http://www.youtube.com/watch?v=F9KH8WvETJk
Вид для печати
СЁСТРЫ БЕРРИhttp://fond-on.narod.ru/musika/images/berry.jpg
Сестры Берри родились в Нью-Йорке, но их отец был родом из Киева, где он и его предки многие годы мирно жили, занимаясь торговлей и ремеслом. И все было б хорошо, не случись революции. Она, конечно, старый мир до основания разрушила, но в новый не принесла в ничего, кроме горя и нищеты. Город занимали то белые, то красные, а мудрый Бейгельман не верил никому, понимая, что счастья ни под той, ни под другой властью уже не будет. Многие евреи из этого бедлама бежали в Америку, но он так и не решился двигаться куда-то с родного Подола. За счастьем в далекую и свободную Америку поехал лишь один из сыновей Бейгельмана - Хаим.
Он поселился в Нью-Йорке и там скоро нашел свое счастье, женившись на хорошей еврейской девушке Эстер. Вскоре родились дети - Клара, Мина и еще несколько красивых девочек.
«Семья была большой и дружной. Мы всегда ели только вместе, отдыхали вместе, гуляли, вместе помогали маме по хозяйству. Это сегодня дети могут неделями не общаться с родителями, а у нас, к счастью, было не так»- вспоминает Клара. «Телевидения в те годы не было. Для наших родителей и для тысяч других иммигрантов единственным окном в мир был "Форвертс" - ежедневная еврейская газета на идиш и радио "Форвертса. Каждое воскресенье мы буквально замирали у радиоприемника и слушали еврейскую музыку и получасовую детскую музыкальную передачу, в которой талантливые дети выступали - пели, играли на скрипке и пианино. Мама решила: "Если те дети могут, то почему моя девочка не может что-то спеть, и однажды меня повезли на прослушивание.
Голос Клары понравился и ее пригласили для воскресного выступления. Первой исполненной юной артисткой была песней была «Папиросн»
Вспоминает Клер Бейгельман: , «А потом мы вернулись домой, и мама пошла к матери моей подруги Беллы Коэн. Как вы думаете— для чего? Белла брала уроки фортепиано, и моя мама спросила у ее мамы: «Сколько это вам стоит?» Та ответила: «Пятьдесят центов за урок». Тогда моя мама сказала: «Я буду платить вам 25 и пусть ваша дочка учит мою». И Белла начала меня учить тому, чему сама только что научилась, за 25 центов».
С первого моего выступления на радио прошел, наверное, год, Я пела только еврейские песни. Мне было 11, а моей сестре Мирре - семь. Однажды наш аккомпаниатор на радио, сказал, что он хочет отобрать трех девочек для новой программы, научить их музыкальной грамоте, а за выступления каждая будет получать... по пять долларов. Для меня это было настоящим богатством! Обучение шло с трудом и я бы, конечно, давно плюнула на это нудное дело, если бы не... обещанные пять долларов. Потом моя мама сказала: «Я хочу, чтобы ты научила петь Мирру", я стала ее учить и потом мы всегда с сестрой смотрели на портрет мамы и говорили:"Мамочка, спасибо тебе, это только твоя заслуга, что мы стали петь и известны во всем еврейском мире".
Когда юные певицы записали на радио несколько песен, их заметил известный шоумен Эдди Селливан, он-то и помог сестрам стать профессиональными певицами. Вот тогда Клара стала Клер, Мерна Миной, а дуэт стал называться сестры Берри. Девочки со временем прошли хорошую вокальную школу, а удивительное сочетание таких разных, противоположных друг другу голосов высокого и низкого тембра помогло сестрам создать свое собственное, ни на кого не похожее индивидуальное звучание.
Репертуар сестер был очень разнообразен - они пели песни на нескольких языках, но знаменитыми на весь мир стали благодаря великолепному исполнению песен на идиш. Старые, забытые мелодии в джазовой обработке Абрахама Эльстайна, воскрешали в памяти сгинувший в пожаре страшной войны быт старых еврейских местечек.
Сестры много гастролировали по всему миру и везде их ждал ошеломительный успех.
Артистическая судьба их привела и в Россию. По случаю открытия американской выставки в 1959 году в Москве в Зеленом театре парка имени Горького состоялся большой концерт. Это было настоящей сенсацией, изголодавшаяся по зарубежной эстраде публика валом валила на концерт, а когда сестры запели на идиш, восторг зрителей просто невозможно описать. Таких невероятных событий в жизни тогдашнего советского еврейства было – 2 приезд в Москву первого посла Государства Израиль Голды Меир и концерт сестер Бэрри.
Слух о том, что в Москве что певицы из Америки пели со сцены на мамэлошн моментально разнесся по городам и весям Союза, и в Москву хлынули тысячи евреев из разных уголков страны, готовых за любые деньги приобрести кассеты с песнями сестер Берри. С тех летних дней в больших и маленьких городах СССР, в тысячах еврейских семьях зазвучали их пленительные голоса.
У неимоверной популярности сестер Берри среди советских евреев есть своя предыстория.
В 50 - 60-х годах "железный занавес" был еще наглухо закрыт. Сталин умер в 1953 году, накануне суда над еврейскими врачами, евреев из Москвы и других крупных городов собирались выслать в лагеря Сибири и Азии под предлогом "защиты их от справедливого народного гнева". Когда к власти пришел Хрущев, наступила оттепель и страха у людей, вроде бы поубавилось. Но еврейские книги, еврейский театр, еврейская музыка, еврейские школы все это было потеряно и, казалось безвозвратно, притом не только в Советском Союзе. Война смела с лица земли еврейские местечки с его неповторимой атмосферой, бытом и языком. В чудом созданном Израиле идиш был практически запрещен, а государственным языком стал иврит. Казалось, уйдет поколение евреев родившихся до войны и умрет и сама память о языке наших предков. Именно в это время сестры Берри приехали в Москву. Скорее всего, организаторы концертов даже не подозревали, что дуэт пел песни на идиш. Для советских евреев это было чудом, чудом было и то, что красавицы сестры и не думали скрывать свое еврейство. Со сцены неслась веселая, лихая, радостная еврейская музыка, под которую ноги сами просятся в пляс.
Сестры Берри своим искусством подарили советским евреям несколько часов счастья и свободы, а такое не забывается.
Певицы ездили с гастролями по всему миру. Выступали в Южной Африке, Австралии. Не раз давали концерты и в Израиле.
«Однажды на гастроли нас пригласило израильское правительство. Во время войны Судного дня. Видимо, решили, что мы сможем психологически помочь солдатам. Мы много выступали, особенно перед ранеными. Помню, в одном из госпиталей мы вошли в палату, где лежал молодой парень, - нога в гипсе поднята на растяжке, руки и лицо забинтованы, из-под повязок видны только глаза... Рядом сидела его мать. Мы заговорили с ней на идиш, и она тут же со слезами на глазах отозвалась: "Он здесь уже три недели, но еще ни разу не сказал мне ни слова". Что нам с Мерной оставалось? Мы переглянулись и потихоньку запели: "hава нагила... hава нагила..." И вдруг парень шевельнул перебитой ногой - как бы в такт мелодии... Это было поразительно! Его мать не могла поверить своим глазам и только обнимала нас и плакала...
У самой любимой и известной «народной» еврейской песни «Хавва нагила» есть автор. Это Цви Идельсон, музыковед, исколесивший Европу в поисках музыкального фольклора, автор 10-томного труда по истории еврейской музыки, основатель Института еврейской музыки Авраам Цви Идельсон. В начале ХХ века он приехал работать в Палестину. Окончилась Первая Мировая война, по её итогам Турция оставила Палестину британцам. Была создана и обнародована Бальфурская Декларация в которой говорилось: «Правительство Великобритании признает историческую связь между еврейским народом и Землей Израиля и сделает всё, чтобы способствовать созданию здесь Еврейского Национального Очага». И в 1918 году в Иерусалим вошли британские войска. По этому поводу в священном городе готовился небывалый праздник. Цви Идельсон отвечал за подготовку концерта – составлял программу и репетировал ее с хором. И вот в какой-то момент он столкнулся с проблемой - нет хорошего финала, нет песни, которая бы запомнилась слушателям и была неизвестна слушателям. Покопавшись в своих фольклорных довоенных бумагах, он нашел - и вспомнил хасидский напев, обработал его и написал к нему слова. "Хава нагила, что значит"Давайте возрадуемся". Концерт получился замечательным, а финальная песня стала одной из духовных основ для тех, кто верит, что на земле Обетованной вечно будет стоять прекрасный город Иерусалим столица созданного после страшной войны государства Израиль.
Что в дальнейшем стало с сестрами?
В 1976 году умерла Мерна от опухоли мозга. Никогда ничем не болела - и вдруг... Много лет после ее смерти Клер не могла петь и только лет пятнадцать-двадцать спустя снова запела, но уже с мужчинами с Эмилем Горовцом, с Яковом Явно. Ей за 80 лет и живет она в Нью Йорке.
Мне хочется поделиться тем, что мне удалось откопать на просторах интернета о еврейских песнях.
"Где мне взять немножко счастья" - "Абиселе мазль".
Автор слов и музыки Бенцион Витлер, он родился в 1905 в местечке Бэлз Львова. Его дед, реб Арье Лаксман, был первым габаем в синагоге. Габаями зовут всех членов «совета» синагоги. Но строго говоря, так называются те, кто собирают пожертвования (цдаку) на синагогу и на нужды общины. Выбираются в габаи люди исключительной честности и праведности. Чтобы дать мальчику хорошее образование семья переезжает в Вену, где Бенцион Витлер становится гимназистом и ... завзятым театралом. В 14 лет его принимают в театр "Фрейе идише фолксбине". Поначалу Витлер играл * кушать подано*, но затем его имя появляется отдельной строкой в афише. В 1926 он открывает свой еврейский театр, где ставит комедии, и оперетты. Много гастролирует в Европе, а перед войной эмигрирует в Америку.
"Мое местечко Бельцы" - "Май штелтеле Белц"
Есть такая знаменитая еврейская песня «Майн штетелэ Белц. Бельцы – это маленький городок на севере Молдавии. Песня эта ария из оперетты "Песня гетто* слова Якова Якобса, музыка Александра Ольшанецкого и посвящена знаменитой певице Изе Кремер, которая родилась и выросла в Бельцах. Иза была необыкновенно красива и талантлива, училась пению в Милане, выступала с классическим оперным репертуаром. После революции, в 1919 году, Иза эмигрирует во Францию, где начинает выступать не только с классическим репертуаром, но и с песнями на идиш. О ее популярности красноречиво говорит тот факт, что она была вместе с Морисом Шевалье, Марлен Дитрих и Вадимом Козиным приглашена в 1943 выступать на концерте для участников Тегеранской конференции. Во время Второй мировой войны она жила в Аргентине, Кремер давала концерты, сбор от которых шел в пользу союзников. Иза Кремер много гастролировала и собирала средства жертвам Холокоста, и в поддержку только что появившегося государства Израиль.
"Бублички"
Эта песня, стала символом Нэпа и пользовалась такой популярностью, что трудно поверить, что у нее есть автор, но он есть – это, конечно наш еврейский человек, одессит Яков Ядов, он же Яков Давыдов, фельетонист, сотрудничавший во многих одесских газетах в начале 20-х годов. О том, как создавалась это легендарная песня, рассказал ее первый исполнитель т.н. блатного жанра, певец и композитор Григорий Красавин.
Вспоминает Григорий Красавин.
*У меня была привычка собирать мелодии песенок на всякий случай. Бывало, услышу где-нибудь в кафе или в ресторане что-нибудь характерно-эстрадное, прошу пианиста дать мне ноты. Одна из этих мелодий мне пригодилась в 1926 году. Как-то я приехал на гастроли в Одессу, а там на всех углах продают горячие бублики. Только и слышно: "Купите бублики, горячие бублики" Мне захотелось отразить это в песенке. Кто это может сделать хорошо и быстро? Только один человек Яков Петрович Ядов! Якову Петровичу очень понравилась моя музыка. Он сразу загорелся: "Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода, так сказать, одна из |гримас нэпа"". Потом добавил: "Идите в столовую пить чай, а я буду печь бублики" и через полчаса текст был готов. " Я спел "Бублики, а назавтра их пела вся Одесса, а через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: "Гриша, я пою твои |Бублики". Ничего?" "Кушай на здоровье!" ответил я ему".
У Утесова как-то спросили:
- Какая Ваша любимая песня?
- Песня протеста.
- Против чего?
- Не против чего, а про что. Про тесто. Короче говоря, "Бублики".
Рассказывает Константин Паустовский, познакомившийся с поэтом в Одессе. Прогуливаясь по набережной Ядов показал мне тростью на гряду облаков и неожиданно сказал:
- "И, как мечты почиющей природы,
Волнистые проходят облака. "
Я посмотрел на него с изумлением. Он это заметил и усмехнулся.
Это Фет, сказал он. Поэт, похожий на раввина из синагоги Бродского. Если говорить серьезно, я посетил сей мир совсем не для того, чтобы зубоскалить, особенно в стихах. По своему складу я лирик. Вышел хохмач. ...
Но для себя, спросил я, Вы же пишете лирические стихи?
Что за вопрос! Конечно, нет. У меня, слава Б-гу, еще хватает ума, чтобы понять, что в этом отношении я конченый человек. Никто меня не учил, что во всех случаях надо бешено сопротивляться жизни. Наоборот, мне внушали с самого детства, что надо гнуть перед ней спину. А теперь поздно. Теперь лирика течет мимо меня, как река в половодье, и я могу только любить ее и завистливо любоваться ею издали. Милый мой, это все давно уже обдумано и передумано. Я не отчаиваюсь. Я раздарил свой талант жадным и нахальным торгашам-антрепренерам и издателям газет. Мне бы дожить без потерь до сегодняшнего дня, я, может быть, написал бы вторую "Марсельезу. "
Ядов был человеком мягким, уступчивым, жил очень бедно. В тридцатые работы у него было очень мало, и если бы не любовь к нему всей портовой и окраинной Одессы, то вообще непонятно как бы и на что он существовал. Он и внешне почти не отличался от портового люда: всегда носил линялую синюю робу, ходил без кепки, с махоркой, насыпанной прямо в карманы широченных брюк. Подвижным и грустно-веселым лицом он напоминал пожилого комического актера.
Многие писавшие о Ядове говорят о нем как о создателе и других популярнейших песен 20-х годов: "Мурки", "Гоп со смыком" и "Цыплёнка жареного.
Ядов умер в 1942 году. К тому времени его самая знаменитая песня уже давно жила сама по себе, и главная ее слава гремела вне России.
Одесские эмигранты перевезли "Бублички" в Нью-Йорк, и уже в конце двадцатых их распевали на Нижнем Ист-Сайде.
"Бублички" превратились в "Бейгелах.
Хочу напомнить, что настоящая фамилия сестер Берри Бейгелах, что значит – бублики.
Бай мир бисту шейн
Автор музыки знаменитой «Бай мир бисту Шейн» Шолом Секунда родился в августе 1894 года на Украине в ортодоксальной еврейской семье Ребекки и Абрама Секунды. После еврейских погромов прокатившихся в начале века по Украине, многие еврейские семьи, покинув неласковую Родину эмигрировали в Америку, чтобы начать там новую жизнь. Семья Шолома не была исключением. Будущему композитору было13 лет, когда он ступил на обетованную свободную американскую землю. Семья обосновалась в Нью-Йорке. Музыкальные способности проявились у будущего композитора очень рано, еще на Украине он пел в хоре в синагоге.
В 1919 году Секунда закончил Институт музыкального искусства. В те годы в Америке был очень популярен еврейский композитор Эрнст Блох. Он давал частные уроки одаренным юношам. Уроки стоили дорого, но когда Блох послушал музыку Шолома, то решил не только не брать с него за обучение, а самому платить стипендию талантливому ученику. Вскоре Секунда стал считаться серьезным специалистом в области еврейской музыки, его приглашают на работу в Еврейский театр в Нью-Йорке. К началу 30-х годов он был уже известным еврейским музыкантом: аранжировщиком, дирижёром и композитором. Многие из эмигрировавших в Америку еврев идишем владели гораздо лучше, чем английским языком. На идише издавались газеты, звучало радио, ставились спектакли. Евреи жили в своем мире и в «Америку» без надобности не ходили.
«Бай мир бисту Шейн» впервые прозвучала в мюзикле "Men Ken Lebn Nor Men Lost Nisht", "Вроде не бездельники и могли бы жить, если б другие не мешали". Спектакль продержался на сцене всего лишь один сезон, но песня из него под названием"Bay Mir Bistu Sheyn" стала настоящим хитом местного значения и с большим успехом исполнялась по ночным клубам. Этот триумфальный успех, ограничивался тогда лишь кругами еврейской диаспоры Нью-Йорка. Секунда попробовал заинтересовать Голливуд, но из этого ничего не вышло, работодатели сочли мелодию «слишком уж еврейской».
В 1937 году Сэмми Кан, работавший на крупную издательскую фирму услышал "Bay Mir Bistu Sheyn"на идиш в каком-то негритянском клубе. Он мгновенно понял, что это шедевр и выкупил права у композитора за 30 долларов. Шолом разделил эти деньги пополам с автором слов Якобом Якобсом, и того на брата им пришлось по 15 долларов. Сэмми сделал джазовую аранжировку песни, написал английский и в таком варианте она прозвучала в исполнении трио сестер Эндрюс, буквально ворвавшись на первые строчки хит-парадов. Сестры стали знамениты, песня разнеслась по миру, Сэмми Канн заработал миллионы, а мадам Секунда аидише мама Шолома, стала ходить каждый день в синагогу и молиться, чтобы Г-дь простил ей грехи. Простая еврейская женщина никак не могла взять в толк, какая болезнь поразила вдруг её сына, продавшего за $15 то, что стоит целое состояние.
Вслед за американцами песня покорила и европейцев. "Bay Mir Bistu Sheyn", запели в фашистской Германии и пели до тех пор, пока не узнали о ее еврейском происхождении.
К счастью для Секунды, у истории его самой популярной композиции счастливый конец. В 1961 копирайт на "Bei Mir Bist Du Schеyn" истёк, и права на песню вернулись к авторам и они теперь подписали настоящий контракт со звукозаписывающей компанией, на этот раз предусмотрев свою прибыль от было потерянного шедевра.
Секунда создал более тысячи песен, им было написано множество оперетт и около сотни религиозных песнопений, он писал музыку для фильмов,был дирижером, музыкальным критиком ,музыкальным директором Еврейского центра в Бруклине.
Умер Секунда 13 июля 1974 года.
В книге о Шоломе Секунде было написано: Мы росли в 30 - 40-е годы, когда в мире процветал антисемитизм и было небезопасно говорить, что ты - еврей. Это благодаря Шолому, сочинявшему еврейские песни, которые мы пели и любили, мы научились гордиться собой”.
Слава этой песни докатилась и до Советского Союза, ее исполнял Леонид Утесов, а все хорошо помнят два варианта этой песни «Старушка не спеша» и в Кейптаунском порту.
"Старушка не спеша":
Старушка не спеша дорожку перешла,
Её остановил милиционер.
Свисток не слушала, закон нарушила,
Платите, бабушка, штраф три рубля.
Ах, милый, милый мой, ведь я спешу домой,
Сегодня мой Абраша выходной.
Несу я в сумочке кусочек булочки,
Кусочек маслица, два пирожка
Всё скушает Абрам, я никому не дам,
И пусть он разжиреет, как баран!
Для меня ты прекрасна
Для меня ты единственная во всем мире
Для меня ты так хороша
В тебе есть изюминка
Ты для меня дороже всех денег на свете!
Чирим
У каждого народа есть сказки про чудаков, чудиков, чудил и недотеп, не умеющих обмануть и выгадать. Их детская душа чиста и жалостлива. И уж вроде бы должны они вымереть, ан нет, красавицы, принцессы, полцарства и денежки всегда в сказках достаются им, а у их жуликоватых родственников по усам течет и в рот не попадает. Вот такая всемирная золотая мечта человечества о справедливости.
А причем тут наша песенка? А притом, что она про таких вот сказочников, мудрецов, собирателях звезд на небе и продавцов воздуха. Но живут они, правда, не в сказочном в тридевятом царстве, а в настоящем польском местечке Хелме.
А о чем песенка, да все о том же, о чем все сказки – о любви – о нашем желании, чтобы все кого мы любим, всегда оставались сухими, даже под проливным дождем. Она написана для того, чтобы мы люди не зазнавались, не считали себя в мире самыми главными, а учились видеть и слышать, разговаривать с тучей, с небом, с деревьями, зверями и птицами. Тогда всем будет светло, даже если заблудишься в тёмной чаще жизненных горестей. Все равно надо всегда надеяться и смеяться.
Смеяться, потому что, когда смешно, то уже и не страшно.
Чирибим!
Чирибом!
Чирибим-бим-бим-бим-бим-бом-бом!
Чирибим!
Чирибом!
А что за слова такие
Чири-бири-бири-бири-бири-бири-бом!
Чирибим-бим-бим-бом-бом!!!
Кто говорит, что это зашифрованное тайное имя Б-га, кто говорит, что это каббалистические заклинания, а мне кажется, что это просто волшебные слова, вроде крибле, крабле бумс или по щучьему велению, по моему хотению.
Просто НВС, т.е непонятные волшебные слова.
Хелм— старинный польский городок, где, если верить фольклору, жили когда-то особенно «сообразительные» евреи, находившие самые невероятные «выходы» из любой ситуации. Почему же именно там, в Хелме? Да потому что летел над миром ангел с двумя мешками, в одном из которых была вся мудрость мира, а в другом — вся его глупость. Над Польшей, над самым Хелмом вдруг подул сильный ветер, и ангел выронил один мешок... ну вы сами понимаете какой.
Вот вам пример байки про хелмеров.
Молодой человек из Хелма, все свое время посвятивший наукам, очень огорчался, что у него не растет борода.
— Скажите мне, ребе, — спросил он главного хелмского мудреца. — Почему у меня на подбородке нет ни одного волоска? У моего отца была такая великолепная борода.
Главный мудрец глубоко задумался и сказал:
— Как видно, ты пошел в мать!
К сожалению, радость от чтения веселых побасенок про умников из Хелма имеет горький привкус - возле этого городка в 1942 г. немцы создали лагерь смерти Собибор. Но видно эта земля и вправду волшебна. Сын польского раввина Леон Фельдхендлер и советский военнопленный лейтенант Александр Печерский вооруженные 2 топорами подняли лагере восстание. Восстание в Собиборе было единственным удачным за все годы Второй мировой войны.
Сразу после побега заключённых лагерь был закрыт и стёрт с лица земли. На его месте немцы вспахали землю, засадили её капустой и картофелем, чтобы ничего не напоминало о победе безоружных заключенных над вооруженной до зубов охраной. Сотни обреченных людей прорывались через колючую проволоку, через минные поля, думая не столько о том, чтобы выжить, а о том? чтобы достойно умереть.
Немцы устроили настоящую охоту на беглецов, но все же 53 узникам удалось спаслись и они дожили до победы.
Один из них жив и здоров до сих пор и зовут его Аркадий Ангелович Вайцен. Т.е. сын Ангела.
Чирибом!
Чирибим-бим-бим-бом-бом!
Чири-бири-бири-бири-бири-бири-бири-бири-бири-бири-бири-бири-
Бим-бом-бом!
Чири-бири-бири-бири-бири-бири-бом!
Чирибим-бим-бим-бом-бом!!!
Директор картинной галереи МЕОЦ
Юлия Королькова.
(по материалам Интернет)