Сообщение от
Джонотан Свифт
Так как я понимал природу человеческую лучше, чем, по моим
предположениям, мог понимать ее мой хозяин, то мне было нетрудно приложить
изображенный им характер еху к себе самому и к моим соотечественникам, и я
полагал, что при помощи самостоятельных наблюдений мне удастся сделать
дальнейшие открытия. Поэтому я часто просил его милость позволения посещать
окрестные стада еху, на что он всегда любезно соглашался, будучи вполне
уверен, что отвращение, питаемое мной к этим скотам, предохранит меня от
всякого дурного влияния с их стороны; но его милость приказал одному из
своих слуг, сильному гнедому лошаку, очень славному и добродушному созданию,
сопровождать меня. Без его охраны я не отважился бы предпринимать такие
экскурсии: я уже рассказал читателю, какой прием оказали мне эти противные
животные по прибытии моем в страну. Впоследствии я три или четыре раза чуть
было не попал в их лапы, когда удалялся на некоторое расстояние от дома, не
захватив с собой тесака. У меня есть основание думать, что животные эти
подозревали во мне одного из себе подобных, чему я сам часто содействовал,
засучивая рукава и показывая им мои обнаженные руки и грудь, когда мой
охранитель находился подле меня. В таких случаях они старались подойти как
можно ближе и подражали моим движениям на манер обезьян, но всегда с
выражением величайшей ненависти; так дикие галки преследуют прирученную,
одетую в колпачок и чулочки, если она случайно залетает в их стаю.
Еху с детства отличаются удивительным проворством. Однако раз мне
удалось поймать трехлетнего самца; я всячески старался успокоить его
ласками, но чертенок начал так отчаянно орать, царапаться и кусаться, что я
вынужден был отпустить его, и хорошо сделал, потому что на шум сбежалось все
стадо; но видя, что детеныш невредим (он в это время удрал), а мой гнедой
подле меня, еху не посмели подойти к нам. Я заметил, что тело молодого еху
издает резкий кислый запах, нечто среднее между запахом хорька и лисицы, но
гораздо более неприятный. Я забыл упомянуть еще об одной подробности (хотя,
вероятно, читатель извинил бы меня, если бы я опустил ее совсем): когда я
держал этого паршивца в руках, он загадил мне все платье своими жидкими
желтыми испражнениями; к счастью, мы находились подле небольшого ручья, в
котором я тщательно вымылся; однако же я не решился показаться на глаза
своему хозяину до тех пор, пока платье совершенно не проветрилось.
По моим наблюдениям, еху являются самыми невосприимчивыми к обучению
животными и не способны ни к чему больше, как только к тасканию тяжестей.
Однако я думаю, что этот недостаток объясняется главным образом упрямым и
недоверчивым характером этих животных. Ибо они хитры, злобны, вероломны и
мстительны; они сильны и дерзки, но вместе с тем трусливы, что делает их
наглыми, низкими и жестокими. Замечено, что рыжеволосые обоих полов более
похотливы и злобны, чем остальные, которых они значительно превосходят силой
и ловкостью.
Гуигнгнмы держат еху, которыми они пользуются в качестве рабочего
скота, в хлевах недалеко от дома; остальных же выгоняют на поля, где те роют
коренья, едят различные травы, разыскивают падаль, а иногда ловят хорьков и
люхимухс (вид полевой крысы), которых с жадностью пожирают. Природа научила
этих животных рыть когтями глубокие норы на склонах холмов, в которых они
живут поодиночке; только логовища самок побольше, так что в них могут
поместиться еще два или три детеныша.
Они с детства плавают, как лягушки, и могут долго держаться под водой,
где часто ловят рыбу, которую самки носят своим детенышам. Надеюсь, читатель
извинит меня, если я расскажу ему в связи с этим одно странное приключение.
В одну из моих прогулок день выдался такой жаркий, что я попросил у
своего гнедого провожатого позволения выкупаться в речке. Получив согласие,
я тотчас разделся догола и спокойно вошел в воду. Случилось, что за мной все
время наблюдала стоявшая за пригорком молодая самка еху. Воспламененная
похотью (так объяснили мы, гнедой и я, ее действия), она стремительно
подбежала и прыгнула в воду на расстоянии пяти ярдов от того места, где я
купался. Никогда в жизни я не был так перепуган. Гнедой щипал траву поодаль,
не подозревая никакой беды. Самка обняла меня самым непристойным образом; я
закричал во всю глотку, и гнедой галопом примчался ко мне на выручку; тогда
она с величайшей неохотой выпустила меня из своих объятий и выскочила на
противоположный берег, где стояла и выла, не спуская с меня глаз все время,
пока я одевался.
Это приключение очень позабавило моего хозяина и его семью, но для меня
оно было глубоко оскорбительно. Ибо теперь я не мог более отрицать, что был
настоящим еху, с головы до ног, раз их самки чувствовали естественное
влечение ко мне как к представителю той же породы. Вдобавок эта самка не
была рыжая (что могло бы служить некоторым оправданием ее несколько
беспорядочных инстинктов), но смуглая, как ягода терновника, и не отличалась
таким безобразием, как большинство самок еху, на вид ей было не более
одиннадцати лет.