Статю притащил Уртит. Вот ссылка http://articles.magenmishpacha.org/2011/02/2.html
Воспитание жестокости или как за 2 дня убить веру в Израиль
От редакции:
Мы
публикуем историю одной пострадавшей женщины, которая обратилась к нам
за помощью. Этой женщине потребовалось 8 лет, чтобы набраться смелости и
описать все те издевательства, которые она пережила, когда лицом к лицу
встретилась с представителями системы образования, полиции и власти.
Трудно представить, что такое возможно в Израиле, однако, это правдивая
история с именами участников.
По просьбе пострадавшей и по понятным причинам, имя самой пострадавшей не упоминается.
В 2002 году моя дочь пошла в школу Шезар в Акко,
в первый класс. Директором школы была в то время Далия Фаерман. И так
началась новая история нашей жизни. Каждый день она приходила домой
избитая, я бегала в школу, но всё было напрасно.
У
моей мамы был знакомый молодой человек, они вместе занимались
альтернативной медициной, я особенно не интересовалась подробностями. В
один из дней он предложил свою помощь, предложил пойти в школу вместе со
мной и помочь с переводом. Он прекрасно владел ивритом и умел
разговаривать так, как умеют говорить только мужчины и видел ситуацию по
своему, как не могла её видеть я.
Мы
вместе стали частыми гостями в школе, учителей бесило его присутствие,
т. к. он не давал им спуску и был очень дотошный. Ко всему, он нашёл и
обратился в одну общественную организацию, которая подсказывала нам, как
себя нужно вести в школе при разговоре с учителями и директором. Писали
нам письма, которые мы посылали заказной почтой на имя директора Далии.
Но ничего не менялось, девочка приходила избитая и во всём пытались
обвинить её. Причём били её не только некоторые первоклассники, но и из
5-6 классов тоже.
Поведение
дочери дома также стало меняться. Она стала стесняться, когда я её
купала или переодевала. Я не могла понять в чём дело.
В
одно утро, когда мы со знакомым моей мамы отводили её в школу, он
обратил моё внимание на то, что перед дверью её класса всегда стоит
шестиклассник, и видя родителей забегает в класс. В помещении класса
находились несколько компьютеров, подключённых к интернету. И каждое
утро я видела сидящих за ними шестиклассников и играющих в игры. У меня в
голове даже не мелькало плохих мыслей. А зря... Знакомый предположил,
что они не только играют в игры, но и смотрят порнографию.
Через
несколько дней было родительское собрание. Чтобы не вызывать переполох
среди родителей (а зря!), мы после собрания подошли к учительнице Варде и
рассказали о наших подозрениях. Через несколько дней мы пошли к
директору Далии, которая вызывала мастера и он подтвердил, что были
просмотры порнухи. Но сейчас всё перекрыто и волноваться нечему –
успокоила нас она. Но мне было чему волноваться.
Я
вызвала ребёнка на разговор и она порассказала такие вещи, которые она
видела, что мне стало дурно. Мы начали выискивать и обзванивать разные
общественные организации, чтобы можно было понять, как в такой ситуации
себя вести и что нужно вообще делать. Ко всему, девочка рассказывала,
что всё продолжается, как и было... Мы ходили в школу. В один из дней,
директриса запретила мне вход на территорию школы. Каждая школа окружена
высоким забором и на входе стоит охранник, который и озвучил нам запрет
директора. Ко всему рассказал, что ещё пара родителей узнала о
подобном, но девочки были из других классов.
После
моего похода в отдел образования с просьбой перевести дочь в другую
школу и их отказа, было принято решение бросить купленную квартиру и
срочно увозить детей в другой город (вторая девочка училась в другой,
частной школе).
Как
раз, был конец учебного года и я поехала искать квартиру в Тель-Авиве.
За день до переезда, ко мне домой нагрянула полиция и предложила мне
поехать к ним в отделение. Ничего не подозревая, я поехала с ними.
Есть
несколько моментов, которые нужно указать для полноты картины. У меня с
рождения проблемы ортопедии и после неудачных лечений с 17 до 20 лет, я
очень плохо хожу. Куча разных диагнозов с этим связанных и постоянные
боли.
Заводят
меня в кабинет к следователю. Она тут же забирает мой паспорт, мой
телефон и начинает искать номер нашего знакомого. Просят назвать его
имя, фамилию и адрес. И начинает совершать странные действия, а именно
вкручивать свои каблуки мне в ступни. Я сижу на стуле, а она наступает
мне на ноги каблуками, как-то вкручивая их. Я уж не говорю о нескольких
блюстителях порядка, которые в тот момент и в последующие сутки
постоянно входили в кабинет и глумились над тем, что я русскоговорящая.
Моральные издевательства.
Поиздевавшись
так пару часов, и пытаясь вытянуть с меня данные знакомого, меня
оставляют как бы в покое. Но к тому времени я уже банально хочу в
туалет, и у меня закончилась вода в бутылке.
Сижу
я в кабинете у следователя, на меня уже надели наручники, а она
принимает у себя девок подростков, пришедших жаловаться на родителей.
14-15 летние девочки жаловались, что мать в доме не убирает... Я уже в
который раз прошу следователя сводить меня в туалет и дать возможность
набрать воды. Она отвечает, что меня некому вести и начинает вместе с
девицей, жалующейся на свою мать, глумиться надо мной. Я стараюсь
держать себя в руках и только судорожно сжимаю бутылку, которая трещит
на весь кабинет.
Я
ей говорю, что если меня не отведут в туалет, то я справлю нужду прямо
здесь, в кабинете. Она кивает головой, типа, садись. Мне терять нечего, я
встаю и делаю попытку претворить угрозу в действие. Следователь
подбегает, выхватывает бутылку, ударяет меня ею по голове и выкидывает
бутылку. В Израиле существует закон, что любому человеку нельзя
отказывать в воде, тем более летом, если ты сел просто в кафе, то тебе
обязаны подать стакан воды.
Вскоре
приходят ещё полицейские и говорят, что меня отправляют в тюрьму.
Кстати, они не просто пытались выяснить данные знакомого. Они пытались
обвинить меня и его в разврате моих детей, которых в тот же день (о чём я
тогда ещё не знала) допрашивали в школах с записью на видео, и задавая
таким образом вопросы, что далеко не каждый взрослый поймёт, как нужно
ответить. Что говорить о детях 7 и 8 лет?.
Мою
маленькую дочь спрашивали, приятно ли ей когда её трогают за интимные
части тела. Любой ответ ребёнка (“да” или “нет”) подтверждал то, что её
трогают...
Я пыталась заикнуться о том, что прошу адвоката, на что мне рассмеялись в лицо.
Перед
отправкой в тюрьму, положено свозить арестанта в больницу на проверку
его здоровья (мне до сих пор приходят счета с больницы на сумму более
200 долларов за тот осмотр в приёмном покое).
Пришли
двое: парень и девушка. Наручники на мне затянули потуже, одели кандалы
видимо, чтоб хромая, еле передвигающуюся женщина не сбежала по
дороге... Нужно было пройти 2 этажа лестниц. За перила я держаться не
могу-наручники не дают. На кандалах цепь короткая, нормальный шаг не
сделаешь. Плюс моя ортопедия Я бочком, упираясь в стену, пыталась
сползти с лестницы. Молодые, видимо, очень торопились, поэтому
подталкивали меня в спину... Было ощущение, что прикладом... Они были
при оружии...
Запихнув
кое как себя в легковушку (это же надо ещё умудриться залезть в неё и
закинуть туда ноги), я опять попросилась в туалет... Уже так..
безнадёжно... Приехав к больнице, я пыталась себя вытащить с машины, что
оказалось ещё тяжелее, чем влезть... Зайдя внутрь, я всё-таки настояла
на туалете.
Дверь
в общий туалет оставлена открытой! Слева кабинки, справа зеркала.
Девушка подводит меня к кабинке, дверь должна быть открыта, она сама
стоит напротив и караулит (боится, что сбегу). В зеркалах отражаются все
мои манипуляции, что моментально собирает толпу зрителей мужского пола у
входных дверей.
Невозможно
со связанными цепью руками сделать ничего, чтобы справить нужду и
этого бы не увидели наблюдатели... Заперев все эмоции подальше, зная,
что за мной весело наблюдает толпа, я всё таки сделала это, правда,
криво, не комфортно, но была уже одета.
Опускаю
подробности осмотра медиками, приезд в тюрьму, фотографирование и
т.п... Запустили в камеру на 4 человека. Мне достались верхние нары. Мне
было очень тяжело подняться на нары... От принятия пищи я отказалась – с
отделением была ассоциация дома врага, а в доме врага не едят. Я
понятия не имела сколько собираются там держать, но я была убеждена, что
сколько бы это ни продлилось, я там есть не буду.
Через сутки меня втолкнули в специальный грузовик для перевозки преступников.
Привезли
меня обратно в наш город и закрыли в обезьяннике метр на полтора. Опять
пару часов не пускали в туалет, про воду я уже молчала. В начале 90х
годов, я прошла неплохую школу голода в России и умение переносить
подобные лишения стойко. Потом опять был допрос с издевательствами.
Прислали паренька молоденького переводчиком. И вот мне следователь
говорит, что детей у меня больше нет, их забрали. Переводчик
удивляется, как так забрали? Все знают, что я не знаю иврит. Не знаю не
значит, что частично не понимаю. Следователь ему и отвечает, что
обманывает меня и девочки с бабушкой дома. Тут у меня сдали нервы... Я
встаю и начинаю биться головой о стальную дверь... Было больно, но
остановиться было труднее. Я называла их фашистами, я кричала, чтобы они
вернули детей... Собралась опять толпа зрителей из сотрудников, но
никто не вмешивался, только переводчик был в недоумении, как они могут
так издеваться... Потом я лежала на полу и они сетовали, как меня в
таком виде повезут в суд.
Приехав
в суд, и понимая всю безнадёжность ситуации, у меня слёзы лили ручьём.
Мы поднимались по лестнице, когда идущий на встречу дяденька спросил не
нужен ли мне адвокат. Конечно нужен. Случайность... Шанс... Я не знаю,
что происходило в суде, мне не дали никаких документов, только адвокат
добился, что меня отпустили из зала суда.
Зарёванная,
с опухшей головой и безумием от происходящего, я пошла домой. На
следующий день мы уехали жить в Тель Авив. Но ничего не закончилось.
Через пару месяцев меня вызвали в полицию вместе с ребёнком. Пока мы
ждали своей очереди, мою дочь прорвало... Она рассказывала, что не
только смотрели картинки...
В
первый же день, к ней в туалет вломился шестиклассник, который оголил
своё хозяйство и пытался засунуть ей в рот. Она его оттолкнула, за что и
была избита в первый раз. Впоследствии, это происходило не единожды.
Плюс к этому, при просмотре порнухи, эти уроды пытались повторить
увиденное с первоклашками. Они запугивали, что будут избивать, если она
расскажет, снимали штаны перед мониторами... Я не буду писать более
подробно... Для этих целей и стоял всегда на страже один из них перед
классом...
Я
была в шоке. Когда мы зашли по своей очереди, то я рассказала
услышанное. У меня попросили разрешение на допрос ребёнка, которое я и
подписала. На следующий день мы поехали в специальное место, где
допрашивают детей, снимая всё на камеру. Я находилась рядом с ней и
могла слышать, как вопросы, так и ответы. Допрашивала ребёнка Михаль Боне.
Тут
меня вызвали из кабинета, забрали паспорт и телефон, а я недавно уже
проходила подобное и влетела в кабинет. Дочь вскочила и прижалась ко
мне. Я её обняла, а в это время её насильно пытались оторвать от меня
два дюжих мужика. Один из них Илан Кобланц.
Через
какое-то время, оказалось, что в ту минуту, как мы с ней переступили
порог этого заведения, наряд полиции поехал арестовывать мою мать со
второй дочерью. их привезли туда же, тоже допрашивали и боялись, чтобы
мы случайно не встретились. Затем нас всех четверых повезли в отделение
для перекрёстного допроса. Детей отделили, нас с мамой тоже развели по
кабинетам. И допрашивали, допрашивали, допрашивали до вечера. В голове
билась одна мысль, что больше не увижу детей.
Периодически
заходил мужчина и говорил, что моя дочь или моя мать сказала то или то,
и что я могу ответить на это. Потом мы выяснили, что это была
провокация... Меня допрашивала следователь по имени Марианна. В середине
допроса, меня вынудили дать согласие на обыск квартиры. И я поехала с
ними. Что они искали, я не знаю до сих пор. Но вся квартира была
перевёрнута, всё вывалено. Такие обыски потом повторялись ещё несколько
раз.
С
раннего утра и до позднего вечера мы были на допросе. Девочки держались
стойко. Им предлагали кушать бутерброды, но они отказались.
Обманным
путём, они получили мои отпечатки пальцев, опять угрожая отобрать детей
и у меня уже не было сил сопротивляться Ко всему прочему, пришлось
звонить другу семьи, чтобы он приехал и выкупил нас, иначе нас бы не
отпустили домой. Он тогда был офицером в армии и достаточно помучил всех
в отделении своей придирчивостью к каждому слове в бумажке, которую он
должен был подписать.
Через
некоторое время, мною и несколькими друзьями семьи было совершено
расследование. Мы ездили в тот город, нашли фотографии, адреса и
телефоны тех уродов. Всё это я отнесла в полицию. Но ничего и нигде не
произошло...
Нас поимели, а потом ещё раз поимели, чтобы доказать, что в первый раз мы сами себя имели... (прощу прощения за прямоту речи).
После
всего этого, моя дочь получила психологическую травму и не смогла
учиться в обычной школе. Большими усилиями она попала в спецшколу,
лучшую в стране. Если она была лучшей, то я мало представляю, что же
творится в других. Её несколько раз пытались объявить психически
больной и направляли к психиатрам, угрожая, что если не поведу я, то
работники Социальной службы её отберут и поведут сами.
Стоило
немалых денег находить частных врачей и делать обследования, и
приносить работникам соцслужбы справки, что у ребёнка психологическая
травма. Когда же в последний раз у меня не было денег на подобное
обследование, его делали в школе, школьным психиатром. Результат вышел,
что всё ужасно плохо и ей нужно оставаться в этой школе. Благо, что
имея на руках предыдущее обследование, мы успели пройти комиссию и
вырваться в обычную школу (поверьте, что это очень не легко сделать). И
вот, уже полтора года мы дышим спокойней, в обычной школе всё прекрасно,
тут она лучшая ученица!
Я
никогда ещё не писала про этот период нашей жизни так подробно. У меня
не хватало душевных сил описать всё это. Скажу одно, что после этого
праздник 9 мая для меня приобрёл другие краски. Раньше понятие фашизма
основывалось на рассказах родственников, особенно моей бабушки,
прошедшей всю войну, начиная с 38 года. Она участвовала в обороне
Сталинграда. Но вы не подумайте, я не сравниваю подвиги людей тех лет, а
сравниваю действия врагов-фашистов того времени с тем беззаконием со
стороны системы, людей, которые ее сегодня представляют в Израиле и
властей, которые закрывают на это глаза. Я на себе и на своих детях
прочувствовала весь ужас издевательств, беззакония, безнаказанности и
полного отсутствия справедливости.
Я
продолжаю жить в Израиле, потому что у меня пока нет возможности
уехать. Но я верю, что этот день придёт! И никто не изменит моего мнения
и намерений.
Автор: Magen Mishpacha на 10:59 http://img2.blogblog.com/img/icon18_edit_allbkg.gif Отправить по электронной почте Написать об этом в блоге Опубликовать в Twitter Опубликовать в Facebook Опубликовать в Живой ленте Google
Ярлыки: беззаконие, Истории пострадавших, полиция, система образования, Социальная служба
2 коммент.:
http://4.bp.blogspot.com/_oZ4ysVHUSa...06-16_1208.png http://4.bp.blogspot.com/_oZ4ysVHUSa...06-16_1208.png
Magen Mishpacha комментирует... Реакция депутата кнессета доктора Марины Солодкиной:
Читать этот материал было очень тяжело, хотя история произошла много лет тому назад и на данный момент семья смогла успешно преодолеть последствия этой тяжёлой травмы.
К сожалению, мне приходилось сталкиваться с немалым числом подобных случаев. Особенностью данного случая является, что здесь оказалась замешаны:
1) школа, которая скрывает издевательства, в том числе, и сексуальное, над детьми. Более того, школа пытается защитить «честь мундира» и переложить вину с себя на семью пострадавших.
2) В этой попытке обелить школу за счёт пострадавших активно участвуют полиция и социальные службы. Девочку, которая может дать показания о том, что действительно произошло пытались изолировать путём направления её в психиатрическую больницу.
Когда в мою канцелярию, обращаются люди, попавшие в подобную ситуацию, я советую им: как себя правильно вести. В первую очередь, следует немедленно обращаться к адвокату, имеющему опыт в делах подобного рода: преступления на сексуальной почве, в том числе и в школе. При этом, адвокат должен быть не случайным (случайные адвокаты часто заключают сделки с полицией и социальными службами за счёт клиента), а человеком, которого Вы знаете (или которого знают близкие Вам люди) и которому Вы доверяете.
Что касается противоправных действий полиции, унижающих человеческое достоинство допрашиваемого, то следовало сразу же подать жалобу в отдел по расследованию служебных преступлений полиции (махлака ле хакирот шотрим – МАХАШ) при министерстве юстиции Израиля.
Что касается социальных служб, то я много времени в последние годы уделяю этому вопросу и уже подала законопроект о создании особого Управления по рассмотрению жалоб на социальных работников. Этот законопроект вызвал панику среди руководства социальных служб, которые боятся его как огня и всеми способами пытаются блокировать его продвижение в кнессете. При этом, прибегают даже к подаче жалоб против меня в парламентскую комиссию по этике.
Я очень сожалею, что узнала об этой истории сейчас, а не в 2002 году, когда она произошла, так как по свежим следам можно было бы заставить министров внутренней безопасности, труда и социального обеспечения и образования принять необходимые меры против директора школы, полицейских и социальных работников, действовавших с полным нарушением как прав человека, так и норм демократического государства. На мой взгляд, нельзя было также оставлять в стороне и муниципальные власти.
С уважением, Доктор Марина Солодкина – депутат кнессета, фракция «Кадима».
22 февраля 2011 г. 9:44
