINRqbrC6AeVyftcJPI32_UISowRm1qRF ZkAhOLMvR_PRbJOnHKd1EbjVMMA (https://www.facebook.com/groups/456492268441463/badge_member_list/?badge_type=ADMIN)"Теперь ни матери, ни отца нет в живых...Если я все-таки не
расхаживаю в носках по широким, канадского клена половицам, то не потому,
что такая возможность тем не менее существует и не из инстинкта
самосохранения, но потому, что моя мать этого не одобрила бы. Вероятно, мне
хочется хранить привычки нашей семьи теперь, когда я -- это все, что от нее
осталось."
Полторы комнаты.

[Gulzhan**]

Иосиф Бродский


Речь о пролитом молоке


Я пришел к Рождеству с пустым карманом.
Издатель тянет с моим романом.
Календарь Москвы заражен Кораном.
Не могу я встать и поехать в гости ни к приятелю,
у которого плачут детки,
ни в семейный дом, ни к знакомой девке.
Всюду необходимы деньги.
Я сижу на стуле, трясусь от злости.



Ах, проклятое ремесло поэта.
Телефон молчит, впереди диета.
Можно в месткоме занять, но это
— все равно, что занять у бабы.
Потерять независимость много хуже,
чем потерять невинность. Вчуже,
полагаю, приятно мечтать о муже,
приятно произносить «пора бы».


Зная мой статус, моя невеста
пятый год за меня ни с места;
и где она нынче, мне неизвестно:
правды сам черт из нее не выбьет.
Она говорит: «Не горюй напрасно.
Главное — чувства! Единогласно?»
И это с ее стороны прекрасно.
Но сама она, видимо, там, где выпьет


Я вообще отношусь с недоверьем к ближним.
Оскорбляю кухню желудком лишним.
В довершенье всего, досаждаю личным
взглядом на роль человека в жизни.
Они считают меня бандитом,
издеваются над моим аппетитом.
Я не пользуюсь у них кредитом.
«Наливайте ему пожиже!»


Я вижу в стекле себя холостого.
Я факта в толк не возьму простого,
как дожил до Рождества Христова
Тысяча Девятьсот Шестьдесят Седьмого.
Двадцать шесть лет непрерывной тряски,
рытья по карманам, судейской таски,
ученья строить Закону глазки,
изображать немого.


Жизнь вокруг идет как по маслу.
(Подразумеваю, конечно, массу.)
Маркс оправдывается. Но, по Марксу,
давно пора бы меня зарезать.
Я не знаю, в чью пользу сальдо.
Мое существование парадоксально.
Я делаю из эпохи сальто.
Извините меня за резвость!


То есть все основания быть спокойным.
Никто уже не кричит: «По коням!»
Дворяне выведены под корень.
Ни тебе Пугача, ни Стеньки.
Зимний взят, если верить байке.
Джугашвили хранится в консервной банке.
Молчит орудие на полубаке.
В голове моей — только деньги.


Деньги прячутся в сейфах,
в банках, в чулках, в полу,
в потолочных балках, в несгораемых кассах,
в почтовых бланках.
Наводняют собой Природу!
Шумят пачки новеньких ассигнаций,
словно вершины берез, акаций.
Я весь во власти галлюцинаций.
Дайте мне кислороду!



​
Источник: https://poemata.ru/poets/brodskiy-iosif/rech-o-prolitom-moloke/

[Нурофен]

Актуально..........

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно - возглас счастья.
Только в уборную - и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.


Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более - изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.


Иосиф Бродский

[Нурофен]

Сбегают капли по стеклу
как по лицу. Смотри,
как взад-вперед, от стен к столу
брожу внутри. Внутри.

Дрожит фитиль. Стекает воск.
И отблеск слаб, размыт.
Вот так во мне трепещет мозг,
покуда дождь шумит.

Иосиф Бродский.

[Пyмяyx**]

https://www.youtube.com/watch?v=DtnP5Wz3i98&feature=youtu.be

[Нурофен]

Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.

Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.

Иосиф Бродский

[Нурофен]

​Так я хотел бы в этот бедный час
приехать на окраину в трамвае,
войти в твой дом,
и если через сотни лет
придет отряд раскапывать наш город,
то я хотел бы, чтоб меня нашли
оставшимся навек в твоих объятьях,
засыпанного новою золой.

И.Бродский

[Белая Акация]

Вчера исполнилось бы 80 лет,великому русскому поэту,Йосифу Бродскому.Гонимый судьбой,вынужденный покинуть Родину,родной Ленинград,он до конца своих дней оставался искренне преданный России и человеком с большой буквы
Я в 2016 году была в Питере,в гостях у своего племянника.Он живет в доме на Литейном,где находится квартира поэта.Там живут его родственники.В квартиру не пускают и отказываются сделать там музей.
Я была в доме -музее Анны Ахматовой.там же маленькая комната музей Бродского ,составленная из вещей принадлежащих поэту,привезенных специально для музея из Америки.
светлая память великому поэту.

[Белая Акация]

http://static.beeline.tv/Service.svc/GetImage/p/478/entry_id/42d1e76335ed43279441c302474a79f8_61/version/1/width/1920/height/1080/quality/80

[Пyмяyx**]

​Всего несколько часов просуществовало граффити с портретом Иосифа Бродского напротив музея поэта в Петербурге. Примерно час назад изображение было заштукатурено.Кому это помешало? https://scontent.ftlv6-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/100047803_10158053665407347_2411396950113910784_o. jpg?_nc_cat=100&_nc_sid=b9115d&_nc_ohc=MWJBwjGPSlQAX-WjRab&_nc_ht=scontent.ftlv6-1.fna&oh=9daf3a69cbb0009352bbcee2d980db3e&oe=5EF41A36https://scontent.ftlv6-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/100099107_10158053665612347_8335825295768551424_o. jpg?_nc_cat=110&_nc_sid=b9115d&_nc_ohc=7SL6iiuF6McAX9A-CBX&_nc_ht=scontent.ftlv6-1.fna&oh=5835483d082184e358ea897f61df5e34&oe=5EF43937https://scontent.ftlv6-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-9/100082760_10158053665722347_2006252079491842048_o. jpg?_nc_cat=109&_nc_sid=b9115d&_nc_ohc=438jC6-QKrMAX_xKSHP&_nc_ht=scontent.ftlv6-1.fna&oh=0dffc6c40c65de1d4c9d78978770abf1&oe=5EF1D3F0

[Нурофен]

​Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звёздная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рёв огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.
Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.


И.Бродский, 1957

[Пyмяyx**]

​День 68. Меня соизволили разблокировать. Но осадочек остался и символизм истории...
Удаление имело место после этого текста, размещенного в комментах под постом о закрашивании портрета Бродскогоhttps://vk.com/emoji/e/f09f988f.pnghttps://vk.com/emoji/e/f09f9982.pnghttps://vk.com/emoji/e/f09f9894.png

Человек с ответственным лицом
Входит в подворотню на Литейном.
Там - за Шереметевским дворцом -
Стены в незаконном и ничейном.
Мельтешат, кривляются слова;
Прыгают расхлябанные строки;
Некто наверху согласовал:
"Удалить в указанные сроки".

Человек с ответственным лицом
В жизни не ослушался ни разу.
Удалил.
Но тексты за дворцом -
Прорастают - словно метастазы.
Беспричинно.
Просто.
Задарма.
Невпопад.
Беспечно.
Кособоко.
Лепятся.
Из сора;
Из дерьма;
Селятся - без права и без срока...

Человек с ответственным лицом
Не меняет мыслей и повадок:
Должен быть порядок за дворцом,
Он приходит наводить порядок.
Инструмент уложен в узелок;
"Топором не вырубить?..." Однако -
#Бродский (https://vk.com/feed?section=search&q=%23%D0%91%D1%80%D0%BE%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0 %B9) осыпается и Блок,
Шелестят кусочки Пастернака;

Опадают старые друзья,
Новые смываются навеки...
"Вам же говорили, что нельзя;
Это ж незаконные помехи!
Нужно быть последним подлецом,
Чтоб чернить окрашенные стены!"
Человек с ответственным лицом -
Лучшее орудие системы.

Всё сотрет, отмажет, соскоблит,
Без вопросов смоет, спустит, спишет.
И меня однажды удалит -
(Если будет директива свыше).
За собой не чувствуя вины,
Вычистит с надежностью хирурга
Всё, что портит целостность стены
В сердце дорогого Петербурга.

25.12.2019
Сергей Адамский
(https://vk.com/adamskypoetry)https://sun6-13.userapi.com/3MMyIBVga26YQ4ykpI3Z6xDmkLmlPC28v1g62w/OgfS4gJJ_tg.jpg
(https://vk.com/adamskypoetry)

[Нурофен]

​Тогда, когда любовей с нами нет,
тогда, когда от холода горбат,
достань из чемодана пистолет,
достань и заложи его в ломбард.
Купи на эти деньги патефон
и где-нибудь на свете потанцуй
(в затылке нарастает перезвон),
ах, ручку патефона поцелуй.
Да, слушайте совета Скрипача,
как следует стреляться сгоряча:
не в голову, а около плеча!
Живите только плача и крича!
На блюдечке я сердце понесу
и где-нибудь оставлю во дворе.
Друзья, ах, догадайтесь по лицу,
что сердца не отыщется в дыре,
проделанной на розовой груди,
и только патефоны впереди,
и только струны-струны, провода,
и только в горле красная вода.

Иосиф Бродский .

[Нурофен]

Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступени этой лестницы
уходят из под ног, как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, —

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия,
произведения искусства,
и – кстати – самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими, пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклоняться данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

Иосиф Бродский

[Нурофен]

​
Мимо ристалищ, капищ,
Мимо храмов и баров,
Мимо шикарных кладбищ,
Мимо больших базаров,
Мира и горя мимо,
Мимо Мекки и Рима,
Синим солнцем палимы,
Идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
Го́лодны, полуодеты,
Глаза их полны заката,
Сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
Вспыхивают зарницы,
Звёзды встают над ними,
И хрипло кричат им птицы,
Что мир останется прежним,
Да, останется прежним,
Ослепительно снежным
И сомнительно нежным,
Мир останется лживым,
Мир останется вечным,
Может быть, постижимым,
Но всё-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
От веры в себя да в Бога.
...И, значит, остались только
Иллюзия и дорога.
И быть над землей закатам,
И быть над землей рассветам.
Удобрить её солдатам.
Одобрить её поэтам.
И.Бродский

[Пyмяyx**]

Я смотрел постановку по стихам Бродского.

[Пyмяyx**]

https://www.youtube.com/watch?v=XCsT5ifhJoA

[Белая Хризантема**]

​РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС Евгению Рейну, с любовью

Плывёт в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу жёлтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.

Плывёт в тоске необъяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.

Плывёт в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывёт в тоске необъяснимой.

Плывёт во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на жёлтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывёт красотка записная,
своей тоски не объясняя.

Плывёт в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льётся мёд огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несёт сочельник
над головою.

Твой Новый год по тёмно-синей
волне средь моря городского
плывёт в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнётся снова,
как будто будут свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнётся вправо,
качнувшись влево.

ИОСИФ БРОДСКИЙ. 1962г

[Белая Хризантема**]

https://www.youtube.com/watch?v=tD31ctqKq80

[Нурофен]

«Дождь в августе»





Среди бела дня начинает стремглав смеркаться, и

кучевое пальто норовит обернуться шубой

с неземного плеча. Под напором дождя акация

становится слишком шумной.

Не иголка, не нитка, но нечто бесспорно швейное,

фирмы Зингер почти с примесью ржавой лейки,

слышится в этом стрекоте; и герань обнажает шейные

позвонки белошвейки.

Как семейно шуршанье дождя! как хорошо заштопаны

им прорехи в пейзаже изношенном, будь то выпас

или междудеревье, околица, лужа — чтоб они

зренью не дали выпасть

из пространства. Дождь! двигатель близорукости,

летописец вне кельи, жадный до пищи постной,

испещряющий суглинок, точно перо без рукописи,

клинописью и оспой.

Повернуться спиной к окну и увидеть шинель с погонами

на коричневой вешалке, чернобурку на спинке кресла,

бахрому жёлтой скатерти, что, совладав с законами

тяготенья, воскресла

и накрыла обеденный стол, за которым втроём за ужином

мы сидим поздно вечером, и ты говоришь сонливым,

совершенно моим, но дальностью лет приглушенным

голосом: «Ну и ливень».

[Нурофен]

Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла все это —
города, человеков, но для начала — зелень.

Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.

Свобода —
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.

И. Бродский

[Белая Хризантема**]

​Страсть – это когда хочешь есть, а любовь – когда хочешь кормить.
Старайтесь оставаться страстными, оставьте хладнокровие
созвездиям.

Иосиф Бродский. "Похвала скуке".


https://i05.fotocdn.net/s130/6498dbaa012437a7/public_pin_m/2945279741.jpg

[Нурофен]

​ЭЛЕГИЯ
Издержки духа — выкрики ума
и логика, — вы равно хороши,
когда опять белесая зима
бредет в полях безмолвнее души.

О чем тогда я думаю один,
зачем гляжу ей пристально вослед.
На этот раз декабрь предвосхитил
ее февральских оттепелей свет.

Какие предстоят нам холода.
Но, обогреты давностями, мы
не помним, как нисходят города
на тягостные выдохи зимы.

Безумные и злобные поля!
Безумна и безмерна тишина их.
То не покой, то темная земля
об облике ином напоминает.

Какой-то ужас в этой белизне.
И вижу я, что жизнь идет как вызов
бесславию, упавшему извне
на эту неосознанную близость.

Иосиф Бродский

[Нурофен]

​Я был только тем, чего…
Я был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.

Я был лишь тем, что ты
там, снизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже — черты.

Это ты, горяча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.

Это ты, теребя
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебя.

Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.

Так творятся миры.
Так, сотворив их, часто
оставляют вращаться,
расточая дары.

Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян,
кружится шар.

[Нурофен]

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою — нимб золотой.

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства —
основной механизм Рождества.

То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.

Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица, как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет — никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.

Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь — звезда.

И. Бродский

[Белая Хризантема**]

​Стихотворение дня. Иосиф Бродский. Стансы
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.

И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.

И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.

1962

[Нурофен]

​Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты,
пространство, разделяющее нас.

И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.

Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
рассчитывая встретиться в уме.


Иосиф Бродский

[Нурофен]

​Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это -
города, человеков, но для начала зелень.
Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода -
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.

Иосиф Бродский

[Нурофен]

​Иосиф Бродский

ПИСЬМА К СТЕНЕ

Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини.
Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани.
За твоею спиной умолкает в кустах беготня.
Мне пора уходить. Ты останешься после меня.
До свиданья, стена. Я пошел. Пусть приснятся кусты.
Вдоль уснувших больниц. Освещенный луной. Как и ты.
Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.

Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать.
Все равно я сюда никогда не приду умирать,
Все равно ты меня никогда не попросишь: вернись.
Если кто-то прижмется к тебе, дорогая стена, улыбнись.
Человек — это шар, а душа — это нить, говоришь.
В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш.
Отпустить — говоришь — вознестись над зеленой листвой.
Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой.

Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах,
изобилье минут вдалеке на больничных часах.
Проплывает буксир. Пустота у него за кормой.
Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой.
Посвящаю свободе одиночество возле стены.
Завещаю стене стук шагов посреди тишины.
Обращаюсь к стене, в темноте напряженно дыша:
завещаю тебе навсегда обуздать малыша.

Не хочу умирать. Мне не выдержать смерти уму.
Не пугай малыша. Я боюсь погружаться во тьму.
Не хочу уходить, не хочу умирать, я дурак,
не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак.
Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом.
Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чем.
Только жить, только жить и на все наплевать, забывать.
Не хочу умирать. Не могу я себя убивать.

Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать.
Так окрикни меня. Так легко малыша напугать.
Так окрикни меня. Не то сам я сейчас закричу:
Эй, малыш! — и тотчас по пространствам пустым полечу.
Ты права: нужно что-то иметь за спиной.
Хорошо, что теперь остаются во мраке за мной
не безгласный агент с голубиным плащом на плече,
не душа и не плоть — только тень на твоем кирпиче.

Изолятор тоски — или просто движенье вперед.
Надзиратель любви — или просто мой русский народ.
Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить.
Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить.
За тобою тюрьма. А за мною — лишь тень на тебе.
Хорошо, что ползет ярко-желтый рассвет по трубе.
Хорошо, что кончается ночь. Приближается день.
Сохрани мою тень.

[Белая Хризантема**]

​
был только тем, чего ты касалась ладонью…Я был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.
Я был лишь тем, что ты
там, внизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже — черты.
Это ты, горяча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.
Это ты, теребя
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебя.
Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
Так творятся миры.
Так, сотворив их, часто
оставляют вращаться,
расточая дары.
Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян,
кружится шар.
1981 г.

[Нурофен]

​И. Бродский

Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем мне вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола,
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус.
вещь обретает не ноль, а Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порой, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не даёт побега: что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива.
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.

1971

[Нурофен]

​Сверни с проезжей части в полу-
слепой проулок и, войдя
в костел, пустой об эту пору,
сядь на скамью и, погодя,
в ушную раковину Бога,
закрытую для шума дня,
шепни всего четыре слога:

—Прости меня.

Иосиф Бродский