специальный корреспондент отдела культуры
19 марта 2019, стало известно о том, что ушел из жизни известный кинорежиссер Марлен ХуциевФото: GLOBAL LOOK PRESS
Изменить размер текста:AA
За два дня до Международного дня поэзии умер Марлен Хуциев. Человек, которому шестидесятники обязаны своей славой. Это он, показав вечер в "Политехническом" в "Заставе Ильича" и тем самым сделал поэтов невероятно популярными.
Уже тогда, после выхода этого фильма Михаил Ромм сказал Хуциеву, что он оправдал свою жизнь.
Но жизнь у Марлена Мартыновича была длинная.
Кажется, Юрский, вспоминая о Хуциева, говорил: в его фильмах все казалось таким естественным, таким случайным. Однажды я подошел к Марлену Мартыновичу и сказал ему: "как неожиданно хорошо образовался у вас в фильме этот светофор". Хуциев спросил: "Для кого неожиданно?" И я понял, что все, что кажется случайным, было сделано железной рукой...
Несмотря на возраст и кажущуюся мягкость, Хуциев оставался человеком с железной рукой и твердой волей, четко отделяющим понятия пошлого от непошлого. А понятия у него были свои, особенные, строгие.
Его поразило на всю жизнь, когда ему предложили стать натурщиком и сшить себе трусики.
Хуциев поступал в Академию Художеств и срезался. Чтобы протянуть до подготовительного периода, нужны были продовольственные карточки и молодой Хуциев обратился с просьбой помочь. Ему отказали, но предложили: поступите к нам на работу. Натурщиком. Вы такой худой.
- Как? - возмутился Хуциев.
- Очень просто, - ответили ему, - сшейте себе трусики.
Его так поразило это предложение, что он опрометью бросился бежать по проспекту Руставели, повторяя про себя: трусики, трусики!
Фильмов у него немного, но незадолго до смерти он завершил последнюю свою работу, под рабочим названием "Невечерняя" или "Любимая моя жизнь". В основе фильма - случай, когда Толстой, будучи уже великим Толстым, пришел к больному Чехову, тогда еще молодому писателю. Два писателя говорят о самых важных проблемах бытия. Этот фильм стал завещанием Хуциева.
Он прожил долгую жизнь и когда его спрашивали о смерти - отвечал: "смерть заслуживает уважения, заслуживает вкуса, эстетики, но она совершенно не заслуживает слишком серьёзного к себе отношения, поскольку для души её нет. Душа со смертью несовместима".
В год его девяностолетия я делала интервью с Хуциевым и мы разыграли с ним знаменитую сцену из "Заставы Ильича", когда сын задает умершему отцу вопрос, как жить.
— Как жить? Да, я нашел ответ. Надо стараться жить по совести, не делая зла и не желая никому зла.
— Но ведь это невозможно. Нет химически чистого зла.
— Сколько вам лет? 20? 30? А мне — 90. О чем говорить?
Светлая память.
