Михаил Карнаухов

...Шел бурный 1905 год. В Юзовке волновались сталеплавильщики, шахтеры. Начались забастовки в Рутченковке. В донецких степях то тут, то там горели помещичьи усадьбы. Черносотенцы с благословения заводчиков, шахтовладельцев и духовенства устраивали еврейские погромы. Рабочие собирались в дружины и давали оголтелым бандитам решительный отпор.

Мишка Карнаухов сразу же нашел свое место в круговороте событий. По поручению старших товарищей он по ночам расклеивал в поселке большевистские прокламации, подбрасывал листовки в солдатские казармы. Прибегал домой, запыхавшийся, голодный и счастливый.

— Рабочих много. Мы еще покажем этим хозяевам!

Но, расправившись с восставшими рабочими в России, царь двинул многочисленные войска в Донбасс. Огнем и мечом каратели наводили «порядок» тюрьмы были переполнены.

Минула свирепая зима. Повзрослевший и посуровевший Михаил Карнаухов, уже коногон шахты, продолжал выполнять поручения большевиков.

В мае забастовали сто тысяч горняков и около сорока тысяч фабрично-заводских рабочих.

... Михаил вихрем ворвался в дом, схватил кусок хлеба, разыскал красный лоскут и наспех объяснил матери, что несколько сотен рутченковцев идут на подмогу демонстрантам Карповских рудников.

И вот он шагает в нескончаемой колонне с красным бантом на груди, смеется и поет. Вдруг на повороте дороги выросли конные. Колонна замедлила шаг, но кто-то звонко крикнул: «Вперед, товарищи, нас тысячи!»

Притихшие и приостановившиеся было люди расправили плечи и тверже, решительнее, чем раньше, пошли вперед.

Казачьи кони нервно крутили головами и грызли удила, сбрасывая на пыльную траву желтые хлопья пены. Михаил видел, как пожилой сотник взялся за эфес клинка и приподнялся на стременах, но тут же пальцы его разжались, и он грузно осел на седле.

Колонна беспрепятственно, густым потоком протекла мимо верховых 23-го Донского казачьего полка, и, казалось, нет такой силы, которая могла бы помешать ей слиться с карповцами .

Глубоким летом забастовка разгорелась на пятнадцати лидиевских, вознесенских и рутченковских шахтах. Ходили слухи, что сам Столыпин всполошился. В Юзовку непрерывно прибывали войска.

Михаил Кархаухов с несколькими товарищами носил к казакам листовки. Ребят заметили, но не арестовали, а наоборот, взяли листовки и даже читали при них. Доброжелательность рослого усатого казака, стоявшего перед ребятами, вначале сбила с толку Михаила, по когда он узнал, что казак из бедняков, понял все.

— У нас в сотне из безземельных багато казаков, — сказал усатый. — Не лучше, чем шахтеры, живем. Не живем, а маемся.

И, перейдя на шепот, добавил:

— Скажи, парень, своим, что мы сами по вас палить не станем и драгунам не позволим. Не сомневайтесь.

«Так вот оно что, — взволнованно думал Михаил, — и казак казаку рознь!»

Казаки, действительно, сдержали слово и при разгоне рабочих на Юзовском заводе отказались выполнять приказы командиров, зато позже организованный протест рабочих вынудил царских прихвостней отменить приговор о расстреле нескольких казаков.

Волнения изо дня в день нарастали, но революция была подавлена царскими войсками. Не имея централизованного руководства и боевого опыта, рабочие отступили.

Минули годы. Много нового увидел и познал Михаил Карнаухов, многое успел забыть, Не забылось лишь одно: сплоченные, шагающие плечом к плечу, суровые и решительные углекопы и казаки, не посмевшие стать им поперек дороги, не посмевшие остановить их.

Люди, борющиеся не в одиночку, — сила. Вскоре Михаила призвали в царскую армию. Новобранец Карнаухов после короткого обучения попал на один из фронтов империалистической войны. В окопах он осознал и окончательно понял великую правду большевиков. Он принял ее на всю жизнь, и на всю жизнь эта чистая правда стала неотделимой частью его разума и сердца.

Однажды в атаке Карнаухов был тяжело ранен и в конце 1916 года возвратился в Донбасс. На Краматорском машиностроительном заводе появился плотный, широкоплечий парень в солдатской гимнастерке, подпоясанной ремнем, на пряжке которого виднелась надпись: «11-й Туркестано-Сибирский полк». Рабочие полюбили бывшего солдата, ставшего фрезеровщиком, смелого, независимого и рассудительного.

После Февральской революции он разоблачал меньшевиков, критиковал Временное правительство за политику продолжения войны и с восторгом встретил революцию Октябрьскую. Когда в Краматорске начал формироваться отряд Красной гвардии, Михаила Ивановича Карнаухова избрали командиром. Вскоре краматорские вооруженные рабочие объединились с дружковцами, славянцами и константиновцами под командованием Карнаухова.

Объединенный отряд решил разоружить 25-й запасной полк царских войск, расквартированный в Бахмуте. Выслали разведку, скрытно подошли к городу. Штаб полка располагался на Александровской улице (ныне улица Артема). Карнаухов с несколькими товарищами вошел в штабное помещение, отстранив часового, распахнул двери, за которыми слышались голоса. Находившиеся в комнате офицеры с недоумением уставились на него.

— Оставаться на местах! — спокойно сказал Карнаухов. — Штаб окружен. Немедленно сдайте оружие и прикажите солдатам сделать то же самое.

Растерявшиеся офицеры подчинились требованию. Наутро полк был расформирован. Солдаты толпились у нового штаба — красногвардейского, получали отпускные документы. Желающие тут же записывались в отряд. В тот же день Карнаухов отправился к бахмутскому исправнику. Тот нe пожелал разговаривать с бунтовщиком, выхватил револьвер и хотел выстрелить. Но Карнаухов опередил его.

Утвердив в городе совесткую власть, красногвардейцы двинулись на Дебальцево, Алчевск, Луганск и выбили оттуда белогвардейцев. Отряд подавлял контрреволюционные выступления в Бахмуте и Славянске, наводил порядки в Краматорске и его окрестностях. А когда весной 1918 года кайзеровские солдаты напали на молодую Советскую республику красногвардейцы Карнаухова стали партизанами.

Однажды большой карательный отряд немцев и предателей украинского народа — гайдамаков — на рысях вошел в село 3акотное. Немецкий офицер приказал немедленно созвать сельский сход. Солдаты прикладами и плетями согнали крестьян в центр села.

— Вы обязаны снабжать солдат великого кайзера продовольствием, — на ломаном русском языке сказал офицер.

Потом один из гайдамаков зачитал, что и в каком количестве село обязано сдать к назначенному времени. За невыполнение — расстрел. Крестьяне угрюмо разошлись. Через час из крайней хаты выскочил верхом на хворостине мальчуган и, понукая и подстегивая своего «коня», спустился по узенькой тропинке в лощину. Никто не обратил на него внимания. Лихой «наездник» разыскал в лесу партизан.

Михаил Иванович Карнаухов решил немедленно напасть на врага. Стемнело. 15 партизан залегли у моста при въезде в село, остальные двинулись в обход со стороны горы. По команде раздались дружные залпы. Полуодетые немцы и гайдамаки, беспорядочно отстреливаясь, в панике бросились к мосту и напоролись на засаду. Полсотни врагов уничтожили тогда карнауховцы, не потеряв ни одного человека.

Спустя некоторое время Карнаухова направили в Воронеж, где он сначала принял отдельный батальон, а потом — 115-й Острогожский полк. Белоказаки терпели поражение за поражением, оставляя Поворино, Богучар, Калач, Таловую. После тяжелых боев полк направили на пополнение, а Карнаухов получил новое назначение, стал командиром бронепоезда «Гром-94». Снова сражения, рейсы в тыл врага, смелые внезапные налеты. Героический экипаж бронепоезда громил врагов революции под Воронежем, Константиноградом, на Полтавском направлении, под Ростовом, Новочернасском и на Кавказе.

Несколько раз белые торжественно заявляли, что «Гром-94» уничтожен, а его командир убит. Но бронепоезд появлялся вновь и вновь, поливая белогвардейские цепи губительным огнем своих пулеметов. Сотни ран нанесли бронированной крепости осколки вражеских снарядов, не раз белоказаки окружали ее, разобрав пути, во карнауховцы вырывались из окружений, ремонтировали поезд в Сормово и опять бросались в гущу сражений.

Советская власть высоко оценила подвиги Карнаухова, наградив его орденом Красного Знамени. После гражданский войны Михаил Иванович возвратился в Донбасс, был военкомом Славянского уезда и командиром отряда по борьбе с бандитизмом и контрреволюцией, начальником уездной милиции, а после организации в 1923 году Юзовского округа — начальником окружной милиции и уголовного розыска.

В архивах Донецкого областного краеведческого музея есть почетная грамота, выданная ветерану Красной милиции М. И. Карнаухову. В ней сказано: «Верному стражу революционных законов, неутомимому борцу за укрепление завоеваний Октябрьской революции».

В годы строительства партия послала его на хозяйственную работу. Четырнадцать лет бывший шахтер и воин возглавлял Амвросиевскую группу цементных заводов. С неиссякаемой энергией боролся он за увеличение выпуска цемента для новостроек. И никогда не забывал о нуждах и запросах рабочих, заботился об их быте.

— Цемент необходим, — сказал он однажды, — но Амвросиевка бедна зеленью. Зелень не менее необходима, чем цемент. Давайте посадим деревья, заложим сад.

Теперь в Амвросиевке шумит листвой городской парк, первое дерево в котором посажено много лет тому назад Михаилом Ивановичем, работает клуб имени Кирова, первый камень в фундамент которого тоже положен им. Городской парк и площадь в центре Амвросиевки названы именем Карнаухова.

Таким был этот замечательный человек, назначенный командиром партизанского отряда в горькие и суровые дни Великой Отечественной войны.

В. Ф. Белявец. Донецкие мстители. Записки партизана. Киев, 1978.

Фото: Михаил Карнаухов (сидит в центре) — один из руководителей партизанского движения в Донбассе в годы Великой Отечественной войны среди боевых друзей.
https://sun9-12.userapi.com/j7n4N4my...LuYhPJCGfk.jpg