Gudvin
11.04.2008, 02:42
ДРАКОН Дани с трудом разлепил веки и встретился взглядом с внимательным красным глазом здоровенной рептилии. Дракон! Ни хрена себе. Это ж сколько нужно было выпить накануне? «Глюк» по- птичьи вцепился в кусок дерева и совершенно не собирался никуда исчезать. «Уйди, животное!» : просипел Дани и устало зашторил веки. Когда через несколько веков дремы он вновь оторвал голову от подушки, чудовище все так же восседало на деревянной колоде, расправив кожистые крылья. Дани встал, открыл холодильник и, опасливо косясь на тварь, жадными глотками осушил пакет апельсинового сока.
Заверещал телефон. Обещалась прилететь фея и принести волшебного пенистого пива, дабы с помощью не трезвых поцелуев вернуть похмельного «спящего красавца» к жизни. Фею звали Лекой. – Ой, какой хорошенький! – с порога заохала она, увидев зверя.- Ты имя ему уже дал?-
-Ага, Тремор. Для друзей – Трем, – пшикнув пивом, проворчал Дани.
-Да какой он Тремор. Он Татошка! Где ты его взял? Я тоже такого хочу!- цапнула банку «Посольского» Лека.
Дани почесал затылок. И, правда, где он его взял? Смутно припомнился их с Серегой крестовый поход против зеленого змия, путем распивания пива с мумифицированной таранькой. Припомнился и антикварный магазин, с витрины которого тоскливо таращился Дракон, встретившись взглядом с коим, Дани радостно завопил о вестнике из другого мира - мира замков, принцесс и магии. И он, Дани, в этом мире, когда-то жил, пока его, отягощенного пивом и любовью к «фэнтази», не выперли в жестокую реальность. Подобно Ланселоту, Серега ринулся в лавку, чтобы сразиться с хоббитом-продавцом. Обдав последнего смрадным пивным дыханьем, он воодушевленно торговался, но, проиграв поединок скупому карлику, молча заплатил и подарил зверька Дани. Одаренный Дани, счастливо прижимая к себе подарок предложил обмыть покупку… Это потом уже он вел за собой войска против местных орков, брал приступом автобус, тыча в водителя драконьей мордой и не соглашался сдать друга в багаж. Друг Серега, который собственно только провожал Дани в дальний поход, вновь ушел за пивом, где и пропал в пивной пене Средиземноморья.
Все это Дани и поведал Леке, прихлебывая пиво. Словно неспешные воды горной реки, перетекало пиво из заиндевевшей жестяной банки в утомленную похмельной засухой глотку. Хмель вязкой ленью наполнял расслабленное тело Дани, пересказывающего анекдоты Трахтенберга раскрасневшейся от выпитого Леке. И показалось вдруг Дани, что после истории про трехжопого геморройного горемыки Змея Горыныча, мигнули красные уголья драконовых глаз да клыкастый рот ощерился в демонической усмешке. Дани встряхнул головой, но тут мягкая малина Лекиных губ унесла его во влажные недра наслаждения, закрутила сладкой истомой в бездонный омут чувственности, взрывая организм волнующим выбросом тотестерона.
Они проснулись под вечер, когда художник-время уже мазнул багровыми красками по потемневшему холсту, загрунтованного облаками неба. Приняв обжигающе холодный душ, Дани углубился в исследование джунглей шкафа, где в творческом беспорядке разноцветным комком лежала его одежда. Растопырив красивые татаро-монгольские глаза, Лека наводила вечернее «граффити» на и без того привлекательную мордашку.
Ночные клубы «Рим» и «Ватикан» принадлежали некому Антону Римскому, в определенных кругах известному как «Папа Римский» и попросту «Папа». В «Рим» Дани с Лекой подкатили на мужественном белом «Понтиаке», который Лека, обзаведясь новой машиной, подарила Дани. Пройдя пахнущий потом «фэйс-контроль», парочка углубилась в грохочущий басами зал. На округлом, как лысина «скинхеда» танц-поле, поедая глазами малолеток в мини, хмуро топтались изображающие танец «быки» из бригады Римского. Бритые головы, черные брюки и футболки говорили о принадлежности к определенному клану. Псевдо раскованные движения, утробный смех и гордое ношение туловища сквозь танцующих указывали на низшую ступень иерархической лестницы в бригаде. Дани с Лекой присели на красные кожаные диваны заказанного столика, где в ожидании гостей томилась всевозможная снедь и напитки, когда оттолкнув оробевшего официанта, нетрезво опершись на стол, их сжег дыханием пьяный двухметровый «тролль». – Мадам, разрешите пригласить вас на танец! – нечленораздельно зажевал фразу «нелюдь» и потянулся огромной волосатой лапищей к ошарашенной девушке. Лапа мягко отклонилась от курса, встретившись с решительной ладонью Дани. – У девушки уже есть кавалер. Двигай булками, приятель!-
Переваривая услышанное, гигант тупо захлопал глазами, оглянулся на скалящихся пацанов и коротко, без замаха, ткнул кулаком Дани в лицо. Дани почувствовал, как его отрывает от земли, услышал звон падающей посуды и… оказался в самой гуще битвы. Человек двести закованных в латы мужиков нешуточно рубились – кто мечем, кто топором, а кто коротким копьем. Звук железа перекликался с воплями раненных. Сладковатый запах крови, смешанный с запахами пота, полыни и пыли бил в незащищенное сознание. – Данила! Мать твою! Че рот раззявил? – вывел его из транса квадратный бородатый мужик, остервенело махающий булавой. Борода мужика окрасилась красным, лицо было перекошено гримасой боли и гнева – Рази варягов, Данька, коли жить охота!-
Дани ошалело оглянулся и получил «пяткой» копья в лоб. Сознание померкло.
-Живой, вроде.- услышал он сквозь туман и открыл глаза. Усыпанный остатками еды и битой посуды, Дани сломанной куклой валялся на несвежем полу ночного клуба. Над ним тихо причитала Лека. -Пойдем отсюда,- с трудом разлепил разбитые губы Дани. Настроение было вконец испорчено.
Дима Пахабов вышел на воздух и нервно закурил. Сигарета скорбно тлела в разбитых пальцах. Здорово он ему все-таки врезал. Придурок, мля! Жаль только телочка сопли распустила – аппетитная бабенка! Ладно! Теток хватает. Сейчас к Рябому поедем, а там уже шалав закажем. Вобще-то нужно с этим козлом разобраться. Сейчас пацанов позову, вытащим его на улицу и отпинаем, падлу.
Когда Дани с Лекой вывалились из теплого нутра клуба в ночную прохладу, их уже ждало четверо смелых и жаждущих крови «братков».
-Идем, фраер, побазарим! – потащил Дани в подворотню давнишний обидчик.
-Оставьте его! Что вы делаете! Я сейчас позвоню кое-кому, и приедет весь клан Джумаришей. Всех вас уродов перережут! –кричала Лека в ухмыляющиеся физиономии бандитов.
-Ой, как страшно! Я аж обосрался! Заткнись, дура! С тобой отдельно потрындим! –похотливо причмокнул губами вожак четверки.
-Пахаб! Чего ждешь? Надавай ему уже по «чавке» и поехали!- крепыш с волчьим лицом хрустнул пальцами.
-Ща, Костян. Все будет. Сначала я хочу увидеть, как у него очко жим-жим сделает. – Тот, кого назвали Пахабом, вытащил из кармана «выкидуху». И вдруг небо разверзлось. Мелькнула крылатая тень и двух «быков» полоснул когтями самый настоящий дракон. Чудовище схватило, безуспешно размахивающего ножом Пахаба и взмыло в ночное небо.
- Все, завязываю с коксом. Крыша совсем едет! –убежденно подумал Костян Бабахин и с ужасом посмотрел на двух разорванных сотоварищей, на избитого парня и жавшуюся к нему девушку. – Спички есть? –достал сигарету Костян.
-Нее курю!- просипел парень. Бабахин в сердцах сплюнул, отбросил бесполезную сигарету и побрел обратно в клуб, где в сейфе администратора его ждала заначка первосортного белого порошка.
- Ты видел то же, что и я? – заглядывая Дани в лицо, прошептала белая как мел Лека. Он молча кивнул. – Валим отсюда. Не хватало еще с полицией объясняться.-
«Понтиак» взревел и словно бешеный мустанг и ломанулся к Лекиному дому.
После второй бутылки вина, Лека свернулась калачиком на гигантской двуспальной кровати и задремала. Дани тихо лежал рядом, мысленно возвращаясь к случившемуся у клуба. Сознание вновь и вновь возвращалось к крылану, унесшего врага…Стоп…Это же был его личный враг. Причем тут дракон? А сражение… Что с ним происходит? Либо он медленно сходит с ума, либо…
Дани погладил Леку по щеке, укрыл старым клетчатым пледом и тихонько покинул квартиру. Дома все было по-прежнему – пивной бардак, Лекины окурки в пепельнице, скомканные в постельных баталиях простыни и дракон. На шее чудовища красовалась свежая ножевая рана. Дани подошел поближе и заглянул дракону прямо в глаза. Тяжелые веки дрогнули – на него смотрели живые и внимательные глаза рептилии.
Лека проснулась как всегда в час дня и лениво включила «первое радио». Унылый диктор поведал о затянувшемся меж клановом конфликте в Газе. О принятии очередного нелепого закона в паралитическом и беспомощном правительстве, о двух жертвах неизвестного маньяка, обнаруженных с вывороченными наружу кишками неподалеку от ночного клуба «Рим». Убитые принадлежали к известной группировке, но что это – клановые разборки или скальпель сумасшедшего вивисектора – следствие затрудняется ответить… И о погоде… Лека вырубила приемник и в панике защелкала по клавиатуре мобильника. Череда длинных гудков. Дани не отвечал. Прыгнув в джинсы и, наскоро мазнув губы помадой, Лека выскочила на улицу и, хлопнув дверцей новенькой «хонды», помчалась к Дани. На дверной звонок никто не ответил. Тогда Лека открыла дверь своим ключом и вошла. Ничего не изменилось – следы вчерашнего беспорядка и… колода была пуста. Глубокие борозды от когтей в старом дереве и все. Пусто. Тихо. Ни одной живой души. Распахнутое окно и перламутровая, похожая на рыбью, чешуйка на подоконнике. Лека присела на взбалмошенную кровать и завыла…
Похаб открыл глаза. Тело ныло так, словно его избила толпа полицейских. –Наверное, опять вчера за драку менты нас приняли, – с тоской подумал он, но, оглянувшись, недоуменно заморгал. Похаб лежал на продуваемом злобными ветрами бесконечном каменистом плато. В километре высилась величественная крепость, сложенная из глыб блестящего черного камня. Раздался звук рога. Ворота со скрежетом распахнулись и в сторону Пахаба выехал конный отряд под предводительством несуразного шишковатого всадника. Похаб изумленно потер глаза. «Бред какой-то. Что за фигня? Скажем наркотикам нет!» - подумал он. Когда отряд приблизился к нему на полет стрелы, ему стало дурно. То, что он принял за лошадей, являлось помесью ящера и летучей мыши. А всадниками…Всадниками как раз и были злобные, ненавидящие людей орки.
25.06.2007
Заверещал телефон. Обещалась прилететь фея и принести волшебного пенистого пива, дабы с помощью не трезвых поцелуев вернуть похмельного «спящего красавца» к жизни. Фею звали Лекой. – Ой, какой хорошенький! – с порога заохала она, увидев зверя.- Ты имя ему уже дал?-
-Ага, Тремор. Для друзей – Трем, – пшикнув пивом, проворчал Дани.
-Да какой он Тремор. Он Татошка! Где ты его взял? Я тоже такого хочу!- цапнула банку «Посольского» Лека.
Дани почесал затылок. И, правда, где он его взял? Смутно припомнился их с Серегой крестовый поход против зеленого змия, путем распивания пива с мумифицированной таранькой. Припомнился и антикварный магазин, с витрины которого тоскливо таращился Дракон, встретившись взглядом с коим, Дани радостно завопил о вестнике из другого мира - мира замков, принцесс и магии. И он, Дани, в этом мире, когда-то жил, пока его, отягощенного пивом и любовью к «фэнтази», не выперли в жестокую реальность. Подобно Ланселоту, Серега ринулся в лавку, чтобы сразиться с хоббитом-продавцом. Обдав последнего смрадным пивным дыханьем, он воодушевленно торговался, но, проиграв поединок скупому карлику, молча заплатил и подарил зверька Дани. Одаренный Дани, счастливо прижимая к себе подарок предложил обмыть покупку… Это потом уже он вел за собой войска против местных орков, брал приступом автобус, тыча в водителя драконьей мордой и не соглашался сдать друга в багаж. Друг Серега, который собственно только провожал Дани в дальний поход, вновь ушел за пивом, где и пропал в пивной пене Средиземноморья.
Все это Дани и поведал Леке, прихлебывая пиво. Словно неспешные воды горной реки, перетекало пиво из заиндевевшей жестяной банки в утомленную похмельной засухой глотку. Хмель вязкой ленью наполнял расслабленное тело Дани, пересказывающего анекдоты Трахтенберга раскрасневшейся от выпитого Леке. И показалось вдруг Дани, что после истории про трехжопого геморройного горемыки Змея Горыныча, мигнули красные уголья драконовых глаз да клыкастый рот ощерился в демонической усмешке. Дани встряхнул головой, но тут мягкая малина Лекиных губ унесла его во влажные недра наслаждения, закрутила сладкой истомой в бездонный омут чувственности, взрывая организм волнующим выбросом тотестерона.
Они проснулись под вечер, когда художник-время уже мазнул багровыми красками по потемневшему холсту, загрунтованного облаками неба. Приняв обжигающе холодный душ, Дани углубился в исследование джунглей шкафа, где в творческом беспорядке разноцветным комком лежала его одежда. Растопырив красивые татаро-монгольские глаза, Лека наводила вечернее «граффити» на и без того привлекательную мордашку.
Ночные клубы «Рим» и «Ватикан» принадлежали некому Антону Римскому, в определенных кругах известному как «Папа Римский» и попросту «Папа». В «Рим» Дани с Лекой подкатили на мужественном белом «Понтиаке», который Лека, обзаведясь новой машиной, подарила Дани. Пройдя пахнущий потом «фэйс-контроль», парочка углубилась в грохочущий басами зал. На округлом, как лысина «скинхеда» танц-поле, поедая глазами малолеток в мини, хмуро топтались изображающие танец «быки» из бригады Римского. Бритые головы, черные брюки и футболки говорили о принадлежности к определенному клану. Псевдо раскованные движения, утробный смех и гордое ношение туловища сквозь танцующих указывали на низшую ступень иерархической лестницы в бригаде. Дани с Лекой присели на красные кожаные диваны заказанного столика, где в ожидании гостей томилась всевозможная снедь и напитки, когда оттолкнув оробевшего официанта, нетрезво опершись на стол, их сжег дыханием пьяный двухметровый «тролль». – Мадам, разрешите пригласить вас на танец! – нечленораздельно зажевал фразу «нелюдь» и потянулся огромной волосатой лапищей к ошарашенной девушке. Лапа мягко отклонилась от курса, встретившись с решительной ладонью Дани. – У девушки уже есть кавалер. Двигай булками, приятель!-
Переваривая услышанное, гигант тупо захлопал глазами, оглянулся на скалящихся пацанов и коротко, без замаха, ткнул кулаком Дани в лицо. Дани почувствовал, как его отрывает от земли, услышал звон падающей посуды и… оказался в самой гуще битвы. Человек двести закованных в латы мужиков нешуточно рубились – кто мечем, кто топором, а кто коротким копьем. Звук железа перекликался с воплями раненных. Сладковатый запах крови, смешанный с запахами пота, полыни и пыли бил в незащищенное сознание. – Данила! Мать твою! Че рот раззявил? – вывел его из транса квадратный бородатый мужик, остервенело махающий булавой. Борода мужика окрасилась красным, лицо было перекошено гримасой боли и гнева – Рази варягов, Данька, коли жить охота!-
Дани ошалело оглянулся и получил «пяткой» копья в лоб. Сознание померкло.
-Живой, вроде.- услышал он сквозь туман и открыл глаза. Усыпанный остатками еды и битой посуды, Дани сломанной куклой валялся на несвежем полу ночного клуба. Над ним тихо причитала Лека. -Пойдем отсюда,- с трудом разлепил разбитые губы Дани. Настроение было вконец испорчено.
Дима Пахабов вышел на воздух и нервно закурил. Сигарета скорбно тлела в разбитых пальцах. Здорово он ему все-таки врезал. Придурок, мля! Жаль только телочка сопли распустила – аппетитная бабенка! Ладно! Теток хватает. Сейчас к Рябому поедем, а там уже шалав закажем. Вобще-то нужно с этим козлом разобраться. Сейчас пацанов позову, вытащим его на улицу и отпинаем, падлу.
Когда Дани с Лекой вывалились из теплого нутра клуба в ночную прохладу, их уже ждало четверо смелых и жаждущих крови «братков».
-Идем, фраер, побазарим! – потащил Дани в подворотню давнишний обидчик.
-Оставьте его! Что вы делаете! Я сейчас позвоню кое-кому, и приедет весь клан Джумаришей. Всех вас уродов перережут! –кричала Лека в ухмыляющиеся физиономии бандитов.
-Ой, как страшно! Я аж обосрался! Заткнись, дура! С тобой отдельно потрындим! –похотливо причмокнул губами вожак четверки.
-Пахаб! Чего ждешь? Надавай ему уже по «чавке» и поехали!- крепыш с волчьим лицом хрустнул пальцами.
-Ща, Костян. Все будет. Сначала я хочу увидеть, как у него очко жим-жим сделает. – Тот, кого назвали Пахабом, вытащил из кармана «выкидуху». И вдруг небо разверзлось. Мелькнула крылатая тень и двух «быков» полоснул когтями самый настоящий дракон. Чудовище схватило, безуспешно размахивающего ножом Пахаба и взмыло в ночное небо.
- Все, завязываю с коксом. Крыша совсем едет! –убежденно подумал Костян Бабахин и с ужасом посмотрел на двух разорванных сотоварищей, на избитого парня и жавшуюся к нему девушку. – Спички есть? –достал сигарету Костян.
-Нее курю!- просипел парень. Бабахин в сердцах сплюнул, отбросил бесполезную сигарету и побрел обратно в клуб, где в сейфе администратора его ждала заначка первосортного белого порошка.
- Ты видел то же, что и я? – заглядывая Дани в лицо, прошептала белая как мел Лека. Он молча кивнул. – Валим отсюда. Не хватало еще с полицией объясняться.-
«Понтиак» взревел и словно бешеный мустанг и ломанулся к Лекиному дому.
После второй бутылки вина, Лека свернулась калачиком на гигантской двуспальной кровати и задремала. Дани тихо лежал рядом, мысленно возвращаясь к случившемуся у клуба. Сознание вновь и вновь возвращалось к крылану, унесшего врага…Стоп…Это же был его личный враг. Причем тут дракон? А сражение… Что с ним происходит? Либо он медленно сходит с ума, либо…
Дани погладил Леку по щеке, укрыл старым клетчатым пледом и тихонько покинул квартиру. Дома все было по-прежнему – пивной бардак, Лекины окурки в пепельнице, скомканные в постельных баталиях простыни и дракон. На шее чудовища красовалась свежая ножевая рана. Дани подошел поближе и заглянул дракону прямо в глаза. Тяжелые веки дрогнули – на него смотрели живые и внимательные глаза рептилии.
Лека проснулась как всегда в час дня и лениво включила «первое радио». Унылый диктор поведал о затянувшемся меж клановом конфликте в Газе. О принятии очередного нелепого закона в паралитическом и беспомощном правительстве, о двух жертвах неизвестного маньяка, обнаруженных с вывороченными наружу кишками неподалеку от ночного клуба «Рим». Убитые принадлежали к известной группировке, но что это – клановые разборки или скальпель сумасшедшего вивисектора – следствие затрудняется ответить… И о погоде… Лека вырубила приемник и в панике защелкала по клавиатуре мобильника. Череда длинных гудков. Дани не отвечал. Прыгнув в джинсы и, наскоро мазнув губы помадой, Лека выскочила на улицу и, хлопнув дверцей новенькой «хонды», помчалась к Дани. На дверной звонок никто не ответил. Тогда Лека открыла дверь своим ключом и вошла. Ничего не изменилось – следы вчерашнего беспорядка и… колода была пуста. Глубокие борозды от когтей в старом дереве и все. Пусто. Тихо. Ни одной живой души. Распахнутое окно и перламутровая, похожая на рыбью, чешуйка на подоконнике. Лека присела на взбалмошенную кровать и завыла…
Похаб открыл глаза. Тело ныло так, словно его избила толпа полицейских. –Наверное, опять вчера за драку менты нас приняли, – с тоской подумал он, но, оглянувшись, недоуменно заморгал. Похаб лежал на продуваемом злобными ветрами бесконечном каменистом плато. В километре высилась величественная крепость, сложенная из глыб блестящего черного камня. Раздался звук рога. Ворота со скрежетом распахнулись и в сторону Пахаба выехал конный отряд под предводительством несуразного шишковатого всадника. Похаб изумленно потер глаза. «Бред какой-то. Что за фигня? Скажем наркотикам нет!» - подумал он. Когда отряд приблизился к нему на полет стрелы, ему стало дурно. То, что он принял за лошадей, являлось помесью ящера и летучей мыши. А всадниками…Всадниками как раз и были злобные, ненавидящие людей орки.
25.06.2007