Этюд в осенних тонах

...Дождь перестал на какое-то время, и отец Станислав отключил "дворники".
- Осень..., - произнес он устало. - На вас она, конечно, тоже навевает грусть?
- Сама по себе осень мне, пожалуй, даже импонирует, - ответил его собеседник. - Можно сказать, я человек осени. Хотя главная беда в моей жизни и случилась именно в это время года. А вот люди вокруг... Все эти хмурые, озабоченные лица... Вы меня извините, но я никак не могу заставить себя поверить, что всё это, весь этот мир, действительно создал Бог, полный любви.
- Вы разве атеист? - удивился отец Станислав.
- Нет, что вы! Атеист - этот тот, кто Бога отрицает. Я же в Него верю. Только Он непохож на того, вашего Господа, который всем всё прощает и всегда готов прийти на помощь.
- Значит, все-таки атеист?
- Скорее уж, еретик, - усмехнулся пассажир. - Не суть важно. Сейчас ведь многими признано - религия возникла в свое время вовсе не потому, что некие многомудрые старцы общались напрямую со Всевышним и, постигнув великие истины, изложили их в святых книгах. Религию дали народу власть имущие, ибо это был превосходный способ держать народ в страхе и повиновении. Еще бы! Царь, король, император - Богом данные правители, против них нельзя бунтовать, им можно лишь подчиняться, их следует лишь почитать! И тысячи захребетников паразитировали на миллионах тружеников, прикрываясь именем Божьим! А святая инквизиция? Народ безмолвно взирал, как эти садисты сжигают на площадях ученых, поэтов, целителей, объявляя их врагами церкви, а значит - врагами Бога! Вы только вдумайтесь: они убивали и убивали, твердя при этом, что защищают Его - того, кто, по их же словам, был противником всяких убийств! Как удобно! Церковная десятина, крестовые походы... Грабеж и насилие во славу Всевышнего! А в наши дни? Это вы, отец, ездите на потрепанном "Москвиче". А коллеги ваши столичные предпочитают все больше джипы с мигалками. Сколько еще пройдет времени, пока люди осознают правду - что их просто стригут, как овец?..
- Вы рассержены, друг мой. На весь мир и на себя самого. Я был бы рад помочь вам, но... Право, не знаю, чем.
- Зато я знаю, - внезапно изменившимся тоном проговорил пассажир. - Остановите машину!
- Но мы же еще не...
- Остановите, я сказал!
- Ну, хорошо. Как скажете..., - удивленный отец Станислав принял вправо и притормозил у обочины.
- Выключите мотор. Вот так... Я заранее попросил у Него прощения за то, что сейчас собираюсь сделать. Обещаю - вы почти ничего не почувствуете.
Прежде, чем отец Станислав понял смысл слов своего пассажира, тот движением фокусника извлек откуда-то небольшой одноразовый шприц и также молниеносно вонзил тускло блеснувшую иглу в шею священника. Отец Станислав широко раскрыл глаза, пару раз дернулся всем телом и затих. А его убийца, спрятав шприц в карман куртки, распахнул дверцу и вышел - под вновь зарядивший дождь. Оглядевшись, мужчина набросил на голову капюшон и быстро зашагал прочь...

***
- Когда мне позвонили и сообщили, я подумал - ошибка. Отец Станислав... Какая нелепость!..
- Я тоже никак не могу прийти в себя, Сергей Иосифович. У кого рука поднялась?.. Ладно, эмоции в сторону, давайте работать. Какие версии?
Старший следователь "убойного" отдела Рудаков сдвинул очки на кончик носа и еще раз пробежал глазами протокол осмотра места преступления.
- Я бы сказал, что это - месть. Хладнокровная и продуманная. Надо изучить круг знакомств отца Станислава. Хотя многих я и так знаю лично, это уважаемые в городе люди. Возможно, что со своим убийцей отец Станислав познакомился недавно.
- Возможно, возможно..., - проворчал недовольным тоном начальник управления. - Действуйте, Сергей Иосифович, даю вам карт-бланш. Докладывайте мне лично. Вы же сами понимаете, что дело - резонансное, журналисты на ушах стоят... Ну, и администрация городская... Так что убийцу отыскать мы обязаны.

"Мы обязаны... То есть, ты, Рудаков - обязан..." Он шагал под моросящим дождем, сжимая в одной руке зонт, а в другой - потертую кожаную папку.
Типичный зануда-следак - не берущий на "лапу", в меру пьющий по выходным, разведенный ...надцать лет назад...
В городском парке, у памятника Ломоносову, какой-то уличный поэт декламировал стихи. Рудаков остановился, чтобы послушать. Стихов он не любил и не понимал, но вот внешность поэта... Эти седые, развевающиеся на ветру волосы, этот грубый вязаный свитер с огромным воротником, этот взгляд... Минуты две-три понадобилось Сергею для того, чтобы узнать в поэте своего одноклассника, Лёву Черноиваненко.
Подождав, пока он закончит читать, Рудаков приблизился и с улыбкой протянул руку.
- Серёга? - удивленно уточнил стихоплёт. - Сколько лет-сколько зим!
- Ну так, а кто же еще? Ты не занят? Пойдем ко мне, выпьем по маленькой... А то что-то сыро на улице. Ты, никак, прихрамываешь?
- Да, на погоду, ревматизм... По дороге возьмем или у тебя боезапас имеется?

...Вторая пустая бутылка перекочевала под стол.
- Отец Станислав, говоришь? Как же, знаю. Пару раз совместно посещали детские дома - ну, концерты там, благотворительность... И давно его?..
- Три дня назад. В машине нашли, за городом. Начальство рвет и мечет - убийцу им подавай. Священник-то он непростой был - связи имел важные в нашем городе. Сам к нам из Зуевска переехал, лет десять назад.
- А как его убили?
- Извини, Лева, тайна следствия... Хотя... Какие, к черту, тайны?.. Инъекция сильнодействующего яда - вот сюда, в шею...
- На себе не показывай, - предостерег друга поэт.
Рудаков в ответ только усмехнулся.
- "Пальчиков" в машине нет чужих... Осторожный, гад. Вот и ищи теперь этого... химика.
- А почему химика-то?
- Ну, или врача. Того, кто в ядах понимает. Работа, как ты понимаешь, не из легких.
- Врача, говоришь? Постой, постой... Сосед у него, по-моему, врач. Я как-то разговорился с Михаилом, так он мне и рассказал - ну так, к слову пришлось.
- С Михаилом? - не понял Рудаков.
- В миру его так звали. Станислав - имя, которое он получил, приняв сан.
- Ах, ну да... Послушай, давай еще накатим - озноб чего-то не проходит...

***

"Венера... Милая Венера... Вот уж сколько лет прошло, а ты стоишь у меня перед глазами... У Бога я сумел бы вымолить прощение, а у тебя - никогда... И дальше будет только хуже, я знаю. Ничто с той поры не имеет значения. Даже то, что правосудие - мое правосудие - свершилось. Я уже не живу на этой Земле. Я отдал бы все, чтобы вернуться в тот день, и не совершить той роковой ошибки. Но увы - это невозможно..."


- П-прохор М-михалыч... Я всё понимаю - вы платите, я делаю свою работу, но... На такое я не подписывался! Я... Я не трус. Вы отлично знаете, что я хороший специалист. И если я говорю, что это - смертельный риск...
- Да что ты, б..., завёлся! Не суетись под тесаком! Не хочешь - не надо, другого найду. Только вот что мне потом с тобою делать, а? Ты думаешь, у тебя есть выход? Может, и есть, да только в какую сторону? Подумай об этом, Варежка. Крепко подумай..


***

- Значит, говорите - подбросили? Не ваш это яд, господин Алимов?
- Разумеется, не мой. Я не храню яды у себя на квартире.
Рудаков по своей давней привычке сдвинул на кончик носа очки. А затем и вовсе снял их, и положил на стол.
- И кто мог проникнуть к вам в квартиру в ваше отсутствие?
- Да кто угодно мог. Замок открыть проще простого. Я никаких ценностей дома не держу. Не нажил...
- Не нажили, значит... Что ж получается - Прохор так плохо платит?
- Какой Прохор? - дернув уголком рта, спросил врач.
- Известно какой. Прохор Лесов, глава криминальной группировки. Вы отрицаете, что несколько раз подпольно оказывали помощь его раненым "бойцам"? Только не вздумайте сейчас мне тут про клятву Гиппократа, и всё такое. Было дело?
- У вас, похоже, хорошие осведомители.
- К моему вопросу это не имеет отношения. Итак, это Прохор приказал вам убрать отца Станислава?
- Кого? - привстал от удивления Алимов.
- Соседа вашего. В миру его звали Михаил Антипович Юдин. Он, как известно, мафию в лице господина Прохора недолюбливал и не раз высказывал свое мнение в печати и по радио. Имен он, конечно, не называл, но... Все и так понимали, о ком речь.
- По-моему, на вашем языке это называется - "шить дело".
- Ну, это не на нашем языке, а на языке наших оппонентов. А вам я советую хорошенько поразмыслить в камере над своим незавидным положением...

По лицу начальника управления нельзя было понять, доволен он или нет докладом одного из своих лучших сыщиков.
- Ты извини, Сергей, но это и вправду притянуто за уши. Для суда недостаточно косвенных улик и твоих подозрений. Ну нашли у него этот чертов пузырек с ядом! Ну нет у него алиби на этот день! А мотив? Прохор заказал священника на почве личной неприязни? Ты лучше вот что... Убитый родом из Зуевска? Вот и поезжай туда, разузнай на месте, что к чему. Часиков пять потрясешься в автобусе - и ты там. А я позвоню местным, чтобы тебя встретили и помогли...


+++

"Послушай, послушай, послушай!!. Ее уже не вернешь, ее уже не вернешь!.. Да, да, да, я виноват, виноват я! Пьяный я был, да! Что тебе даст моя смерть, ну что?!. А я помогу тебе до него добраться - слово даю!!."
И ведь стоило тогда всего еще один раз взмахнуть обрезком трубы... Ладно, что сделано, то сделано. Надо уезжать из этого города. Вычислят, найдут...
НО ЧТО-ТО МЕНЯ ЗДЕСЬ ДЕРЖИТ. Когда-то это ведь был мой город. А теперь... Теперь он - чужой...


Возвращаться Рудаков решил не на автобусе, а на поезде. Экспресс Москва - Новолапино проходил как раз через Зуевск.
Сергей хотел поразмыслить и решить для себя, ЧТО из того, что ему удалось узнать, следует немедленно доложить начальству, а о чем можно и умолчать. Он припомнил, как выпросил у шефа перед командировкой разрешение на разговор с Прохором Лесовым.
"Дожили!.. - такой была его первая мысль, когда бравые секъюрити новолапинского мафиозного короля обыскивали его на входе. - Следователя шмонают, прежде чем удостоить аудиенции у бандюгана!.."
Лесову недавно исполнилось пятьдесят. То есть, они с Сергеем были почти что ровесники. Рослый, холеный, с красиво уложенной гривой рано поседевших волос и тончайшей ниточкой усов, Лосев походил на голливудского киногероя шестидесятых.
- Чем обязан, Сергей Иосифович? - почти безразличным тоном поинтересовался хозяин особняка, чья обстановка могла дать фору любому антикварному магазину, а то и музею.
- Отец Станислав.
- Что - отец Станислав? Вы что, полагаете - это я заказал его, в отместку за какие-то высказывания в местной газетенке? Не разочаровывайте меня, Сергей Иосифович - я всегда уважал вас за ваши ум и проницательность.
- Следы ведут к вам, Прохор Аристархович,- не моргнув глазом, произнес следователь.
- Если бы я захотел это сделать... Да, если бы я действительно захотел это сделать - то никакие следы никуда бы не вели, и вы это знаете. Так что ищите в другом направлении.
- И в каком же?
Лесов невесело усмехнулся.
- Кто из нас сыщик - вы или я? Вы хорошо знаете биографию отца Станислава? Я имею в виду - до того, как он переехал к нам в Новолапино? Вот то-то же. С нее и начните. А сейчас прошу извинить - меня ждет массажистка...

Выходя из особняка Лесова, Рудаков напоролся взглядом на невзрачного, тусклого человечка, который стоял чуть поодаль от ворот, в саду, и курил. Человечек тоже его заприметил и поспешно отвернулся.
"Где ж я тебя видел?" - подумалось Рудакову тогда. Но память в тот раз не слишком ему помогла...


***
- По глазам вижу, Сергей Иосифович - что-то ты да узнал в этом Зуевске...
"Глаза... А что глаза? Сегодня утром проснулся, глянул в зеркало - ни дать, ни взять, старик, уставший от жизни..."
- Да, узнал, Олег Константинович. Только пока это еще больше запутывает ситуацию.
- Ну-ка, ну-ка?..
- Понимаете... Местные не слишком горели желанием помогать - так мне, во всяком случае, показалось. История уж очень... Неприглядная. Особенно если учесть, что закончилась она убийством... И не одним.
- Говори по делу, Сережа. Не люблю лирических отступлений.
- По делу так по делу..., - вздохнул Рудаков. - Отец Станислав... То есть, Михаил Антипович Юдин... Был в Зуевске одним из самых известных карточных игроков. Иначе говоря - каталой. За руку схватить его не удавалось - очень был осторожен. Целые подпольные турниры организовывал... Прозвище имел - Мишель-Четыре туза. До того раскрутился, что передвигался исключительно на джипе, с двумя телохранителями.
Шеф управления присвистнул.
- Во как?..
- Да... А однажды в Зуевск из Новолапино приехал... ну, некий человек. Он решил навестить своего армейского друга, который, кстати тоже родом из нашего города. Навестил, и даже познакомился с его сестрой, влюбился в нее. Все бы ничего, но... Черт дернул этого приезжего сесть с Мишелем за карточный стол...
- Зачем?
- Азартен был не в меру. Да и считал себя круче, чем Юдин.
- Понятно, - хмыкнул шеф. - Короче, проигрался в пух и прах?
- Это бы еще полбеды... По ходу игры он успокаивал нервы алкоголем... И когда понял, что уже гол как сокол, то..., - Рудаков замолчал.
- То?.. - поторопил его шеф.
- ...Поставил Венеру на кон.
- Какую еще Венеру? Милосскую, что ли?
- Да нет... Девушку... Сестру своего сослуживца, Венеру Жиленкову.
- Он что, идиот?!.
- Хуже. Он - игроман. А это не лечится. Кроме того, он вычитал где-то индийскую легенду, где правитель, играя в шахматы, поставил на кон свою жену. И выиграл.
- А этот - проиграл?..
- Увы..., - тяжко вздохнул Рудаков. - Но даже и после этого не успокоился. И поставил на кон свою жизнь...
- М-да...
- Проиграл, конечно. А Юдин его отпустил...
- А девушка? С ней что?
- Карточный долг - святое. Юдин, как выяснилось, до женского пола не слишком-то был охоч. А вот его опричники... Им он и отдал Венеру. Они ее подкараулили и увезли в лесопарк. Развлекались там с ней, как хотели... А после - задушили и тело бросили в реку.
- Прямо как в сказке - чем дальше, тем страшнее.
- Вскоре и этих отморозков тоже кто-то отправил на тот свет: их сшибли насмерть на угнанной машине, когда они выходили из ночного клуба. Юдин же предпочел убраться из Зуевска и осел тут, у нас, в Новолапино.
- И стал отцом Станиславом?
- Точно.
- Как тебе удалось все это выудить из местных, если, как ты говоришь, они неохотно шли на контакт?
- Пришлось проявить чудеса дипломатии. Тут еще и вот какой момент: Юдин, судя по всему, имел неформальные отношения с предыдущим руководством местного УВД, потому и скандал тот замяли. А нынешние начальники не очень-то хорошего мнения о своих предшественниках.
- Понятно. Значит, похоже, что тот мститель не успокоился и добрался-таки до отца Станислава?
Рудаков замялся.
- Олег Константинович, я... Должен еще кое-что проверить, прежде чем делать окончательные выводы...


***
- Ну, как дела, Лева? Пройдемся?
- Пройдемся, - бывший одноклассник пожал плечами. - Почему бы и не пройтись?

Они неспеша зашагали вдоль главной аллеи городского парка.
Рудаков долго молчал, пытаясь подобрать правильные слова. И начал совсем не так, как собирался:
- Ты почему про этого Алимова мне сказал? Тоже часть плана?
- Серёж, я...
- Лёва! - Рудаков резко остановился.
Они были почти одного роста, и теперь Сергей смотрел на приятеля в упор, глаза в глаза, а тот первым, не выдержав, отвернулся...
- Я не верю, что убил ты. Хотя в школе у тебя и была по химии твердая "пятерка". Но соучастие - тоже статья, и весьма тяжелая. Чем ты думал, Лева? Ведь достаточно было мне одной поездки в Зуевск... Дело закрыто, но протоколы, все записи... Тебя же вызывали тогда на допрос...
- Серёж...
На поэта было больно смотреть. На лица его явственно читалось: "Эх, была бы у меня сейчас шапка-невидимка..."
- Ты говори, Лева, говори. Может, легче станет...
Черноиваненко только рукой махнул.
- Раз ты все знаешь... Когда я увидел его опять... Ну тут, у нас, в Новолапино... в церкви... Как будто молнией меня поразило: эта мразь теперь - Богу служит?!. Но сам бы я никогда... Наоборот, мы с ним как-то так... законтачили. Он, конечно, напомнил мне про то, что долг простил... То есть, не убил меня... Хотя и мог, имел право. Он хотел, чтобы я и дальше продолжал молчать, как все эти годы. Вот я и молчал... А Глеб-то... Глеб, брат ее - не забыл. Подстерег меня как-то в потемках и - трубой!.. Сначала - по колену, а потом - сюда вот..., - поэт коснулся своей левой ключицы. - Замахнулся и в третий раз, и я понял - смерть пришла!.. Я стал умолять, кричать стал. Обещал помочь ему разделаться с... Ну, с Юдиным. Вeдь и я, и он любили Венеру, каждый по-своему, но любили!.. Глеб поверил - уж очень он попа этого новоявленного достать хотел. Представил я их друг другу. Ну, будто бы Глеб - бизнесмен из столицы и хочет храм у нас в Новолапино возвести... Клюнул отец Станислав...
"Так вот куда они ехали вместе в тот день! Смотреть место для будущего храма", - понял Рудаков.
- А ты ему и яду подогнал, да?
Поэт потупился. - Н-нет... Просто... Подсказал кое-что. А он сам его где-то достал. Так ведь это и гуманнее. А то бы он его так же, как тех двоих - машиной сбил, или еще что похуже придумал... Глеб - он такой... Если бы не он - "деды" б меня в армии в первую неделю утоптали...
- А на соседа кто придумал стрелки перевести? Ты или Глеб?
- Да какая разница! Ну, я... Сволочь он, твой Алимов - бандюков раненых лечит... Вот я и подбросил ему... Если б мы не встретились с тобою случайно в парке - пришлось бы анонимный звонок вашим организовать.
Рудаков положил товарищу руку на плечо.
- Ты скажешь мне, где сейчас Глеб?

***
Удостоверение УВД возымело на дежурного портье гостиницы ожидаемое действие.
- Глеб Жиленков, говорите? В четыреста втором.
На стук никто не отзывался, и Рудаков, недолго думая, высадил дверь плечом. Жиленков лежал в ванной, голый, а вода была алой от крови. На кафельном полу рядом с его рукой валялась опасная бритва. Предсмертную записку Рудаков нашел на столе.
"...Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне. Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье..."
"Сетование Иова, Глава вторая",- машинально отметил про себя Рудаков.

++
- Представляешь, Сергей Иосифович - Лесов-то влип по полной программе!
- Это как? - удивленно глянул на начальника Рудаков.
- А вот так. Киллер его "раскололся", погоняло - Варежка.
- С повинной явился, что ли?
- Ну да! Держи карман... Признание на видео записал, а диск нам по почте переслал. Сам, наверное, уже за границей. Понимаешь, последний заказ Прохора напугал его очень. Он подумал - после такого и самого, не ровен час, уберут.
- И кого же Прохор ему заказал?
- Догадайся с трех раз... Меня, кого ж еще! У него на мое место свой человек уже был.
- Ну, Прохор!.. - процедил Рудаков. И память, наконец-таки, услужливо подсказала ему: лицо того невзрачного типа, в особняке у Прохора, он видел на фото из оперативно-розыскного дела на киллера Варежкина Илью Антоновича.

...И снова шел дождь. "Осень...", - невесело вздохнул Рудаков, подымая воротник плаща.
Возвращаться домой через городской парк ему почему-то в этот раз не хотелось...

Как всегда, неожиданно, интересно. Спасибо!