Странные люди.
Уже никогда не наступит восемьдесят шестой год. И я не буду стройным и шестнадцатилетним: застенчивым, с выгоревшей на солнце челкой, на месте нынешней проплешины приобретенной в процессе ядовитого поцелуя времени. Я еще помню дыхание весны, юности, волнующее тепло девичьего тела, к которому я был вынужденно прижат всем прогрессивным человечеством в переполненном автобусе. Помню «бананы», «варенки» и легкие летние итальянские пиджаки с подвернутыми рукавами. И широкие пояса с дешевыми пряжками на тонких талиях девушек и пластмассовые клипсы в их аккуратных ушах, и старательно растрепанные волосы с начесом, помню. И это предвкушение праздника, от которого теплеет где-то внизу и холодеет в душе. Помню фильмы с интеллектуально красивыми актерами вроде Кайдановского или Тереховой. Помню состояние влюбленности и ожидание ответной любви. И казалось, вот он, весь мир у моих ног. Песни у костра, стихи для одноклассницы и мечты, мечты, мечты… Ведро вареных раков, ведро окрошки, «Бони эм» на новом касетнике «Весна», байдарка в пенистых порогах Турунчука, тишина старого кладбища, перечеркнутая автоматной очередью ржавая дверь заброшенной синагоги и черно белые фотографии прошлого в тяжелых гранитных рамах надгробий. Мы приходим из ниоткуда, оставляем следы в зыбучих песках настоящего и уходим в ничто. Мучаемся сомнениями, беспокоимся о хлебе насущном, строим гнездо, чтобы по окончанию работ стать заботливым перегноем для быстро растущих деревьев новых поколений, для которых все это тоже будет в первый раз.
Уже неделю я не сплю. Просто не могу уснуть. Ворочаюсь всю ночь, вспоминаю минувшее, смакую будущее. У меня появился инопланетный сосед. Он периодически бухает дверью посреди ночи, когда я, мучаясь бессонницей, вздрагиваю от каждого ночного шороха. Уходя, в пять утра на работу, я натыкаюсь на него. Словно ожидая меня, он распахивает свою дверь в темном как могила коридоре и стоя в полосатых трусах узника Сиона, внимательно рассматривает меня, качая из стороны в сторону своим лунообразным «фэйсом». На заднем плане тявкает, еще не получившее в морду карликовое недоразумение, видимо, обозначающее собаку. Выйдя из подъезда, я натыкаюсь на свешивающееся из окна второго этажа инопланетное тело, в стремлении наблюдать меня забывшее о тяготах всемирного тяготения. Мой сосед странен, или отстранен. А все, потому что пьет. И живет в иной, отличной от нашей, реальности.
А я все не сплю. Вернулась из Одессы моя девушка – «Соня – золотая ручка». И я обменял на «привозе» жизни свой, сомнительной свежести, сон на гибкие кошачьи движения ее упруго податливого тела и душащее чувство вселенского счастья. Чувствую себя как обалдевший люмпен, поменявший старую «копейку» одиночества на лакированную обстоятельствами «икс пятую» «бэху». То есть понимаю, что обслуживание «тачки» не потяну. Но в салоне так зашибись! Запах кожи, тихое урчание двигателя, стереосистема обволакивает звуком, да и просто круто находиться внутри нее. Это пока деньги на бензин есть….А потом, опять на самокате…Правая толчковая… Сегодня моей «бэхе» накручивает километраж ее хозяин – человек на которого она записана… Лады… Пусть я всего лишь водила, зато все дороги мои… Он проедет на ней пару метров и его укачивает. А я… Я гонщик… И я чувствую, когда нужно переключить скорость…И не сплю за рулем… Я король дорог… Вот только бензин, сука, дорог. Но пока есть «бабки» на «горючее» - мы едем в никуда, и нам по все кайфу. Йес! Я люблю тебя, Лена!!!!! Или я просто фанат вождения?
Ехал в автобусе из Тель-Авива в сторону южного Ашдодского пляжа. Потел стоймя, как конь, цепляясь за багажную полку. Радужно сияя неопознанными наколками и готикой непереводимых слов, рядом активно дышал порами седой полувековой изралопитек в белых цветочных шортах, рэперской майке, унизанный и униженный дешевыми камненосными перстнями и браслетами неведомого металла. Он липко клеил картавоязычных школьниц, лапал их пухлые коленки и вел себя как обнюхавшийся клея подросток. Чтобы доказать всем свою причастность к мужскому полу, он стянул майку, обнажив пестреющий наскальной живописью впалогрудый торс. Не увидев оживления в рядах полногрудых «пионерок», он достал «мобилку» и включил громыхающую басами музыку. «Телки» оживились и задвигали тяжелой мебелью тел в такт «пердорэпным» выкрикам из хрипящего динамика телефона. Углядев на моем бицепсе смеющуюся акулу флотского «портака» (наколки), он спросил, кто, мол, сделал тебе эту рыбку Немо? Не дав мне продвинуть звуковые волны объяснений, он захватил мой бицепс жесткой клешней татуировщика и пообещал мне наколоть картину маслом. И висеть бы мне в Третьяковской галерее - да только отвязался я от адепта графической арт. культуры напрягшись «рыбкой» и пообещав навестить его студию на неделе. Надеюсь, в нем говорил художник, а не любитель мужских пенисов. Но во избежание, решил позабыть о приглашении, проникнуть в тайны искусства «тату». Он то, как раз и не был странным. Возможно, это был обыкновенный «педик» с претензией на «Мастера пера». Но мне, непосвященному в игры бомонда, было странно наблюдать этого худосочного «анчара» оживлено прорывающегося в экосистему незнакомого человека. Наверное, это я странный, битый жизнью и людьми, «натурал».
Вобще-то все люди немного с перекосом. Вот мой сын, например. Здоровенный пятнадцатилетний дядька, следы которого с легкостью покрывают следы «снежных людей». Я в его возрасте мечтал о сиськах актрисы Галины Беляевой, трогал сиськи одноклассницы и бурно заканчивал на журнал «Советское кино». Мой дитеныш сутками сидит в интернете, знает все о процессе в теории, но предпочитает «стрелялки» - это типа прикольнее. В моем советском детстве писатель Ги де Мопосан и истории про графиню обслуживающую коней, но погибшую под ручным медведем будоражили весь пионерский лагерь, а мой сын игнорирует порно сайты и тащится от новой скаченной программы на телефон. И кто здесь странен? Конечно же, я!
Когда мой тридцатилетний соавтор по воровству в краснознаменном казино имени товарища Лоха и Лохнесского чудовища «прется» от тыц-тыц-тыц трансхаотического музыкального урбанизма (хрен знает что это, но по башке бьет), унюхавшись и приняв «марку» или «эксту», я – пережиток социализма, пью пиво и слушаю «Арию», или Фрэнка Синатру. Ну, конечно же, я странный.
А иногда, иду я ранним прохладным утром на работу и восхищаюсь красотой розовеющего восхода, огнями домов и машин, чистотой воздуха и безлюдьем, колоритной фигурой спящего бомжа, нарисованным на кузове грузовика мужиком с поднятым большим пальцем, мол, не дрейф, братан, все будет хорошо! И понимаю, что это я странный, потому что умею любить, умею прощать, умею забыть и просто люблю жить. А вы? Вы нормальные люди?
Иногда мне кажется, что юмор Бога как раз и заключается в том, чтобы поместить тонко чувствующую, обнаженную душу эльфа в пузатое пивопьющее тело викинга. Я пью пиво, стабилизирующее мое сознание в состоянии творчества и, копирую свои мысли на белоснежное поле «Word». И легко от творчества могу перейти к мордобою и стрельбе. А могу до хрипоты обсуждать гениальность любимого автора, режиссера или актера, а потом за «гнилой базар» (предварительно обогатив кровь алкоголем) сломать оппоненту нос или повредить что-нибудь в хрупкой коробке черепа. Иногда объединенные алкоголем оппоненты собираются в стаю и лупцуют меня пьяного по бесчувственному формату. В этот момент я благоразумно впадаю в спячку, но когда просыпаюсь… Зачем вы, суки, разбудили Герцена? Какого хрена вам захотелось глубоко вдохнуть воздухом, в котором не присутствую я? Ну тогда получайте гады за Пятачка! Да, я за свинину…и под водочку…и под глубокое декольте…
Мамина знакомая – медиум по мироощущениям, могила по образованию, сообщила маме, что агрессия свила гнездо в моей пахнущей розами душе. Как странно переплелись в отдельно взятом индивидууме пузатое коренастое быдло и тонкокостная интеллигентность. «Роза белая с черной жабой…»: - Есенин эту тему «прокоцал» еще в прошлом веке. Соответственно Серега морды бил, сквернословил и гадил в близких Великим Талантливым говном. Не знаю, насколько талантливо мое говно, но уж очень велико…Многие дамы, получающие образование в закрытых институтах благородных девиц высказали мне свое «фи», по поводу словоиспражнений, кое я хотел донести до непривычного носа читателя, дабы показать ему его собственную слабость. Ибо все мы состоим из хорошо закамуфлированных нечистот, но «понтуемся», цепляя придуманными плащами и шпагами тонкую паутину своей лжи. Лицемерие – вот щит человечества, которым оно удобно прикрывает свое несовершенство. Я однозначно пишу не для тупых. Пусть иногда крепкий прокуренный матерок стреляет в моих произведениях, сажей слов, по надушенным платочкам всяких глубокомысленных блядей. И шо? Вы уже и всрались, мамзели, «канающие» под интеллигентную прокладку в трусах буржуазии, а сами жрете руками, писей заработанную курицу и путаете Герберта Уэллса с «Гербалайфом» и графством Уэльс. Вы лживо кричите о «вечном», а сами завидуете чужому денежному извержению. Вы спите с удачливыми. Ах, вы читали «Парфюмер» Зюскинда? Это гениально! А почему? Потому что книгу о человеческих нечистотах кто-то из «держащих пульс» на запястье умирающей от голода культуры перевел в раздел ценностей? Ах, Малевич! А Козлевичу? А кто такой Козлевич? Ах, Ксюша Собчак насрала Волочковой в тарелку прямо в VIP – зале… Месяц маструбирования словом в газетах и сети… Ой, Трахтенберг, трахнул картину Бориса Валеджо…. Ой… А кто такой Валеджо? Ой, Басков собрал «баксов»… Ой, в наш гламурный клуб завезли седло барашка и стремя пикадора… Супер! Пипец, сахарно то как… Живя только на зарплату читать о какающих звездах и трахающихся созвездиях. Ваша жизнь сплошной де Сад и Мопосан. И наша тоже. Только вы активны, а мы пассивны в результате очередного экономического выкидыша у беременной нищетой страны. Или мы просто не успели вовремя стибрить или подставить кого. Где уж, налаживая станок 1963 года и поедая консервы этого же года наладить продажу нефти или украинских вагин?
Я, правда, тоже не идейный революционер за народное счастье – какаю вполне комфортабельно и в одиночестве, кушаю плоды с плодородного израильского экономического древа и 15 лет не был в России. Прикольно, спрятавшись в мягких подушках эмиграции, пожирать киви и виноград, и исподтишка, тихонько любить Родину. Ну, извиняйте, хлопцы! Моя нежная мечущаяся в поисках справедливости душа, спасаясь с тонущего «Титаника» на резиновой лодке абсорбции, запаслась консервами. «Титаник», правда, тонул долго и красиво, собирая аншлаги и продавая билеты на ближайший конец света. Капитан уходил на бис под воду несколько раз. Потом заменили капитана, и Бог Режиссер решил – пора всплывать. Да разве оно утонет? То что поколениями сваливали в балласт… Переименуем пароход и вперед! Господи! Куда я забрел, влекомый пивом? Сейчас найду хорошие темные кулисы, прикрою утомленные глаза и посплю хоть пару часов… Хрен! Только сомкнул тяжелые веки – свет, музыка и жизнь…
12.09.07
