|
|
Не далее как неделю назад во время нашего дежурства доставлен был весьма оригинальный пациент. Не наш профильный, голова-лицо, но посмотреть на такое чудо сбежались все свободные от работы. Такого полного размозжения носа никто из нас отродясь не видел. Отзвонились куда следует, конечно, Приехал судмедэксперт, следователь позднее прибыл, когда уже запись изъял, так что сразу уверял: «На записи видно, что это просто рукой».
Со слов (вернее, хрипа, конечно) кое-как приведенного в сознание пострадавшего: «Выхожу в дверь «Пятерочки» с бутылочкой, навстречу бабёнка какая-то. Я ей: «Ты чё, баба, мне, казаку, путЯ не даешь?» А она еще вякать – дескать, по культуре положено пропускать тех, кто в магазин входит, а не выходит. И это она мне? По телику же недавно так прямо и сказали: казаки требуют у Путина: чтоб быро нас возродил, и чтоб опять была наша главная. Ну если требуют – он и обязан, а то ведь мы, казаки, такие, всё можем. И послЯ этого, какая-то бабёнка, так ее растак, еще мне путЯ не дает? Только стал я шашечку доставать – надо ж, чтоб со страху обос…ь тварь. А она мне – хрунть! – и больше ни…я не помню. Очнулся – шашечки нет, сумки тоже с бутылкой и закусью, и кошля с мобилой опять же. Один крест бог ухранил. Бошка моя в сторону свёрнута, на полЕ вокруг юшка моя застуднела уже, шаровары с меня стянуты, и на [так скажем, том самом месте – М.] сметана»…
Запись камеры над дверями магазина плохонькая, видна только женщина в шубе из искусственного меха, с капюшоном, рост примерно 1,55-1,60. Вначале задерживается у входа (видимо, происходит вот эта самая перебранка), затем замахивается рукой, притом в общем видно, что ни перчатки, ничего другого на этой руке нет. Затем, после нанесения удара, пожимает плечами и уходит.
Остальное, происшедшее в «предбаннике» между дверей магазина, камера не видела – она же наружу направлена. С чисто судебно-медицинских позиций можно было только сказать, что провалялся он там не менее часа. Следовательно, остальное сотворили над казуней другие покупатели, и естественно, именно во множественном числе, судя по разнонаправленности действий. А сметана на его полосатые труселя – это вообще прорыв фантазии! - хорошая кстати сметана и не дешевая, густая, жирная, почти наверняка ОАО «Кульминский» (у всех других производителей хуже) – а баночку с собой унесли - наверно, побоялись пальчики оставить. Притом, судя по записи камеры, и «селёдку» его никто не выносил – парадокс-с, не находите? – она ж длинная, ну куда ее спрячешь?
Судмедэксперт – молодой, незнакомый еще, хлопает ресницами: «Он что, на чекистку какую нарвался, или на боевую пловчиху? Это ж как киянкой деревянной вклепать!» (спецназовку или ментухайку – что, даже назвать побоялся?) Ну молодой, что с него взять, не видит факта, очевидного во всех смыслах этого слова, а то бы эту дамочку в два счета нашли, даже и не «сняв ее фотокарточки». Хотя, по счастью, в данном случае это уже и неважно. Следователь, старый знакомый (дважды торакальники его штопали, да раз наша вторая хирургия предплечье складывала – притом как раз и перебитое битой, нациковской только), посмеивается: «Поздняк метаться, милок, это уже опоздало на полчаса». – «Как?» - «Пук. Он сам признаёт, что угрожал холодным оружием. Так что это необходимая оборона. То есть - и дела не будет»… А казуня в это время, узнав стоимость возможного восстановления своего дыхосморкальника («Соглашайтесь, пока не поздно, а то ведь так и останетесь с проваленным носом, всю жизнь с тряпочкой ходить») вначале хай-тарабай поднял: «Как смеете? Я ж невинно пострадавший! Да мои дружки всех вас порубают, а уж ваших баб… Ну-ка, быро!» - а после короткой реплики следователя насчет состава преступления, ничтоже сумняшеся заявил: «Ну если так, достану. Бабу свою продам, девок продам, а соберу». Тут следователь и прицепился: «Так-так, а это не вы ли в прошлом году заявили об исчезновении одной из своих восьми дочерей? И не тогда ли вы машину купили, на которой через неделю влетели в ДТП, а потом пострадавшие как-то уж очень шустро забрали заявление? Вы их тоже быро дружками с шашечками припугнули? Решено. Немедленно переводим вас в тюремную больницу».
Жена его (как узнали мы впоследствии) показаний никаких не дала: «Ничего не видела, ничего не знаю, я просто баба, мне за мужиком ничего знать не положено, ничего не скажу. Хоть зарежьте меня. Хоть девок. Все умрём по закону Христову, а его не выдадим!»… дальше, само понятно, набивший оскомину текст про заговор мировой закулисы и сатанистов, не стану уж и цитировать.
Да если и «резать» что пришлось – так это через три дня его труп. Мощная такая патоанатомическая и патогистологическая картина инфаркта, теперь хоть учебным пособием послужит сей бывший пламенный мотор. Выпросил-таки его заведующий соответствующей кафедрой, всем заходящим хвастается теперь уникальностью препарата, да заодно и своим искусством препаровки (закрыл даже следы гистологических срезов, как не было – мастер, конечно, слов нет). Да и то: у мужика в неполных 40 лет было сердце старой афонской развалины, редкость даже и по нынешним временам, даже у алкашей и бомжей.
Зато завкафедрой судебной медицины грустно ругается, сожалея, что бабёнка этого казуни отказалась от рентгена и УЗИ своего многажды покалеченного и ни разу не леченного многострадального тела - тоже очень интересное пособие могло получиться.
Заведенные же дела, естественно, прекращены за смертью подозреваемого. Так что это, во всех смыслах, очевидное дело теперь не только не моё, но и ничьё… А значит, и ее карточку никто искать не будет.
|
|
