Автор:Лена ,21.06.2017
Вид для печати
Автор:Лена ,21.06.2017
Пуля для Рейхстага: почему Берлин не взяли на 3 месяца раньше
В 1945-м Берлин мог пасть на три месяца раньше. Почему этого не случилось? Об этом в эксклюзивном интервью еженедельнику «Красная звезда» рассказал генерал-полковник в отставке Анатолий Мережко.
Первую награду Анатолий Мережко получил под Сталинградом, где поднял в атаку взвод и ручными гранатами «заставил замолчать несколько огневых точек противника, в том числе станковый пулемет». Скупые строчки наградного листа красноречиво свидетельствуют о мужестве этого человека.
Так, с медалью на запыленной гимнастерке, лейтенант, назначенный в штаб армии офицером связи, представился генералу Василию Чуйкову. Вместе с легендарным полководцем Мережко освобождал Украину и Польшу, форсировал Вислу и Одер, брал Зееловские высоты и штурмовал Берлин. А в ночь на 1 мая 1945 года привел к Чуйкову генерала Кребса, которому Геббельс поручил склонить советское командование к перемирию.
Своими воспоминаниями Анатолий Григорьевич поделился с еженедельником «Красная звезда».
http://jenskiymir.com/uploads/posts/...99433732_2.jpg
ТАНКИ ИЗ-ПОД ВОДЫ
- Вы знаете, что Берлин мог капитулировать еще зимой, в феврале 45-го? - начал разговор Анатолий Григорьевич. - Если бы не американцы. Из-за них пришлось раньше начинать Висло-Одерскую операцию...
В августе 44-го, после того как мы форсировали Вислу, войска нашего 1-го Белорусского фронта захватили Магнушевский плацдарм. Пехота дралась уже на том берегу, а поддержать ее было нечем - чтобы переправить танки, надо было строить мосты, а это за один день не делается.
Чтобы не снижать темпа наступления, Чуйков приказал танки переправить на другой берег по дну реки. Законопатили щели тряпками, наварили трубы на воздухозаборники - и вперед! Немцы были ошеломлены, когда увидели наши тридцатьчетверки, выползающие на берег из-под воды...
Примерно в это же время войска маршала Конева, который командовал 1-м Украинским фронтом, южнее овладели Сандомирским плацдармом, Красная Армия перешла в оборону и стала наращивать силы для броска к Берлину.
- Я был тогда помощником начальника оперативного отдела штаба армии, - вспоминает Мережко. - Спал по два часа в сутки, нередко - прямо на карте. От телефонов не отойти: через меня шли доклады наверх - Жукову и распоряжения вниз - командирам корпусов и дивизий.
Наступление было запланировано на 21 января, но американцы возомнили себя вояками и начали накануне операцию в Арденнах. Немцы их окружили и дали по мозгам. Черчилль с Рузвельтом давай теребить Сталина, чтобы тот быстрее наступал в Польше.
И вместо 21 января мы пошли в атаку на десять дней раньше, причем на плацдарм еще не переправились ни Первая танковая армия Катукова, ни Войско Польское. Артиллеристы первую линию обороны противника смели с лица земли как ураганом, войска рванули вперед. Темп наступления был такой, что немцы едва успевали удирать. Город Лодзь, помню, захватили за несколько часов, подошли к Познани и... остановились.
Чтобы проломить стены толщиной в несколько метров, требовались тяжелые орудия. А где их взять?
http://jenskiymir.com/uploads/posts/...99433732_3.jpg
Познань - старинная, хорошо укрепленная крепость, через которую проходили основные транспортные коммуникации в сторону Берлина. Ее можно было бы обойти, но тогда войска на Одерском плацдарме остались бы без снарядов. Потому что через Познань в сутки можно было пропускать сорок пар эшелонов с боеприпасами. Но, чтобы овладеть цитаделью, которую защищал 65-тысячный гарнизон эсэсовцев, войскам 1-го Белорусского фронта понадобился целый месяц.
СПАСЛИ ВЫКЛЮЧЕННЫЕ ФАРЫ
Анатолий Мережко целые дни проводил на передовой. Он занимался рекогносцировкой, наносил данные на карту, согласовывал сроки и рубежи атаки. А после захвата Кюстринского плацдарма все стали ждать скорой победы, так как от Одера до Берлина оставались всего сутки танкового марша.
- Мы были готовы сразу идти на германскую столицу, - вспоминает Мережко. - Но Ставка решила иначе. Чтобы не получить удара в спину из Восточной Померании, наш фронт развернули на север и бросили на помощь Рокоссовскому. Только потом, когда силами двух Белорусских фронтов мы их разгромили, Сталин решает продолжать наступление на Берлин.
Жуков приказал установить прожектора на Зееловских высотах, мы несколько суток ползали и расставляли их так, чтобы луч прожектора давал направление наступления каждому батальону. Чуйков был против - считал, что от ударов артиллерии поднимутся тучи грязи и дыма. Но Жуков испытал прожектора на учениях и остался доволен - лучи пробивали дым.
- Накануне наступления Чуйков отправляет меня встречать Жукова, - продолжает Анатолий Мережко. - Чтобы тот не заблудился по пути на наш наблюдательный пункт. Я выехал километров за 20, остановился и жду. Смотрю - на дороге замаячили фары. Торможу колонну, бегу к машине Жукова и кричу: «Товарищ маршал, прошу дать команду погасить огни!» Он - ни в какую. Я настаиваю: «Товарищ маршал, не погасите фары, колонну дальше не поведу!» Жуков свирепеет: «Под трибунал захотел?» «Расстреливайте, - говорю. - Но вас под огонь не подставлю! Если не погасите, немцы засекут!».
Кое-как удалось уговорить Жукова. Колонна едва тронулась, а немцы уже бьют пушками по дороге - на всякий случай. Спасло каменное здание, которое приняло на себя осколки. Поворачиваюсь к Жукову: «Видите, товарищ маршал?». Тот нахмурился и ничего не сказал. А я, когда приехал, доложил Чуйкову об инциденте. Тот улыбнулся: «Молодец! Все правильно сделал».
http://jenskiymir.com/uploads/posts/...99433732_4.jpg
«САМ ВПЕРЕД ПОЙДУ»
- Прожектора расставляли трое суток. Прилег отдохнуть прямо на столе, только глаза закрыл, толкают в плечо: «Бегом на НП!» Заскакиваю в блиндаж Чуйкова, а там уже Жуков: «Вот что, майор, отправляйся к командиру корпуса Шеменкову и передай: если не возьмет Зееловские высоты, я его разжалую до сержанта и лишу звания Героя!».
И так - по командиру каждой дивизии: «Разжалую и лишу!» И вся речь пересыпана отглагольными прилагательными, которыми так богат русский язык. Жуков требует, чтобы я все это повторил. Я повторяю, но без «украшений». Жуков поворачивается к Чуйкову: «Откуда ты такого интеллигентного сталинградца взял, твою в господа-бога-душу-мать?» Чуйков на меня глянул исподлобья: «Ну-ка, повтори как следует!» В общем, пришлось выдать все до последнего слова...
Бегу в темноту - вокруг темень, снаряды рвутся, грохот. Чудом нашел командный пункт Шеменкова. Докладываю: «Товарищ генерал, командующий фронтом передал, что разжалует до сержанта и звания Героя лишит, если не ворветесь в полдень на Зееловские высоты...»
- Так и сказал? - недоверчиво смотрит Шеменков.
- Еще хуже, товарищ генерал, - отвечаю. - Просто не могу все слова повторить... Генерал покачал головой, подошел к радисту: «Ну-ка, солдат, дай твою шапку, а ты возьми у меня папаху. Раз такое дело, сам вперед пойду...»
Впрочем, чуть позже Афанасий Дмитриевич поостыл, стал боем руководить. А я рванул дальше.
Добрался к генералу Дуке. А тот уже на Зееловских высотах. Говорит: «Видишь, мои танки горят на вершине? Артиллеристы снарядами только низину обработали, а у немцев позиции на обратной стороне холма. Если мы их бомбами не сковырнем, будем дальше людей терять. А насчет того, что звание Героя отнимет, то не он мне его и давал. Пусть идет к такой-то матери...»
Михаил Ильич был до этого командиром партизанского отряда на Брянщине и маршалов не боялся.
В общем, целый день вели безрезультатные бои. И только 17 апреля начали прорываться вперед. Но из-за того, что фронт Жукова застопорился на Зееловских высотах, Сталин двинул в сторону Берлина Конева. И началось, как вы знаете, соревнование фронтов: кто из них быстрее возьмет столицу Третьего рейха.
БЕЛЫЙ ФЛАГ
Анатолий Георгиевич вспоминает, что, когда армию Чуйкова повернули на юг, на ее пути немцы особо не сопротивлялись. В составе 8-й гвардейской было много сталинградцев, имевших опыт уличных боев, - они вспарывали берлинские кварталы, как штык консервную банку.
- Мы шли так стремительно, что немцы не успевали бежать, - говорит Анатолий Григорьевич. - Разворачиваем НП в каком-то здании, вижу кабинет с дубовым столом – как раз для нашей карты. Сбросил с него скатерть, слышу - кто-то стонет. Открываю дверь ванной - там немецкий полковник с перерезанными венами. И на крючке - китель с железными крестами. Он снял его, чтобы кровью не заляпать. А из другого коридора, где узел связи планировался, еще один немец выскакивает. Наши девчата хватают винтовки - и за ним! Тот на чердак, чтобы на крышу попасть, вышибает окно и с криком «Гитлер капут!» прыгает вниз. Сошел с ума, наверное, когда наших связисток с оружием увидел.
Через несколько дней, когда я заступил на дежурство, принимаю срочное донесение - немцы машут белым флагом!
Вскоре появился высокий, стройный офицер, одетый с иголочки. Китель и брюки выглажены, чистейшая рубашка - когда кругом грязь и дышать нечем от кирпичной пыли. Это был начальник штаба 56-го танкового корпуса. Он спросил: если советское командование согласно, то для переговоров прибудет начальник генштаба сухопутных войск немецкой армии Кребс.
Чуйков в это время находился в политотделе штаба армии, куда его пригласили поужинать в компании известных писателей и поэтов. Тихон Хренников и Матвей Блантер по очереди играли на трофейном рояле, стол накрыли... Но тут Чуйкова позвали к телефону, и он уехал на свой передовой КП.
http://jenskiymir.com/uploads/posts/...99433732_5.jpg
ХОРОШИЕ РЕБЯТА
Под утро 1 мая на участке 110-го полка 27-й дивизии был прекращен огонь, и Кребса с адъютантом перевели через линию фронта. Чуйков ждал парламентеров несколько часов.
- Кребс пытался взять инициативу в свои руки, - вспоминает Мережко. - Он сразу заявил: «Господин генерал, я уполномочен вам первому сообщить, что фюрер покончил жизнь самоубийством». Чуйков невозмутимо отвечает: «А мы знаем!..» Карта Кребса была бита. Хотя никто из нас, конечно, о самоубийстве фюрера не знал. Переговоры шли с четырех часов утра до часу дня. Немцы просили перемирия, а мы настаивали на безоговорочной капитуляции.
Стенограмму исторической встречи, кроме адъютанта, вели еще двое - драматург Всеволод Вишневский и поэт-песенник Евгений Долматовский. Не было блокнота только у Матвея Блантера - автора легендарной «Катюши». Он был композитором и привык писать не слова, а ноты.
– Вишневский, кстати, едва не сорвал переговоры, - вспоминает Мережко. - Часто вскакивал и грубил Кребсу. Говорил, что Германия нанесла нам колоссальный урон и генерал теперь должен за это ответить.
Драматург не догадывался, что Кребс, хоть и пришел с переводчиком, но в совершенстве владел русским языком. Он прекрасно понимал слова писателя, но дипломатично держал паузу. Положение спас Чуйков.
- Василий Иванович меня подозвал, - вспоминает Мережко, - и шепчет на ухо: «Скажи писателю, что если еще раз вскочит, я его выставлю за дверь!»
Мережко так же - на ухо - передал слова командарма Вишневскому, и тот больше не проронил ни слова...
- Кребс о ходе переговоров пытался доложить Геббельсу, но у них не ладилось со связью, - вспоминает Анатолий Григорьевич. - Мы предложили протянуть провод от Чуйкова до Геббельса, тот сразу согласился и выделил связисту адъютанта с переводчиком, чтобы они отвели его в имперскую канцелярию.
Через некоторое время из рейхсканцелярии раздался звонок - все в порядке! Там сел с телефоном наш солдатик, спрашиваем у него: «Как там, немцы тебя не обижают?» Он бодро рапортует: «Нет, даже сигаретами угощают! Хорошие ребята, я с ними уже дружу!..»
Но время шло, и, когда Кребс доложил Геббельсу, что русские не идут на уступки, а требуют безоговорочной капитуляции, тот потребовал от генерала прекратить переговоры и вернуться.
– По его лицу было видно, как он не хотел идти назад и как мог тянул время, - вспоминает Мережко. - В тот же день нам сообщили, что Геббельс отравил семью и себя. Вслед за ним покончил с собой и Кребс. Я потом узнал его по бритой блестящей голове среди трупов, сваленных в фонтан рейхсканцелярии.
После тех переговоров гвардии майор Мережко сдал дежурство, рванул к Бранденбургским воротам, а оттуда - короткими перебежками к каналу. Он лег за постаментом разбитой статуи, достал маузер, прицелился и сделал выстрел по Рейхстагу. Он знал, что до Победы несколько часов. И торопился поставить свою точку. Всю войну берег для этого пулю...
Автор: Евгений Кириченко
ЖЕНСКИЙ МИР
Штурм Рейхстага в 1945 году: как это было на самом деле
05.05.2020
https://mtdata.ru/u15/photo8200/2006...pg#20063076572
О взятии Рейхстага советскими солдатами слышал каждый. Но что мы в действительности знаем о нем? Мы расскажем о том, кого отправляли против РККА, как искали Рейхстаг и сколько всего было знамен.
Кто идет на Берлин
Желающих брать Берлин в РККА было хоть отбавляй. Причем, если для командующих - Жукова, Конева, Рокоссовского это был в том числе вопрос престижа, то для простых солдат, которые были уже "одной ногой дома" это еще один страшный бой. Участники штурма будут вспоминать его, как одно из самых тяжелых сражений войны.
Тем не менее, мысль о том, что их отряд отправят на Берлин, в апреле 1944 мог вызывать у солдат одно лишь ликование. Автор книги: "Кто брал Рейхстаг: герои по умолчанию", Ямской Н. рассказывает о том, как ждали решения о составе наступательного войска в 756-го полку:«У штабной землянки собрались офицеры. Неустроев сгорал от нетерпения, предлагая послать кого-нибудь за майором Казаковым, который должен был прибыть с результатами решения. Кто-то из офицеров пошутил: 'Что ты, Степан, вертишься на месте? Снял бы сапоги – и вперед! За то время, что ты туда-сюда бегаешь, уже, поди, под Берлином был бы!'.
Вскоре вернулся веселый и улыбающийся майор Казаков. И всем стало ясно: идем на Берлин!»
Отношение
Почему так важно было взять Рейхстаг и водрузить на нем знамя? Это здание, где с 1919 года заседал высший законодательный орган Германии, в годы Третьего Рейха, de-facto, не играл никакой роли. Все законодательные функции исполнялись в Кроль-Опере, здании напротив. Однако для гитлеровцев это не просто здание, не просто крепость. Для них это была последняя надежда, взятие которой деморализовало бы войско. Поэтому во время штурма Берлина командование делало упор именно на рейхстаге. Отсюда и приказ Жукова 171 и 150-й дивизиям, который обещал благодарность и правительственные награды тем, кто установить красный флаг над серым, неказистым и наполовину разрушенным зданием.
Причем его установка была первостепенной задачей.
«Если нет наших людей в рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры любой ценой водрузить флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!”
– был приказ от Зинченко. То есть, знамя победы должно было быть установлено еще до фактического взятия Рейхстага. По словам очевидцев, при попытках исполнить приказ и установить знамя на здании все еще обороняемом немцами, погибло немало «одиночек-добровольцев, храбрейших людей», но именно это сделало поступок Кантарии и Егорова героическим.
«Моряки отряда особого назначения СС»
Еще по мере продвижения РККА к Берлину, когда исход войны стал очевиден, Гитлера охватила то ли паника, то ли сыграло роль уязвленное самолюбие, но им было издано несколько приказов, чья суть сводилась к тому, что вся Германия должна погибнуть вместе с поражением Рейха. Приводился в исполнение план "Нерон", подразумевавший уничтожение всех культурных ценностей на территории государства, затруднялась эвакуация жителей. Впоследствии верховное командование произнесет ключевую фразу: «Берлин будет обороняться до последнего немца».
А значит, по большей части было все равно кого посылать на смерть. Так с целью задержания красной армии у моста Мольтке Гитлером в Берлин были переброшены «моряки отряда особого назначения СС», которым было приказано любой ценой задержать продвижение наших войск к правительственным зданиям.
Ими оказались шестнадцатилетние мальчишки, вчерашние курсанты морской школы из города Ростока. Перед ними выступил Гитлер, назвав их героями и надеждой нации. Интересен сам его приказ: «отбросить небольшую группу русских, которая прорвалась на этот берег Шпрее, и не допустить ее к рейхстагу. Продержаться нужно совсем немного. Скоро вы получите новое оружие огромной силы и новые самолеты. С юга подходит армия Венка. Русские будут не только выбиты из Берлина, но и отброшены до Москвы».
Знал ли Гитлер о реальном числе "небольшой группе русских" и о положении дел, когда отдавал приказ? На что он рассчитывал? На тот момент было очевидным, что для результативного сражения с советскими солдатами нужна была целая армия, а не 500 молодых, не умеющих воевать мальцов. Возможно, Гитлер ожидал положительных результатов от сепаратных переговоров с союзниками СССР. Но вопрос, о каком секретном оружии шла речь, так и повис в воздухе. Так или иначе, надежды не оправдались, а многие молодые фанатики погибли, не принеся пользы родине.
Где Рейхстаг?
https://mtdata.ru/u15/photoEBAD/2028...pg#20286149421
Во время штурма случались и казусы. Накануне наступления, ночью оказалось, что наступавшие не знают, как выглядит рейхстаг и тем более, где он находится.
Вот как описывал эту ситуацию командир батальона, Неустроев, которому было приказано штурмовать рейхстаг: «Полковник приказывает:
'Выходи быстрее к рейхстагу!'. Я кладу трубку. В ушах все еще звучит голос Зинченко. А где он, рейхстаг-то? Черт его знает! Впереди темно и пустынно».
Зинченко в свою очередь докладывал генералу Шатилову: «Батальон Неустроева занял исходное положение в полуподвале юго-восточной части здания. Только вот ему какой-то дом мешает – закрывает Рейхстаг. Будем обходить его справа'. Тот недоуменно отвечает: 'Какой еще дом? Кроль-опера? Но он от „дома Гиммлера“ должен быть справа. Не может быть перед Рейхстагом никакого здания…».
Тем не менее, здание было. Приземистое в два с половиной этажа с башнями и куполом наверху. За ним в двухстах метрах виднелись очертания громадного, двенадцатиэтажного дома, который Неустовев и принял за конечную цель. Но серенькое здание, которое они решили обойти, неожиданно встретило наступавшим сплошным огнем.
Правильно говорят, одна голова хорошо, а две лучше. Загадка месторасположения Рейхстага разрешилась по прибытию к Неустроеву Зинченко. Как описывает сам комбат:
«Зинченко посмотрел на площадь, и на затаившееся серое здание. А, потом, не оборачиваясь, спросил: 'Так что вам мешает выйти к Рейхстагу?'. 'Вот это невысокое здание', ответил я. 'Так это и есть рейхстаг!'» .
Бои за комнаты
https://mtdata.ru/u15/photo8247/2073...pg#20732295119
Как брали Рейхстаг?
Обычная справочная литература не вдается в детали, описывая штурм как однодневный «наскок» советских солдат на здание, которое под этим напором так же быстро было сдано его гарнизоном. Однако дело обстояло иначе. Здание обороняли отборные СС-овские части, которым больше нечего было терять. И у них было преимущество. Они прекрасно знали о его плане и расположении всех его 500 комнат. В отличие от советских солдат, которые даже не представляли как Рейхстаг выглядит. Как рассказывал рядовой третьей роты И. В. Майоров: «О внутреннем расположении мы не знали практически ничего. А это весьма усложняло бой с противником. Кроме того, от беспрерывной автоматной и пулеметной стрельбы, разрывов гранат и фаустпатронов в рейхстаге поднимались такой дым и пыль от штукатурки, что, перемешиваясь, они заслоняли все, висели в комнатах непроглядной пеленой — ничего не видно, как в потемках». О том, насколько сложным был штурм можно судить, что советское командование ставило задачу в первый день захватить хотя бы 15-10 комнат из упомянутых 500.
Сколько было флагов
https://mtdata.ru/u15/photoD1E7/2040...pg#20401513666
Историческим знаменем, водруженным на крышу Рейхстага, был штурмовой флаг 150-ой стрелковой дивизии Третьей ударной армии, установленный сержантом Егоровым и Кантарией. Но это был далеко не единственный красный флаг над немецким парламентом. Желание дойти до Берлина и установить советский флаг над разгромленным вражеским логовом фашистов мечтали многие, вне зависимости от приказа командования и обещания титула «Героя СССР». Впрочем, последнее было еще одним нелишним стимулом.
По словам очевидцев, победных знамен на Рейхстаге было ни два, ни три и даже не пять. Все здание буквально «краснело» от советских флагов, как самодельных, так и официальных. По подсчетам специалистов, их было около 20, часть была сбита во время бомбежки. Первый установил старший сержант Иван Лысенко, чей отряд соорудил знамя из матраса красной материи.
Наградной лист Ивана Лысенко гласит:
«30 апреля 1945 года в 14 часов тов. Лысенко первым ворвался в здание Рейхстага, гранатным огнем истребил более 20 немецких солдат, достиг второго этажа и водрузил знамя победы.За проявленное геройство и мужество в бою достоин присвоения звания Героя Советского Союза».
Причем, его отряд выполнил при этом свою основную задачу – прикрывать знаменосцев, которым было поручено водрузить победные знамена на Рейхстаге.
А вообще, каждый отряд мечтал установить свой флаг на Рейхстаге. С этой мечтой солдаты прошли весь этот путь до Берлина, каждый километр которого стоил жизней. Поэтому, так ли уж важно, чье знамя было первым, а чье "официальным". Все они были одинаково важны.
Судьба автографов
https://mtdata.ru/u15/photoC744/2007...pg#20070732213
Те, кому не удалось водрузить знамя, оставляли напоминания о себе на стенах взятого здания. Как описывают очевидцы: все колонны и стены при входе в рейхстаг были испещрены надписями, в которых солдаты выражали чувства радости победы. Писали всем – красками, углем, штыком гвоздем, ножом:
«Кратчайший путь в Москву — через Берлин!»
«И мы, девушки, были здесь. Слава советскому воину!»; «Мы из Ленинграда, Петров, Крючков»; «Знай наших. Сибиряки Пущин, Петлин»; «Мы в рейхстаге»; «Я шел с именем Ленина»; «От Сталинграда до Берлина»; «Москва — Сталинград — Орел — Варшава — Берлин»; «Дошел до Берлина».
Часть автографов сохранилась до сих пор – их сохранение было одним из главных требований при реставрации Рейхстага. Тем не менее, сегодня их судьба нередко ставится под вопрос. Так, в 2002 году представители консерваторов Йоханнес Зингхаммер и Хорст Гюнтер предложили уничтожить их, аргументируя это тем, что надписи «отягощают современные российско-германские отношения».
https://russian7.ru/post/shturm-reykhstaga-v-1945-godu-kak-y...
ЛЮБИТЕЛИ ИСТОРИИ