“Сладкая” жизнь гитлеровского рабочего
“Сладкая” жизнь гитлеровского рабочего
http://rabkor.ru/wp-content/uploads/...e_plakat_4.jpg
В определенных кругах популярно утверждение, что после прихода к власти Гитлера и НСДАП положение немецких трудящихся улучшилось. Это утверждение, однако, лишь популярный миф. Он восходит к нацистской пропаганде, рисовавшей довольных арийских рабочих, спасенных нацистами от эксплуатации еврейскими капиталистами и процветающих в справедливом национально-ориентированном обществе гитлеровской Германии. На самом деле, положение немецких рабочих при нацистах ухудшилось. И ухудшилось оно еще до войны, когда экономические проблемы можно было бы списать на бомбежки, нехватку рабочих рук и другие военные трудности.
Ужесточение эксплуатации труда
Во-первых, рабочим пришлось намного больше работать. С 1933 по 1939 год продолжительность рабочей недели выросла на 6 часов. То есть, партия, именовавшая себя рабочей, добавила трудящимся лишний рабочий день. Видимо, чтобы не горевали. В итоге, продолжительность рабочего дня при расчете на пятидневку составила 9,7 часов в день или 8 часов в день при шестидневке. Даже при сравнении с 1929 годом, последним годом экономического процветания Веймарской Германии, когда рабочие трудились очень интенсивно, рабочая неделя выросла на 2,5 часа.
http://rabkor.ru/wp-content/uploads/2017/10/1.jpg
Принуждение рабочих к работе на износ не дало полезного экономического эффекта. Ханс-Эрих Фолькманн отмечает, что уже в 1938 году, во время подготовки вторжения в Польшу, количество брака по всем отраслям резко увеличилось из-за переутомления рабочих.1
http://rabkor.ru/wp-content/uploads/.../2-300x291.jpgУвеличение норм выработки не означало повышения оплаты. Почасовой заработок в Германии практически не рос, несмотря на резкое повышение нагрузки на каждого рабочего. Рост реальной почасовой оплаты труда начался лишь в 1937 году. Однако, как отмечает профессор Вольфрам Фишер, в это время о реальной зарплате можно говорить лишь с точки зрения макроэкономики, а не покупательной способности: из-за введения системы рационирования товаров. Динамику соотношения загрузки рабочих и зарплаты с 1913 года по конец войны Фишер показывает в таблице, данные которой для удобства пересчитаны на интересующие нас 1933 – 1938 годы.
Вплоть до 1936 года почасовая оплата то чуть росла, то чуть падала, оставаясь на прежнем уровне. Только с 1937 года, когда это уже перестало играть существенную роль для благосостояния семьи, зарплаты “оторвались” от продолжительности рабочего дня.
Рационирование, то есть, распределение товаров по карточкам, стало нормой в гитлеровской Германии. Впрочем, это не спасало от перебоев и трудностей в снабжении. Под управлением НСДАП немцы стали питаться меньше и хуже в сравнении с Веймарской Германией докризисного времени: «между 1927 и 1937 г. в рабочих семьях Германии увеличилось потребление ржаного хлеба на 20 %, а потребление мяса за тот же промежуток времени снизилось на 18 %, жиров — на 37 %, белого хлеба — на 44 %».2 Если жители других западных стран ели больше мяса, белого хлеба, сахара и яиц, то в Германии на стол шли преимущественно капуста, ржаной хлеб, маргарин, картофель и фруктовый мармелад-эрзац. Об ухудшении качества питания свидетельствуют и официальные речи нацистских лидеров. В качестве примера можно привести отрывок речи Геринга на съезде НСДАП, собравшемся после захвата Австрии:
«Во-первых: с 1 октября этого года отменяется примешивание кукурузной муки при выпечке белого хлеба, и вы будете есть чисто белый хлеб, как прежде. Я сделал это, в особенности, чтобы угодить нашим лакомкам из Остмарки.
Во-вторых: будет разрешена продажа свежего хлеба.
В-третьих: высокий процент отрубей в ржаном хлебе понижается, и вы будете опять есть наш старый ржаной хлеб».3
Получается, что через шесть лет после прихода нацистов к власти немцы наконец-то смогут купить настоящий свежий хлеб. Да и эта поблажка была сделана из-за австрийцев, которые не привыкли к тяготам жизни в Рейхе. На фоне этого выдающегося прорыва Геринг признавал и некоторые проблемы:
«Какими ничтожными кажутся, если сопоставить со всем изложенным, маленькие неудобства, возникающие то здесь, то там. Иной возвращается домой и говорит: «Я получил сегодня вместо полфунта масла всего только четверть!» Может также случиться, что вместо свинины вы получите у вашего мясника говядины, или же наоборот. Другой как раз хочет свинины тогда, когда в лавке имеется говядина, а его сосед хочет как раз говядины. Но ведь все это, в конце концов, пустяки!»4
Продовольственные трудности были связаны в первую очередь с милитаризацией немецкой экономики и ограничениями на импорт продовольствия: «Придя к власти, нацисты сразу же резко сократили закупки за границей продовольствия, товаров широкого потребления и сырья, необходимого для их изготовления. Вся валюта использовалась для закупки стратегического сырья. Так, сумма, выделяемая для закупки за границей сливочного масла, за один год была сокращена с 106 млн. марок до 70 млн. марок. Если в кризисном 1932 г. Германия все же закупила 4,4 млн. т. продовольствия, то в 1934 г. эта цифра сократилась уже до 3,2 млн. т. (а в 1935 г. — до 2,9 млн. т.). За период 1933–1939 гг. гитлеровцы сократили импорт пшеницы и яиц на одну треть, сала — в три раза. Почти целиком была прекращена закупка за границей кормов, в связи с чем в Германии резко сократилось поголовье скота»,5 и, как следствие, упало производство мяса, молока и масла. К 1936 году немцы ели меньше мяса, чем в 1928-29 годы, особенно сильно пострадали жители крупных городов.6 На проблемы с продовольствием указывали и антропометрические данные. Если в 1920-е годы рост немецких детей быстро вырос примерно на 7 см., то в 1930-е годы он оставался стабильным, увеличившись лишь в послевоенную эпоху.7 Нацистам оставалось только говорить от имени остальных немцев, что: «Мы готовы и в будущем, если понадобится, есть поменьше жиров, очень мало свинины, по несколько яиц, потому что знаем, что эта маленькая жертва будет жертвой на алтарь свободы нашего народа. Мы знаем, что валюта, которую мы таким образом сэкономим, пойдет на вооружение».8
http://rabkor.ru/wp-content/uploads/.../4-600x444.jpg
Нормирование разных товаров периодически то вводилось, то отменялось, окончательно установившись ко времени Второй мировой. Как писал работавший в Германии американский журналист Уильям Ширер, 27 августа 1939 года «были установлены нормы на продукты питания, и я слышал, что многие немцы жалуются, что они очень невелики. Например: мяса — 700 г. в неделю, сахара — 280 г, джема — 110 г, кофе или его заменителей — одна восьмая фунта [56 г] в неделю».9 Впрочем, к праздничным дням нормы увеличивались и немцы могли пошиковать. К рождеству 1939 года жители Германии получили «дополнительно четверть фунта масла и сто граммов мяса, а также четыре яйца вместо одного».10 Война привела к еще большему ухудшению продовольственной ситуации, карточки отоваривали с запозданием, а качество продуктов ухудшилось еще сильнее. Об этом свидетельствует показательный эпизод, случившийся после нападения Германии на Советский Союз. К ноябрю 1941 года в Германию на принудительные работы пригнали порядка 400 000 советских граждан, и Геринг предложил кормить их кониной и кошачьим мясом. Статс-секретарь министерства продовольствия Герберт Бакке не без иронии ответил Герингу, что по его подсчетам в Германии уже ощущается серьезный дефицит кошек, а конское мясо подчистую съедено самими немцами.11
После прихода к власти НСДАП начались проблемы и с одеждой, так как средства, нужные для закупки соответствующего сырья пошли на военные нужды: «совсем не имея собственного хлопка и почти не имея шерсти, германский народ вынужден будет до конца войны обходиться той одеждой, которая есть».12
Дефицит кожи и резины привел к перебоям в снабжении обувью. 30 октября 1939 г. Ширер писал: «Сегодня плохие новости для народа. Сейчас, когда наступила дождливая и холодная погода и скоро выпадет снег, правительство объявило, что этой зимой только пять процентов населения имеют право купить новые резиновые галоши и боты. Имеющиеся запасы такой обуви будут выдаваться в первую очередь почтальонам, газетчикам и уборщикам улиц».13 С 12 ноября 1939 г.были «введены карточки на покупку одежды, и у многих немцев угрюмые лица. Есть отдельные карточки для мужчин, для женщин, для мальчиков и девочек, для грудных младенцев. Кроме грудных детей, каждый получает на этой карточке сто купонов. Носки или чулки стоят пять купонов, но вы можете приобрести только пять пар в год. Пижама стоит тридцать купонов, почти треть карточки, но можно сэкономить пять купонов, если купите вместо нее ночную сорочку. На новое пальто или костюм уйдет шестьдесят купонов».14
Если не считать случаев переселения немцев в квартиры, конфискованные у евреев, вряд ли. НСДАП провалила жилищную программу и не выполнила обещание дать каждому немцу качественное жилье. Как показывает статистика, после уменьшения строительства из-за кризиса 1929 года (снижение в 1931 г. и наихудшие результаты в 1932 г.) строительство вновь вернулось к 1936–1937 годах на достаточно стабильный уровень Веймарской республики 1928–1930 годов. А потом начало медленно (довоенные 1938–1939 годы), а затем уже обвально снижаться. Как пишет О. Ю. Пленков, «в этой сфере нацисты отставали от Веймарской республики, в годы которой только в Берлине было построено 230 тыс. квартир, а в годы нацизма — только 102 тыс., из которых большая часть была заложена еще до кризиса, а затем законсервирована».15 Хотя численность строительных рабочих за первые три года правления нацистов выросла с 666 000 до 2 000 000 человек,16 большая часть средств, предназначенных на новое строительство, вкладывалась в инфраструктурные проекты и публичные строения. Строительство жилья в это время пребывало в застойном состоянии.
Даже нацистская пропаганда признавала, что решить вопрос с квартирами не удалось — но, обещала она, это будет решено позже: «15 ноября 1940 года доктору Роберту Лею [руководителю Германского трудового фронта, общегерманского профсоюза под нацистским контролем] была поручена разработка плана послевоенного жилищного строительства, которое даст возможность предоставить каждому немцу квартиру, соответствующую его доходам и отвечающую последним требованиям гигиены и народного здравоохранения».17 Эти заявления говорят о том, что в то время подобным жильем обладали далеко не все немцы.
http://rabkor.ru/wp-content/uploads/.../6-574x697.jpg
Миф о народном автомобиле
Эти обещания напоминают слова того же Роберта Лея 1 августа 1938 года: «Каждый немецкий рабочий в течение трех лет должен стать владельцем малолитражной машины «Фольксваген». У многих после прочтения популярных книг о Третьем рейхе не может не создаться впечатление, что «фольксваген-жук» начали производить уже при Гитлере. Например, вышедшая у нас в 1996 г. «Энциклопедия Третьего рейха» так прямо и утверждает: «Знаменитый «народный автомобиль» «Фольксваген» первоначально был известен как «KdF-ваген» и был доступен среднему рабочему, делавшему еженедельные взносы на его приобретение».18
Да, начало всей этой кампании было многообещающим. После августовского заявления лидера нацистских профсоюзов Лея поднялась большая шумиха. Газеты расхваливали «народный автомобиль». Чтобы получить его, необходимо было сдать 750 марок (оставшиеся до полной цены 990 марок можно было доплатить позже). Взносы собирались с немцев по 5 рейхсмарок в неделю, что при недельном заработке среднего рабочего в 32–35 рейхсмарок было, вопреки рассказам в популярной литературе, весьма ощутимо для семейного бюджета. Всего 336 тысяч немцев сдали деньги на народный автомобиль, в результате набралось 280 миллионов рейхсмарок.19
Работавший в 30-е гг. в Германии американский журналист Уильям Ширер подробно описал весь этот представленный с помпой проект: «Организация д-ра Лея тогда же, в 1938 году, рьяно взялась за строительство в Фаллерслебене, близ Брауншвейга, «крупнейшего автомобильного завода в мире» производительностью 1,5 миллиона машин в год — «больше, чем у Форда», как заявляли нацистские пропагандисты. Рабочий фронт выделил капитал в размере 50 миллионов марок, но это не было основной частью финансирования. Хитроумный план Лея состоял в том, чтобы сами рабочие вложили необходимые средства, выплачивая денежные взносы в счет будущей покупки в размере 5 марок в неделю, а то и 10 или даже 15, если это им по карману. План этот стал известен под названием «Выплати, прежде чем получить». 20 Уплатив 750 марок, будущий покупатель получал номерной ордер, позволявший получить машину, как только она сойдет с конвейера. Но итоги программы оказались весьма блеклыми: «до 1939 года на заводах «Фольксваген» было выпущено всего несколько сотен автомобилей; после производство было переведено на военные рельсы, да и на проданных автомобилях ездили довольно редко», ведь бензин распределялся по карточками и, как правило, для военных автомобилей.21
Реализовали проект «народного автомобиля» (и компенсировали вклады обманутых немцев) только в ФРГ, после войны, в эпоху второго «немецкого экономического чуда». Десятки тысяч «народных автомобилей» на дорогах нацистской Германии существовали лишь в пропаганде, в том числе направленной на жителей Советского Союза. В выпущенной в 1941 г. на русском языке брошюре «Правда о Германии», написанной не кем иным, как главой Народного фронта Леем, утверждалось: «За последние годы Германия покрылась густой сетью первоклассных автострад. В праздничные дни по ним движутся десятки тысяч так называемых народных машин, которые по карману каждому среднему германскому рабочему».22
Благосостояние трудящихся не исчерпывается количеством отработанных за крепкий рейхспфенниг часов, приобретенных квартир и автомобилей. Традиционно, защитники мифа о процветании рабочих при Гитлере приводят в пример резкий рост рождаемости, достигнутый нацистами. Якобы, освободившись от неустроенности Веймарской республики, немцы воспряли, мужчины начали активно оплодотворять женщин, а те стали радостно рожать крепкотелых голубоглазых и светловолосых красавцев и красавиц.
C 1933 по 1937 годы, действительно, наблюдается резкий скачок рождаемости. Однако этот скачок – лишь очень относительный. Даже в пиковый 1937 год при самой активной пропаганде многодетности нацистам удалось достичь лишь уровня рождаемости 1923 года – то есть, года пика страшной гиперинфляции, когда кусок хлеба стоил триллионы марок, а деньги обесценивались вдвое каждые несколько часов. К уровням же рождаемости послевоенных 1919 – 1920 годов нацистам даже и приблизиться не удалось. Даже спустя несколько лет нацистской “семейной” политики немецкие женщины и мужчины продолжали относиться к идее рождения детей куда более скептически, чем в 1920 году.
Здоровье нации: пропаганда и реальность
Еще до мировой войны количество врачей на человека в Германии сократилось на 7%. В основном из-за запретов на работу врачей-евреев. Ведь расовая чистота важнее какого-то еврейского лечения. Упала и обеспеченность больничными койками. Если в Веймарской республике она выросла с 75,2 коек на 10 тыс. жит. в 1924 году до 91 в 1931, то при нацистах она оставалась стабильной, а в 1939 году даже упала до 87,1 койки на 10 тыс. чел.23
http://rabkor.ru/wp-content/uploads/2017/10/8.jpg
Казалось бы, это мелочь. Но нет. В сочетании с возросшей нагрузкой на трудящихся (в первую очередь промышленных рабочих) это дало чудовищный рост заболеваемости. C 1929 по 1937 годы количество несчастных случаев на работе выросло на 4%, а количество заболеваний среди рабочих, обслуживавшихся в социальной страховой системе, увеличилось с 1929 по 1937 годы – на 43,3%.24
Посмотрим на ситуацию шире, возьмем общую смертность, для чистоты сравнив 1932 год с 1937, когда не было войны, зато имелось несколько лет правления нацистов. Как видим, снижение смертности произошло лишь для группы новорожденных (и небольшое в группе 15-30 лет), для всех остальных возрастов наблюдался рост смертности, причем для подростков – на целых 13,6%. В это же время британцам удалось сократить смертность по всем возрастным группам, кроме 55-64 и старше 85.
http://rabkor.ru/wp-content/uploads/.../9-574x465.jpg
Нацистам не удалось добиться и уменьшения общей смертности. В то время, как в Голландии смертность с 1928 по 1938 год сократилась с 96 до 85 человек на 10 тыс. населения, а в Дании – со 110 до 103, в Германии она была 116, а стала 117. Справедливости ради, заметим, что в Британии показатели схожие: 117-116. Противоречия с предыдущими данными нет – в 1932 году в Германии смертность составила 108 случаев на 10 тыс. жителей против 120 в Британии.25
Интересно сравнить и динамику продолжительности жизни в нацистской Германии с периодом Веймарской республики. В период с 1925 по 1932 годы ожидаемая продолжительность жизни для новорожденных детей, детей годовалого возраста и пятилетнего возраста увеличивалась на 3,8 года, 2,4 года и 1,7 лет соответственно. В период с 1932 по 1937 год она выросла лишь на 0,7 года для новорожденных и уменьшилась на 0,4 года для двух остальных групп. Также на 0,1 года сократилась она для 30-летних (с 1925 по 1932 был рост на 0,9 лет). Во Франции, Швеции и США по всем этим показателям был стабильный рост в оба периода.
Борьба с безработицей и безработными
Во время Великой депрессии безработица среди немцев приняла катастрофические масштабы. Гитлеру часто ставят в заслугу то, что уровень безработицы, достигавший 30%, после прихода к власти нацистов опустился почти до нуля. Но следует учитывать, что этот результат получился по большей части за счет принудительного труда.
Существенная часть безработных была удалена с рынка труда путем призыва в армию. Чтобы прекратить классовую борьбу и подавить социальные конфликты, нацисты ликвидировали независимые профсоюзы рабочих. В 1934 году был введен порядок принудительного набора рабочей силы и ее перевод на военные заводы, если этого требовали задачи “особого государственно-политического значения”. НСДАП запретила не только профсоюзы, но и забастовки. Трудящимся не только запретили бастовать, они должны были и работать столько часов, сколько им скажут. Как солдаты, они практически не могли сменить место работы, переехать из одного города в другой, покинуть страну. Было ликвидировано право увольняться. Сменить работу можно было только при наличии согласия прежнего работодателя. Эти меры ограничили рост стоимости труда в условиях безработицы, обеспечив быстрый рост прибыли немецких промышленников: в период экономического процветания 1920-х годов они получали 3-5% на вложенный капитал, а после прихода к власти Гитлера норма прибыли быстро поднялась до 15%.http://rabkor.ru/wp-content/uploads/...11-300x270.jpg
Наряду с ликвидацией прав трудящихся на частных предприятиях, нацистское государство учредило общенациональную систему принудительного труда. С 1935 года правительство ввело трудовую повинность для юношей и девушек в возрасте 18-25 лет. Число призываемых лиц и время отбывания повинности устанавливались государством в зависимости от хозяйственных нужд. До начала Второй мировой войны более 2,5 млн. юношей и около 300 тыс. девушек прошли через 800 трудовых лагерей, где в которых они строили автострады и пограничные укрепления. «Условия там были не лучшими: Типичными в воспоминаниях предстают деревянные постройки, спальные помещения с двухъярусными кроватями, соломенными тюфяками вместо матрацев».26 Девушек направляли на помощь крестьянам в лучших традициях сражений за урожай: «Девушки выполняли работу по дому и ухаживали за детьми в многодетных крестьянских семьях: ходили за покупками, стирали, готовили и доставляли в поле обеды, гладили, штопали, проверяли домашние задания старших детей.
Они помогали крестьянам сажать картофель, убирать урожай зерновых и корнеплодов, хмеля, винограда, заготавливать сено, «полоть сорняки, чистить навозные ямы, складывать брикеты или наполнять соломенные тюфяки».27 А в 1938 г. местным органам власти было предоставлено право привлекать в принудительном порядке население к любым видам работ в свободное от основной работы время.
Заключение
До прихода к власти лидеры НСДАП обещали “направить все усилия на оздоровление нации” и “заботиться о трудоустройстве и жизни граждан Германии”.28 Реальность оказалась совсем иной. Нацисты обеспечили полную занятость, но дорогой ценой. За это народу пришлось заплатить милитаризацией экономики, урезанием прав граждан и ужесточением эксплуатации трудящихся. Государство не выполнило своих обещаний повысить жизненный уровень и благосостояние трудового населения, в реальности оно даже упало. Правительство перевело граждан на голодный паек, направляя средства на перевооружение армии. Дыры в народном хозяйстве, созданные безудержной милитаризацией, должна была залатать агрессивная внешняя политика. Но и грабеж других стран, захват практически всей Европы, не позволил решить экономические проблемы. Милитаризм и экспансионизм толкнули Германию к катастрофе мировой войны, которая привела уже не только к падению благосостояния немцев, но и к миллионам смертей и краху государства.
