-
Плюшевая крыса
Плюшевая крыса
Мори
На улице уже третий день шел дождь. Последние листья давно почернели и смешались с грязью, дома-новостройки намокли и казались жутко постаревшими, а белые круги растоптанных жвачек на асфальте покрылись сантиметровой толщей воды. На проезжей части, неподалеку от бордюра, лежало нечто. Какого оно было цвета до того, как попало сюда, было уже не догадаться, да и чем оно было, в общем-то, тоже. На нем были видны следы недавно проехавшего автомобиля, и их постепенно смывали лившиеся с неба водяные потоки.
Из подъезда старой, приготовленной под снос «хрущевки» вышел человек. Он раскрыл зонт и быстро зашагал к автобусной остановке. Дойдя до нечто, прохожий поддел его носком свеженачищенного ботинка, скинул прочь с асфальта, а затем как ни в чем не бывало продолжил путь. Ударившись о землю, нечто вздрогнуло и открыло глаза. Глаза были большие, синие и безумно печальные. Посмотрев на небо, на дождь, оно вздохнуло и хотело снова опустить веки, чтобы уже больше не поднимать их, но тут до его слуха донесся голос. Он становился все громче, и вот существо уже могло разобрать слова: «Тоже мне! А еще образованные люди!!! Ладно, уйду, уйду!.. – говоривший был явно чем-то возмущен. - Ну все-таки, как не стыдно!.. Нет, это ни в какие ворота не лезет! А еще интеллигенцией себя считают, книжек умных напокупали… И такие люди работают на телевидении, программы на всю страну показывают!.. Чему они могут научить современную молодежь? Нет, бежать, бежать отсюда!.. Ой!..» Обладатель голоса остановился, во все глаза глядя на лежащее на земле существо. Оно тоже с интересом рассматривало его.
- Ты кто? – выдохнули они почти хором.
- Я – крыс, меня из дома выгнали, - выпалил подошедший. – Вон, слышишь?..
И действительно, из окон второго этажа доносились уже хриплые крики: «Крыса! Пошла на х..! Крыса! Пошла на х..!»
- Молодежь! До чего глупая пошла, - проворчал крыс. Вообще-то, если переводить крысиный возраст на человеческий, ему самому было не больше девятнадцати, тогда как голос из окна принадлежал человеку никак не младше тридцати. – Куда катимся?..
- Почему он кричит?
- Вбил себе в голову, что это лучший способ выжить крысу – то бишь, меня – из дому. Типа, если целый день орать на меня матом в дырку раковины, я уйду… Эх, молодежь… Слушать противно… - крыс поправил зажатую под мышкой книжку-миниатюру и смущенно пояснил: - Пушкин, А.С., «Я вас любил…», сборник стихов о любви…
- Какой ты смешной… - произнесло существо и изобразило на своем лице подобие улыбки.
Только теперь юный любитель поэзии отвлекся от своих мыслей и обратил внимание на собеседника…
- Ой, ты же ранена!.. И промокла вся!.. – крыс подхватил ее на руки и понес к растущему неподалеку дереву. Там, среди корней, скрывался вход в его запасное жилище. – Вот. Тут ты будешь в безопасности. Сейчас добуду тебе чего-нибудь поесть…
- Я не…
Но зверек уже юркнул в одну из веток подземного лабиринта.
Существо огляделось. Нора, в которой она оказалась, была небольшой. На полу лежал кусочек ковра – по всей видимости, отгрызенный от большого старого паласа, на стене висел рисунок, сделанный детской рукой на блокнотном листе. И, в общем-то, все.
- Вот поешь, – вернувшийся крыс протянул гостье небольшой сухарик. – Больше ничего не нашлось.
- Спасибо, но я не хочу. Я не голодна.
- Да ладно тебе, не стесняйся. Вон бледная какая, ешь-ешь…
- Я не… Понимаешь, я вообще никогда не ем…
- Как это?
- Ну…
- Ладно, не хочешь – не рассказывай. Скажи хоть, как зовут тебя, откуда ты такая взялась…
- Я Гэль… Крыса, почти как ты… Только…
- Только что?..
- Только плюшевая…
Крыс во все глаза уставился на гостью.
- Теперь ты меня прогонишь? – испуганно прошептала Гэль.
- С какой это интересно стати? – проворчал крыс. – Сейчас тебя лечить буду, и не говори мне, что ты плюшевая и тебе не больно.
Гэль согласно кивнула головой.
- Зови меня Влад, - представился хозяин норки и улыбнулся. – Да не бойся ты так, все хорошо. Чего дрожишь?
- Холодно.
Влад принес некое подобие пледа и укрыл гостью.
- Поспи пока. А я твой бок пока зашью. Я буду стараться, чтобы тебе не больно было…
Но Гэль уже спала.
- Эх…
Влад притащил иголку, нитку – когда-то давно он нашел их и, как и следует хорошо воспитанному крысу, спрятал в норке. Теперь они пригодились. Иголка была довольно тяжелой, длиной почти в полкрысы, но Влада это не очень пугало – уж очень страшна была рана на теле Гэль. Медленно, стежок за стежком, сшивал крыс бок несчастной гостьи, а когда работа была закончена, утомленный опустился на пол. Он смотрел на лицо спящей и никак не мог понять, что же произошло в этот дождливый день, какое чудо сделало возможной эту встречу... И крыса уже не сердили люди, выгнавшие его из дома.
Тем временем шерстка Гэль стала подсыхать. Она оказалась небесно-голубого цвета, и, хоть местами довольно грязная, излучала мягкий серебристый свет. Гостья почувствовала на себе взгляд крыса и открыла глаза. Она осмотрела свой зашитый бок.
- Спасибо…
- Не за что. Что еще я могу для тебя сделать?
- Ты и так спас меня… Если бы не ты, я умерла бы, наверное…
- Как ты попала сюда?
- Меня выбросили. В окно, - Гэль горько улыбнулась. – Люди так часто делают с наскучившими игрушками, во всяком случае, те, у которых я жила…
- Но ты же не игрушка, ты живая!
- Все игрушки живые, просто никто, кроме самых маленьких детей, об этом не знает… Сам знаешь, люди считают, что живые крысы тоже ни читать, ни разговаривать не умеют…
- Да уж…
- Потом меня рвали собаки, пинали люди, по мне ездили автомобили и стучал дождь. Потом меня нашел ты.
- Печально…
- Да нет, ничего особенного. Почитай мне лучше свою книжку. Нет, лучше не здесь. Пойдем наверх.
- На улицу? Там же дождь.
- А вдруг кончился? Давай посмотрим!
Они вышли из дома. Дождь лил как из ведра. Но Гэль улыбнулась, вышла из норки, встала на задние лапки, а ладошки передних подставила воде. Она смотрела на небо, на дождь, на дерево, на Влада и вдруг счастливо засмеялась.
- Я живу, живу! – прыгала она под дождем. А потом хитро подмигнула Владу и с улыбкой взглянула на покрывавшую все небо серую тучу. – Тучка, а тучка! Дай нам погулять!
Дождик стал реже, реже и постепенно закончился. Облака чуточку раздвинулись, и показался небольшой клочок синего неба.
- Спасибо! – Гэль с благодарностью смотрела ввысь.
- Ничего себе! Да ты оказывается волшебница!
- Ничего подобного. Я – обычная крыса… Ну почти что обычная… Если ты любишь этот мир, все вокруг будет тебе помогать… - Гэль смущенно посмотрела на зашитый бок. – Ну, к людям это не относится. Полезли наверх.
Влад хотел было возразить, что крысы по деревьям не лазят, а потом решил, будь что будет. Тем более что его новая знакомая уже улыбалась ему с ветки.
- Кидай сюда книжку, я поймаю!
Влад бросил ей томик и тоже вскарабкался на дерево. Они лезли все выше и выше, и вот уже стали видны крыши окрестных домов, и небо стало заметно ближе. Найдя удобный сучок, крысы уселись на него. Влад открыл книгу и начал читать вслух: "Я вас любил, любовь еще быть может…" Гэль слушала его и смотрела на небо. Кусочек синего неба между облаками то и дело менял свои очертания и напоминал то лошадку, то медведя, то Влада… И было так хорошо, так спокойно на душе, так тихо, что казалось, нет больше на свете ничего, кроме этого неба, дерева и звучащих стихов…
- Теперь твоя очередь, - голос крыса вывел Гэль из задумчивого оцепенения.
- Хочешь, я спою тебе?
И крыса запела. Она прикрыла глаза и покачивалась в такт песне. Казалось, Гэль сама превратилась в мелодию, тихую, печальную и необыкновенно светлую. Песня лилась над городом, а Влад заворожено смотрел на нее…
- Это мой подарок тебе. Когда я уйду, ты будешь иногда вспоминать эту песню, и она поможет тебе сохранить свою душу… живой.
- Ты собралась уходить?
- Мое время в этом мире подходит к концу. Сегодня ночью вместе с северным ветром умчится к звездам моя душа. И будет лучше, если ты не увидишь этого. Тебе будет больно смотреть, как я умираю.
- Но ведь…
- Ты хотел сказать, что плюшевые крысы не умирают? Это не совсем так… Уходит душа, а тело остается, оно же игрушечное... – Гэль грустно улыбнулась. – Хорошо, если его все же разорвут собаки. Не хочется, чтобы какой-нибудь ребенок нашел меня и расстроился, увидев, что души во мне больше нет…
- Я оставлю тебя у себя.
- Нет, пожалуйста! Не надо! Я хочу, чтобы ты помнил меня живой, а не смотрел на мертвое плюшевое тело с ничего не выражающими пуговичками-глазами... Сегодня вечером ты пойдешь спать, а я останусь на улице…
- Не уходи!.. Гэль…
- Не могу…
Они молча спустились с дерева. Стемнело, крысы немного побродили по улицам, а потом вернулись к дереву.
- Ну, тебе пора, - голос Гэль слегка дрогнул. – Спасибо тебе за помощь, за стихи, за все… Не грусти, а если все же будешь, то грусти светло… И вспоминай иногда плюшевую крысу и ее песню…
- Гэль… - Глаза Влада наполнились слезами. – Не умирай, пожалуйста!
- Я буду приходить в твои сны и петь тебе. Иди!
Влад опустил голову и побрел в норку. Когда он обернулся, он увидел, что Гэль печально смотрит ему вслед…
Всю ночь он не мог уснуть, все прислушивался к ветру, который должен унести душу Гэль, и иногда ему казалось, что он слышит тихое пение. Его мучило ощущение неизбежности, неотвратимости беды и того, что он НИЧЕГО не может сделать. Когда под утро Влад все же заснул, ему приснился страшный сон: уходящая в никуда Гэль и он сам, безуспешно пытающийся догнать ее. Он бежал и бежал, но хрупкая крысиная фигурка отдалялась все дальше и дальше…
- Гэль! – закричал он и проснулся.
Было уже светло. Влад выбежал на улицу и оглянулся. Гэль нигде не было, и только на асфальте что-то слегка поблескивало. Крыс подошел ближе и увидел небольшой клочок синей серебристой шерсти. Влад бережно прижал его к себе и заплакал.
Пошел дождь, но крыс не обращал на него внимания. Он брел по улице, а из окон "хрущевки" доносились ликующие крики: "Ну, что я вам говорил?! Крысы нет! Крысы больше нет!!!"
© Copyright: Мори, 2006
-
