И брать за всё душой, а не монетой

[Тычуня]

Точно. Мужчина должен быть немного придурковатый.

[Зелёная Гвоздика]

Прикольные карикатуры!..

[Carbonat]

Хочу поведать одну историю. Сначала даже думала подумывала о встрече. Говорил что я такая сладкая, что будет делать что захочу, три раза в неделю. И вот предлагаю вашему вниманию наш последний разговор. Когда у меня случилась беда и я сидела с матерью и естественно ничего не могла уже.

Можно понять его с точки зрения самца: у него стоит, он уже мысленно трахает Долгоиграющую во все места, а тут какие мутные отговорки пошли. Поскольку вся кровь ушла из головы в головку, то мозг выдаёт самые простые и прямолинейные ответы: мать болеет - лечи, нужны деньги - давай потрахаемся за деньги. Какое нахер сочувствие, когда мне секас нужен? По-человечески он мудак, конечно же.

[Пyмяyx**]

Мудак, несомненно.
Как бы мне секса не хотелось, я пойму, если человеку сейчас не до секса.

[Ljanta]

Точно. Мужчина должен быть немного придурковатый.

А если такой, как обсуждаемый в диалоге с женщиной промолчит , то за умного сойдёт...

[Ljanta]

Охмурить сказками,как и женщина мужчину)

Сказочниц, как и сказочников хватает... Только не надо мешать... Пусть рассказывают... Интересно же.

[Тычуня]

А если такой, как обсуждаемый в диалоге с женщиной промолчит , то за умного сойдёт...

А ему не надо за умного. Ему трахайся надо.

[Пyмяyx**]

Третьего не дано?

А что может быть третье?

[Пyмяyx**]

[Пyмяyx**]

«А в Москве жить становилось все труднее. В магазинах все припрятали. Исчезли сахар, белый хлеб.
Пить приходилось чуть ли не денатурат. Ничего нельзя было достать за все мои деньги.

А тут я еще, как назло, влюбился в одну балерину.
Балерина была талантлива, но злая, капризная и жадная невероятно. С большими усилиями, благодаря своему имени и гонорарам, я доставал ей все, что было возможно, - духи, одеколон, мыло, пудру, шоколад, конфеты, пирожные. "По знакомству" мне давали все. Я покупал ей золотые вещи, материалы для платьев - шелк и шифон, бархат и кисею... Все это она принимала как должное, но всего этого ей было мало.
Танцует она, например, в "Эрмитаже". Я захожу к ней за кулисы. Смотрю, она "вытрющивается" перед каким-то невзрачного вида посетителем.

- Что это за тип? - спрашиваю я. - И чего вы так перед ним выворачиваетесь?
- Он мне обещал принести одеколон, - говорит она.
- Ничтожество! - в бешенстве кричу я. - Я ведь только сегодня утром прислал вам ящик от "Ралле", где этого одеколона пять флаконов, и духи, и пудра, и мыло!
Она пожимает плечами. Ей мало этого!

Гуляем как-то мы с ней по Мясницкой (теперь улица Кирова). Правую сторону занимают магазины земледельческих орудий, в окнах выставлены шарикоподшипники. Подходим к витрине.
- Муся, - говорю я, - вот... шарикоподшипники! Купить вам?
- Купите.
- А зачем?
- Да так. Пусть лежат!
Есть же такие балерины, прости господи!..»

Александр Вертинский.
Записано 9 января 1918 года.