Неосуществлённые проекты

[Пyмяyx**]

«Наш идеал улицы»: проект реконструкции улицы Ленина в Ленинграде в 1950-е гг.

• 3 августа 2016
• Автор Александр Иванович Чепель
• размер шрифта уменьшить размер шрифта увеличить размер шрифта
• Печать
• Эл. почта

Нынешняя улица Ленина на Петроградской стороне, протянувшаяся от Сытнинской улицы до пересечения Газовой улицы и Левашовского проспекта, формировалась непросто. Она вобрала в себя две разномастные магистрали – Широкую улицу, получившую имя вождя ещё при жизни В.И. Ленина в 1923 году, и Матвеевскую, в том же году переименованную в честь революционера Якова Калинина, погибшего от рук эсеров в 1919 году.

Эти улицы долгое время как бы отталкивались друг от друга, разбегаясь от Большого проспекта в разные стороны. Насильственное «сердечное согласие» двух «половинок» произошло 3 декабря 1956 г., когда правительственным решением бывшая Матвеевская была присоединена к улице Ленина и, таким образом, образовалась существующая магистраль. При этом улица Калинина была назначена лидером этого союза, пожертвовав не только своей традиционной нумерацией, но и её направлением. Ведь теперь улица Ленина брала исток от Сытнинской улицы, и отсюда пошёл отсчёт домов, причём чётная и нечётная стороны улицы Калинина поменялись местами. Бывшая Широкая сохранила своё течение, но номера домов на ней изменились.
Ещё до слияния, в начале 1950-​х гг., развернулась реконструкция улицы Ленина по плану, разработанному в архитектурной мастерской «Ленпроекта» под руководством Олега Ивановича Гурьева.
Проект реконструкции улицы Ленина. Генеральный план. Над разработкой отдельных «узлов» работали разные архитекторы мастерской. Дело имело политическую окраску: ведь предстояло изменить облик магистрали, носящей имя вождя! Показательно бурное обсуждение проекта, проходившее на заседании Ленинградского отделения Союза советских архитекторов (ЛОССА) 16 мая 1951 г. Какие мероприятия предполагалось осуществить в ходе реконструкции? Какие проблемы проявились в ходе обсуждения? Что из намеченного было осуществлено в натуре? На эти вопросы и постараемся найти ответ в настоящем повествовании. Чтобы избежать возможной путаницы при описании конкретных участков улицы и расположенных на них или предполагавшихся к строительству зданий, номера домов приводятся в соответствии с современной нумерацией, а упоминаемые магистрали названы так, как они значатся на карте Санкт-​Петербурга в наши дни.
Заседание открыл председатель Армен Константинович Барутчев, отметивший, что «в самое ближайшее время» в полную силу развернётся предусмотренная проектом реконструкции застройка улицы Ленина, а некоторые работы фактически уже стартовали. При этом сразу же была поставлена ребром художественная проблема, которую, в соответствии с декларируемыми тогда эстетическими воззрениями, предстояло решить застройщикам. Следовало в корне изменить «обычный для капиталистического города» характер застройки магистрали, которая носила к тому времени, по словам, председателя, «очень пёстрый и неприглядный вид». А.К. Барутчева относительно неприглядности облика улицы поддержал руководитель мастерской, в недрах которой был составлен проект реконструкции – О.И. Гурьев. Он заострил внимание как на запущенном состоянии фасадов, так и на изначальной художественной малоценности дореволюционных зданий: «Застройка улицы сложилась в своих главных чертах в период архитектурного безвременья», а потому «крайне хаотично и безлико. Архитектурное решение домов, как правило, на низком профессиональном уровне», поэтому важнейшая задача реконструкции с точки зрения эстетики – «внести в застройку парадности и приподнятости», для чего сначала требуется осуществить «ремонт фасадов с частичной реконструкцией». Гурьева поддержал Сергей Ефимович Бровцев, который отметил, что все существующие дома «настолько малоинтересны по архитектуре, что требуют коренной реконструкции и подвязки к вновь создаваемой архитектуре». При этом С.Е. Бровцев указал на конструктивную основательность, прочность дореволюционных домов, поэтому эти здания по экономическим соображениям «необходимо сохранить», но их фасады, «не имеющие какой-​либо архитектурной ценности», непременно должны быть переделаны в соответствии с современным обликом магистрали – их «следует коренным образом видоизменить».
Таким образом, изначально было намечено перелицевать фасады дореволюционных домов в соответствии с тогдашними представлениями о прекрасном… Сейчас, в наши дни, когда многие постройки периодов эклектики, модерна, неоклассицизма признаны ценными объектами культуры, горько читать такие строки, но из песни слова не выкинешь – фасады зданий «царских времён» шесть десятилетий тому назад были приговорены к «пластическим операциям». Здесь уместно привести слова известного историка архитектуры Бориса Михайловича Кирикова: «…памятники становятся памятниками (и наследие – наследием) не тогда, когда создаются, а спустя время, когда осознаются обществом в этом качестве». Ценность домов капиталистической петербургской застройки стала осознаваться только в 1970-​е годы, а сейчас и архитектура 1950-​х годов берётся под защиту. Что тут скажешь – всему своё время.
Вернёмся к обсуждению реконструкции. Владимир Петрович Яковлев обрисовал срок службы дореволюционных домов: «100 лет и даже меньше», так что, по его прогнозу, «через 20 – 40 лет старые дома будут разбираться, строиться новые». Как бы то ни было, пока дореволюционная застройка оставалась на месте. Поскольку дореволюционные дома сносить не планировалось, то проявилась проблема – как скрыть многочисленные «глухие стены брандмауэров», ведь без этого невозможно превратить улицу Ленина, по словам Евгения Адольфовича Левинсона, в «наш идеал улицы». От традиционной для дореволюционного города застройки по фронту улицы – брандмауэр к брандмауэру – отказались по нескольким причинам. Одна из трудностей в этом ряду заключалась в том, что в некоторых домах уже была проведена реконструкция с перебивкою «барских» квартир под жилище для рабочих и служащих, и это повлекло, в частности, пробивку окон в брандмауэрах. Эта проблема со всей остротой дала о себе знать при обсуждении застройки промежутка между домами 33 и 37. Согласно предложенному плану, перед стоящим в глубине двора трёхэтажным домом 35 предполагалось возвести пятиэтажное жилое здание, которое, с одной стороны, закрыло бы неприглядные брандмауэры соседних строений, но с другой – перекрыло бы прорубленные в брандмауэре дома 37 окна.
Незастроенный промежуток между домами №33 и 37. На заседании ЛОССА эта проблема была обсуждена, и выяснилось, что строить здесь дом ну никак нельзя, так как новостройка существенно ухудшит жизненные условия жильцов как дома 35, окна которого станут смотреть в «обыкновенный двор-​колодец», так и – особенно – дома 37, в котором окажутся наглухо закрытыми окна некоторых кухонь и комнат. В ожидании таких изменений к худшему «посыпались протесты со стороны жильцов». Характерно, что представители общественности, делегированные от жильцов улицы Ленина, сумели выступить на заседании ЛОССА, и не только убедили архитекторов не ставить многоэтажный лицевой дом перед окнами дома 35, но предложили следующее эстетическое решение проблемы. Что если с целью «поддержать ансамбль» не строить дом по красной линии улицы, а «сделать красивый решётчатый забор с хорошими, красивыми воротами, и здесь устроить сад». Действительно, дом здесь не появился, а был устроен чугунный забор на кирпичных столбах с шаровидными завершениями, существующий поныне. Столбы со временем накренились, угрожая обвалом на мостовую, пару лет назад кирпичную кладку перебрали – и сейчас ограда не вызывает сомнений в своей устойчивости. Правда, традиции очередного витка капиталистического развития повлекли за собой полное отделение находящегося за забором двора от городского пространства, и что там сейчас – сад или автостоянка – могут узреть только пролетающие над городом птицы.
Вторая причина, помимо опасности создать тёмные дворы и перекрыть окна, по которой не годилось застраивать все пустующие участки по фронту улицы – потребность в озеленении, особенно с учётом роста численности жильцов в связи с новым строительством. Здесь таилось нередко трудноразрешимое противоречие между каменными исполинами и хрупкими деревцами. В архитектурной прессе того времени нередко появлялись «письма читателей», в которых, в частности, звучали высказывания относительно озеленения ленинградских улиц и дворов. В этих письмах отмечалось, что желание во что бы то ни стало застроить все свободные участки – неприемлемо: «Часто застраиваются и территории, занятые зелёными насаждениями», и подчас на практике осуществляется «стремление закрыть красивым фасадом некрасивый свободный участок, иногда вопреки элементарным требованиям благоустройства, а то и в ущерб санитарно-​гигиеническим условиям участка».
Чтобы попытаться одновременно решить обе проблемы – скрыть «глухие, неоформленные торцы» и создать скверы – проектировщики предложили построить своеобразные «дома-​ширмы», как бы «обтекающие» брандмауэрные стены. Такой мотив застройки был предложен для четырёх участков по улице Ленина – домов 20, 34, 48, 47. На образовывавшихся перед этими домами открытых пространствах размещались озеленённые скверы (где-​то предполагалось разбить их «с нуля», где-​то требовалось сохранить существующие посадки). Кроме участка на улице Ленина, 47, все задуманные «дома-​ширмы» были в итоге построены.
Проект застройки участка № 34 по улице Ленина Проект застройки участка № 47 по улице Ленина Отметим, что не только потребность в озеленении сыграла роль в появлении «домов-​ширм», к этому примешался и политический фактор. Так, О.И. Гурьев, рассуждая о сквере на углу улицы Ленина и Чкаловского проспекта (ул. Ленина, 4, говорил: «картина в значительной мере безрадостная», потому что в сквер глядят «глухие, неоформленные торцы», и «трудно представить себе постановку на этом участке выразительного монумента В.И. Ленину при существующем фоне». Поэтому во что бы то ни стало необходимо здесь «скрыть торцы». Согласно проекту, здесь, помимо домов, предполагалось устроить величественную колоннаду, декорирующую непарадный двор дома 38 по Чкаловскому проспекту, но в натуре была осуществлена лишь скромная аркада, существующая и поныне.
Проект застройки участка № 48 по улице Ленина. В середине 1950-​х годов в архитектурной периодике была подвергнута критике даже такая щадящая «ширмовая» застройка. Отмечалось, что сквер на углу Ленина и Чкаловского «застроен почти наполовину», а между тем «зелёных насаждений в этом районе очень немного, раза в три меньше, чем требуется по нормам, а плотность застройки здесь и без того очень высока». Что касается памятника В.И. Ленину, то в этом сквере был установлен поначалу бетонный бюст вождя, со временем воспроизведённый в сером граните. Позже памятник исчез, и теперь на его постаменте гранитный шар – символ неустойчивости, нестабильности.
Проблемой оказалась и разная ширина улицы Ленина на различных участках. Так, от Большого до Малого проспекта ширина магистрали составляла 23 метра, а от Малого до Левашовского – всего 17 метров. Прозвучала идея выровнять фронт улицы путём передвижения зданий (что в те годы было технически осуществимо и практиковалось), но стоимость таких работ была слишком высока: 60% от стоимости передвигаемого здания. Поэтому дореволюционные дома остались стоять на своих местах.
На заседании ЛОССА обсуждался и вопрос о том, как будет взаимодействовать реконструированная улица Ленина с окружающими пространствами. Лев Михайлович Тверской отмечал, что в проекте, к сожалению, не учтена взаимосвязь улицы Ленина с продолжающей её улицей Калинина, «вдоль которой – какие-​то захламлённые промышленные корпуса». Он вспомнил, что в начале 1920-​х годов под руководством Ивана Александровича Фомина был разработан проект включения Широкой и Матвеевской улиц в состав «важной магистрали, которая соединяла бы город с Крестовским островом». Этот проект первых лет Советской власти – идея «в широком градостроительном масштабе, не застройка отдельных пустырей». Задуманная магистраль начиналась бы от угла Кронверкского и Каменноостровского проспектов, и для выхода отсюда на соединение с улицей Ленина требовалось снести ряд зданий. С того времени много воды утекло, на линии предполагаемой трассы были построены дома, поэтому «сейчас этот проект неосуществим». Таким образом, пока оставалось лишь сосредоточиться исключительно на реконструкции бывшей Широкой улицы.
Существенной задачей было оформление «истока» и «устья» реконструируемой магистрали, потому что в существующем виде улица «не имеет оформленного ни начала, ни завершения». Здесь у ленинградских архитекторов возникло несколько вопросов.
Признавалась необходимость создать у истоков магистрали «повышенную точку», которая выделяла бы угол улицы Ленина в ряду «бесчисленного количества улиц», пересекающих Большой проспект. В проекте О.И. Гурьева и Виктора Матвеевича Фромзеля была предложена восьмиэтажная квадратная в сечении башня, увенчанная изящным бельведером со шпилем, отодвинутая к углу шестиэтажного «дома-​ширмы», огибающего по периметру сквер с фонтаном. Этот башнеобразный объём был призван доминировать в окружающем пространстве, недвусмысленно отмечая начало улицы Ленина. Помимо «маркера» знаковой в те времена магистрали, посещаемой «тысячами экскурсантов», проектируемая башня должна была «держать» перспективу практически на всём протяжении Большого проспекта на обе его стороны – от Тучкова моста до площади Льва Толстого.
Проект застройки участка № 20 по улице Ленина. Довольно бурно обсуждался вопрос о конкретном месте постройки башни в пределах сквера. Л.М. Тверской предлагал поставить это сооружение непосредственно на углу, чтобы башня «дала бы известный акцент в начальном кадре улицы». Отметим, что этот угловой участок как нельзя лучше подходил для любых архитектурных экспериментов, предполагаемую башню можно было здесь передвигать, как фигуру на шахматной доске.
Территория, принадлежавшая до революции крупнейшим петербургским лесопромышленникам братьям Колобовым, была застроена неплотно: предприимчивые успешные коммерсанты, они скупали обширные участки, по большей части именно на Петроградской стороне, и устраивали там склады лесоматериалов. Единственная относительно крупная капитальная постройка, которая осталась от купцов – добротный угловой трёхэтажный дом. Еще в последней четверти XIX века он представлял собой «старую, но настолько ещё прочную постройку», что строение способно было простоять без существенного ремонта долгие годы. Так и произошло, и в середине XX века советские архитекторы даже подумывали сохранить этот дом, но в итоге возобладало мнение, что более чем вековой «старец» надстройки не выдержит, и дом был снесён.
Старый дом на участке № 20 по улице Ленина. С идеей поставить здесь высотный ориентир – на углу или поодаль – вроде бы все были согласны, но возникла полемика относительно облика этой вертикали. Годится ли для этой роли именно узкая высокая башня, по выражению В.П. Яковлева – «типичная каланча»? Не лучше ли построить – предлагал В.П. Яковлев – на важном в градостроительном плане углу «массивный дом» – высотный, «пирамидальных контуров, жилого вида, который работал бы своей массой»?
Возникли и сомнения другого порядка. На противоположной стороне проспекта подавляющим визави новой башни стал бы массивный, высотой в два-​три этажа, напоминавший по форме колокол, купол дореволюционного жилого дома (Большой проспект П.С., 49 – ул. Ленина, 1. Удивительно и отрадно, что на заседании ЛОССА даже не возникла идея попросту снести это мешавшее появлению «советской» башни колоколовидное покрытие – притом, что облик дореволюционных домов предполагалось со временем изменить. В итоге купол погиб своей смертью: сначала повреждённый пожаром, он окончательно прекратил существование в 1970-​е – 1980-​е годы.
Купол дореволюционного жилого дома (Большой проспект П.С., 49 – ул. Ленина, 1 Л.М. Тверской упомянул в связи с проектируемой башней и о дальних перспективах: улица Калинина, визуально продолжающая магистраль имени Ленина, «делает поворот, и большую роль в архитектуре улицы приобретает высотное здание с уродливой башней», так что «эти две башни будут „конкурировать“ друг с другом». Вероятно, роль «конкурента» отводилась башне дома Колобовых (ул. Ленина, .
Дом Колобовых на ул. Ленина, 8. Да и в целом идея непременно подчеркнуть улицу высотным ориентиром признавалась спорной. Е.А. Левинсон заявил: «Тенденция подчеркнуть улицу какой-​то пристроенной башней – никакой радости не принесёт. Вряд ли есть улицы, которые открывались бы достопримечательностями планировочными или объемными», поэтому в «башенной композиции» острой необходимости нет: с её возведением будет достигнуть всего лишь формальный результат – «там, где находится башня – там улица Ленина». В итоге башня у истока улицы Ленина так и не была построена. Угловой дом, «обтекающий» своими стенами сквер, возвели без башни, и его корпус, выходящий на проспект, выглядит недоделанным, незавершённым. Хорошо или плохо, что башня построена не была? Вопрос спорный. Отметим лишь, что в наши дни, в начале XXI века, на той же стороне Большого проспекта, где более полувека тому назад задумывалась башня у истока улицы Ленина, один за другим были построены здания, в архитектурном строе которых угловые башни играют видную роль. На углу Шамшевой улицы – это застекленный массив, увенчанный ажурной «пирамидой»; угол Лахтинской улицы отмечен «конструктивистским» вертикальным прямоугольником. Как знать, ни была бы «кампанила» советской эпохи, осуществись она в свое время в натуре, не самым плохим элементом здешнего архитектурного ландшафта.
Обсуждался и вопрос об оформлении устья улицы Ленина. У завершения носящей имя вождя магистрали мастерская О.И. Гурьева предлагала поставить на Левашовском проспекте, в створе улицы Ленина, «высотное здание», которое приобрело бы «большое градостроительное значение для всего микрорайона островов». Констатировалось, что прилегающая к улице Ленина часть Петроградского района и Острова, как никакие другие части города, бедны «высотными точками». Поэтому проектируемый дом призван был играть здесь ключевую роль: он «просматривался бы по фарватеру Малой Невки и хорошо просматривался бы для зрителей стадиона имени Кирова на обратном направлении». Но и эта массивная башнеобразная «высотка», напоминающая своими очертаниями Александрийский (Фаросский) маяк, построена не была, и сейчас улица Ленина упирается в промышленное здание простой архитектуры, построенное в 1970-​е годы (Левашовский пр., 7 – 9).
Проект застройки улицы Ленина между Чкаловским и Левашовском проспектами. Остался на бумаге и угловой дом, призванный закрыть брандмауэры «мысового» участка в конце улицы Ленина. К слову, когда возникла идея построить в Петроградском районе храм, посвящённый Святой блаженной Ксении Петербургской, то этот угол назывался в качестве возможного места для церкви. В этом был свой резон: место открытое, видное со многих точек – очень удачное положение для храма. Но в итоге для строительства выбрали участок на Лахтинской улице.
Проект застройки угла улицы Ленина и Левашовского проспекта. Подведём итоги. Многие предложенные в проекте идеи подверглись критике и не были воплощены в жизнь, и в результате реконструкция улицы Ленина была осуществлена лишь частично. Вновь построенные дома в ходе строительства подверглись некоторым упрощениям, что несколько отняло парадности у магистрали имени Ленина. Остались на бумаге спроектированные для истока и устья улицы Ленина высотные сооружения, поэтому улица сохранила силуэт застройки начала XX века. По счастью, остался неизменным архитектурный строй фасадов дореволюционных домов, несмотря на то, что в соответствии с проектом реконструкции их облик предполагалось кардинально изменить.
Можно согласиться с В.П. Яковлевым, который отметил на заседании 1951 г., что скорее «это не реконструкция, а застройка пустырей новыми, очень хорошими домами». В.П. Яковлев задал риторический вопрос: «Авторы хотят сэкономить, обойтись без всякого сноса, и дать улице в ближайшее время какой-​то вид, ничего не предпринимая в отношении глубокой реконструкции?». Собственно, тогда же подобный результат предвидел и руководивший работами над проектом реконструкции О.И. Гурьев: «Лучшей улицей в городе, без полной сломки и полной перестройки, улица Ленина не сможет стать», а «ставить вопрос о сломке всего фронта застройки» – «это вряд ли реальное предложение. Если это будет возможно, то следующие за нами архитекторы смогут осуществить эту задачу». Будем надеяться, что в начале XXI века снос столетних домов – вовсе неосуществимое дело: немало зданий на улице Ленина признаны объектами, представляющими культурную ценность.

[Пyмяyx**]

Вот этот дом уродливый? Ну, извините...

[Пyмяyx**]

В 1909 году искания Д.А. Крыжановского в рамках «неорусского стиля» нашли отражение в представленном на конкурс проекте Киево-​Лыбедской Троицкой церкви, и архитектор занял второе место. Судейское жюри отметили его работу как «в общем интересный проект, с 8-​ю устоями и четырьмя перекрещивающимися арками эллиптической формы» [1].
Насколько можно судить по представленным на конкурс чертежам, Д.А. Крыжановский предложил восходившую к архитектуре древней Армении конструктивную идею, на момент проведения конкурса уже применённую Петербурге на практике при создании перекрытия Великокняжеской усыпальницы в Петропавловской крепости [2]. Облик киевской церкви очевидно создавался под влиянием существующих в период модерна идей «храма-​града» («храма-​монастыря»). Этот особый архитектурный строй культовых построек был выработан и широко применялся в этот период, и представлял сочетание в облике храма мотивов и церковного, и крепостного (фортификационного) зодчества. Эти постройки помимо традиционных крылец, галерей, звонниц включали в себя башни, фрагменты крепостной стены, подобие контрфорсов. Тем самым объём храма намеренно усложнялся, объёмы отдельных его частей смыкались и перетекали друг в друга, образуя цельное монолитное сооружение – «храм-​град». У зрителя при обзоре культового здания такого типа возникали ассоциации с несокрушимым оплотом, твердыней, усиливалось осознание храма как прибежища, якоря спасения в бурных водах нестабильной реальности [3]. На чертежах Д.А. Крыжановский поместил вплотную к церкви восьмигранную «крепостную» башню, прорезанную щелевидными «бойницами», тем самым в полной мере воплотив в проекте образ «храма-​града». Вскоре архитектор получил заказ на строительство этого храма по своему проекту [4], но церковь так и не была построена.
Проект Киево-​Лыбедской Троицкой церкви Участие Д.А. Крыжановского в архитектурных конкурсах – редкое явление: в отличие от многих его коллег, его премированные проекты можно пересчитать по пальцам одной руки. Возможно, он отдавал предпочтение другим формам архитектурного творчества; может, представляемые им проекты не удостаивались призов (отметим, что проекты на конкурс подавались анонимно, и если премия не присуждалась, то конверт с именем автора, как правило, не вскрывался, поэтому мы не можем достоверно перечислить всех участников того или иного конкурса).
В 1904 году Д.А. Крыжановский в соавторстве с М.С. Лялевичем участвовал в конкурсе на проект доходного дома Е.Г. Растеряевой и Т.Г. Кривцовой (3-​я премия). В отзыве жюри значилось: «Приём плана хорош… Дворы светлые, хотя форму их нельзя признать удачной», но «фасады вполне удачны, как по общим массам, так и по интересной обработке» [5]. Художественный образ величественного шестиэтажного здания предполагалось построить на контрасте гладко оштукатуренных плоскостей и фактурных поверхностей (возможно, планировалось использовать натуральный камень), прочерчивающих фасады как по горизонтали, так и по вертикали. Протяжённые фасады членились также куполами и фронтонами, разнообразными по форме и размерам. Существенную роль в облике дома играли нарочито увеличенные замковые камни над прямоугольниками окон. Ни один из проектов осуществлён не был, до наших дней на участке сохранился дом постройки 1860-​х годов (пр. Бакунина, 13).
Проект доходного дома Е.Г. Растеряевой и Т.Г. Кривцовой Не отставая от меняющихся художественных веяний, зодчий создал ряд домов в русле исканий неоклассики (мастера этого направления ориентировались на широкий круг стилей прошлого – от русской архитектуры периодов барокко и классицизма до итальянского Ренессанса). Объединяющие несколько этажей пилястры дома на Зверинской ул., 33 (1913 – 1914 гг.) отсылают к ренессансным образцам. Муфтированные пилястры протянулись через верхние этажи домов на Большом пр. П.С., 98 (1910 – 1911 гг.) и Суворовском пр., 30 – 9-​й Советской ул., 9 (1913 – 1914 гг.), но плоскостной декор здесь выполнен в духе «петровского барокко». Созданная в 1913 – 1914 гг. (совместно с А.П. Гоголицыным) часовня Петропавловской больницы (наб. реки Карповки, 4), заставляет вспомнить об архитектуре русского классицизма. В облике спроектированного в 1914 году, но так и не построенного училища сочная барочная лепнина оттеняется рационализмом отделочного кирпича, а высокая башня вносит романтическую нотку в облик учебного заведения (здание предполагалось построить на новом участке Выборгской ул., неподалеку от Финляндской линии железной дороги) [6].
Проект училищного здания на Выборгской улице

[Пyмяyx**]

Дом городских собраний в Санкт-Петербурге

Первую премию (3000 рублей) получил проект архитектора А. И. Дмитриева (девиз "Deux variations"):

Второе место занял А. И. Лишневский (девиз "В тесноте, да не в обиде"):

Третью премию получил проект архитекторов Б. И. Гиршовича, И. А. Претро и М. А. Сонгайло. В этом проекте жюри высоко оценило планировочное решение, но "фасады не интересны и малохарактерны"

Еще два проекта были рекомендованы к приобретению. Это были проекты под девизом "По одежке протягивай ножки" и "Labor" (вероятно, его автором был Г. А. Косяков), который, напротив, выделялся решением фасадов, но имел значительные технические недостатки плана.

А вот еще два проекта, которые обратили на себя внимание жюри, однако так и не были премированы или рекомендованы к приобретению.
Проект Н. В. Васильева ("Пробуждение) был решен в русском стиле:

Проект "Лотос", присланный из Москвы:

По итогам конкурса техническое отделение Городской управы остановило свой выбор на проекте Лишневского, поскольку тот не нуждался в серьезной доработке.

[Пyмяyx**]

[Пyмяyx**]

Нереализованные проекты

10 июля 2017 | 20:00| Где это

Что, если бы петербургская власть заседала сейчас не в Смольном и Мариинском дворцах, а на Московской площади? Или центр города был бы смещён на остров Декабристов? Корреспондент «Диалога» вместе с историками и краеведами из проекта #окологорода Игорем Ивановым и Михаилом Уваровым побывал в двух точках города, где всё могло бы быть не так, как сейчас.

фото: Анастасия Савчук / ИА «Диалог»«Новый Петербург» на острове Декабристов

На острове Декабристов (ранее — остров Голодай) должен был появиться целый квартал «Новый Петербург». На рубеже XIX и XX веков город стремительно развивался и необходимо было осваивать новые территории. Одним из таких пространств стала болотистая западная часть острова.«Остров назывался Голодай только до 1926 года. Известно, что в районе этих мест жил некий Томас Холлидей, английский врач. Он владел земельным участком. Есть версия, что название Голодай образовалось от его фамилии, переделанной на русский манер. Но более правдоподобно звучит предположение, что название возникло из-за бедности его жителей — от слова «голодать»», — рассказывает Михаил Уваров.




Остров Декабристов, по меркам того времени, находился довольно далеко от Васильевского, поэтому здесь селились очень бедные чухонские крестьяне. Сейчас, конечно, сложно представить оторванность этих мест от центра города, но надо понимать, что во времена, когда появилось название «Голодай», к острову не было даже мостов, так что это были действительно «глухие» места. Cейчас остров носит имя декабристов и, конечно, не случайно. Переименование произошло в 1926 году, когда здесь были погребены тела казнённых лидеров восстания.«По поводу названия есть присказка, возникшая в блокаду. Так как в то время ходил трамвай с острова до Волковского кладбища, то в народе стали повторять: «По Голодаю, по Голодаю и на кладбище», — отмечает Игорь Иванов.

фото с сайта: ru.wikipedia.org

Проект «Новый Петербург» начинался ещё на острове Голодай. Главным архитектором выступил Иван Фомин, но помимо него в создании проекта участвовали и Александр Литвиненко, и Эдмонд Кох, и Фёдор Лидваль. Планировалось застроить территорию вокруг современной площади Балтийских Юнг. Целью перепланировки было размещение рабочих в более комфортных условиях — с большими улицами, открытыми дворами, широкими садами.




«Проект имеет явно тоталитарный вид, что проявляется в наличии проспектов, в лучевой симметрии. Интересно, что ещё в царские времена проекты были схожи со сталинским стилем. Если быть точным, это похоже на отход от неоклассики к неопалладиантству: симметрия, лучи, пропилеи, закругления. Можно даже провести параллель с работами Росси», — рассказывает Михаил Уваров.Центром застройки должна была стать полукруглая площадь, от которой расходятся три «луча» улиц. Такое расположение дорог — единственное, что успели реализовать в рамках проекта. Дома царской постройки на острове перемежаются со «сталинками». Дороги закругляются, но не открывают никаких действительно интересных взору зданий, за исключением парочки как будто бы случайно затесавшихся в «советский» район. Проект «Новый Петербург» так и не сделал этот район города «новым», так как не был закончен. Стоит сказать, что позже к строительству возвращались, потому как Фомин продолжал свою карьеру и после революции, но финальная точка в этом проекте так и не была поставлена.

Московская площадь

Московская площадь должна была быть ещё масштабнее и величественнее, чем сейчас. Сложное географическое положение города имело чуть ли не первостепенное влияние на планы градостроительства во все времена. В 1918 году близость границы стала основной причиной переноса столицы в Москву, поэтому Петроград был в разы меньше подвержен разрушениям «архитектурной революции» тех времён. Кроме того, в городе часто происходили наводнения, затапливался весь исторический центр, поэтому новые власти «плюнули» на царские постройки и решили не возводить здания на таких неудачных территориях. Тогда-то и было принято решение перевести весь административный и жилой центр города южнее – на место современного Московского проспекта и площади.



«Есть ещё одна версия: якобы в 1920-е годы были планы соединить Москву и Петербург в единую агломерацию. Впрочем, это больше похоже на миф. Так или иначе, на современной Московской площади возникло огромное величественное здание – Дом Советов», — поясняет Игорь Иванов.Строили его с 1936 по 1941 годы. Главным архитектором был Ной Троцкий. Строительство закончилось в мае, перед началом Великой Отечественной войны — в августе на Пулковских высотах уже стояли немцы. На тот момент Дом Советов находился в чистом поле и хорошо просматривался с немецких позиций — все здания, которые сейчас есть вокруг него, строились в 1950-е годы.«Власть» так и не обосновалась в здании. Внутри размещались другие учреждения – военно-морской вуз, секретные НИИ, в подвалах находились производства. Во время войны в Доме Советов был наблюдательный пункт командующего войсками ленинградского фронта маршала Леонида Говорова.




«По легенде, из секретного НИИ сбежал неведомый зверь и в итоге поселился в метро. Фашисты же якобы не уничтожали чудище, так как думали, что это «свой»», — рассказывает Игорь Иванов.Главный вход в Дом Советов сейчас наглухо закрыт, отчего кажется мрачным и неприятным. От него открывается вид на Ленинский проспект с фонтанами и спину памятника Ленину. В изначальном плане почти до Финского залива по всему проспекту должны были возвышаться громадные сталинки. Сейчас за парой домов, которые успели построить, идёт архитектурная «солянка» из хрущёвок, небоскрёбов, новостроек.Дом Советов можно обойти вокруг — только внутренний двор закрыт для случайных людей. В здании расположен бизнес-центр. Внутри нет ничего, что сильно впечатляет, но фасад здания – практически «втаптывает» проходящих мимо него в землю. Это огромная мрачная тёмно-серая громада, на которую страшно посмотреть. Появляется ощущение, что ты — провинившийся раб. Исаакиевский собор, к слову, в какой-то мере тоже растаптывает тебя своей величественностью, однако здесь ты чувствуешь себя маленьким именно перед его красотой, перед ним, как произведением искусства.«Дом Советов — яркий пример тоталитарной архитектуры. В 1930-е годы так строили во всём мире, то есть можно сказать, что этот стиль был характерен для целой эпохи, а не только для Советского Союза того времени», — уточняет Михаил Уваров.«Дома рядом были построены в 50-х годах, а это уже несколько другая идеология, менее агрессивная, что выражается и в архитектуре – есть элементы декора, да и цвета теплее», — добавляет Игорь Иванов.

фото: Анастасия Савчук / ИА «Диалог»

Сталинские здания планировалось построить не только на Ленинском проспекте, но и на всей территории до современного Купчино. Также план застройки продлевал ансамбль до площади Победы, затрагивая и площадь Братьев Стругацких. На этих пространствах собирались возвести большое количество высоток.«По легенде, Сталин как-то произнёс такую фразу: «Не надо нам как в Манхэтенне», — поэтому к проектам домов стали добавлять что-то, напоминавшее Адмиралтейский шпиль. Построить в Петербурге смогли только одно такое здание – генеральский дом у станции метро «Парк Победы». Может быть, даже более примечательно оно тем, что в нём успел пожить Виктор Цой. Он, кстати, жил и в одном из зданий на Московской площади, начинающем перспективу к Ленинскому проспекту», — рассказывает Игорь Иванов.

фото с сайта: citywalls.ru

Примечательно, что все «архитектурные силы» в рамках проекта должны были быть брошены исключительно на проспект. Пара шагов влево-вправо, и величественности как не бывало.Часть улицы Типанова со стороны сквера Северная роща должна была быть проездом, по которому к Дому Советов во время демонстраций будет двигаться толпа. Предполагалось, что люди будут проходить через огромную (в итоге не построенную) арку к крыльцу здания, на котором их приветствовали бы вожди. Перенесение административного центра города на современную Московскую площадь не было закончено из-за войны. После окончания ВОВ его решили не продолжать.

Подготовила Ксения Савельева / ИА «Диалог»

[Пyмяyx**]

Нереализованный проект станции метро «Адмиралтейская» 1982 года.
По задумке, станция должна была стать пересадочным узлом трех линий - проект станции нарисовали еще в 1950-е годы.
Изначально она должна была появиться на Невско-Василеостровской линии между «Василеостровской» и «Гостиным двором».

Источник: телеграм-канал «Советский Ленинград»

[Gulzhan**]

Проект советского умного дома 1980-х


16 ноября 2018


В 1980-е годы в СССР не только строили «Буран» и играли в перестройку, но и пытались предугадать будущее потребительского рая. Трудно поверить, но в то время советские ученые смогли спрогнозировать появление и умных часов, и смартфонов, и ноутбуков, и беспроводного подключения домашней электроники.
Более того, все это предполагалось связать в единую систему, организовав нечто вроде умного дома.
Союз уже начинал трещать по швам, однако многочисленные институты, бюро и прочие ведомства с чудными аббревиатурами еще продолжали работать, иногда выдавая на-гора свежие идеи, опередившие время на несколько десятилетий.

В сентябре 87-го года в советском журнале «Техническая эстетика» была опубликована статья о радиокомплексе СФИНКС, поражающем своим прогрессивным дизайном и задумкой. Концепт, предвосхитивший современную идею умного дома, был разработан Всесоюзным научно-исследовательским институтом технической эстетики (ВНИИТЭ).

В институте определили главный недостаток существовавшей в то время системы бытовых приборов (телевизор, магнитофон, видеомагнитофон, колонки). Собственно, никакой системы не было, что и являлось основным недостатком. По сути, многие устройства дублировали функциональность друг друга, при этом практически никак не взаимодействуя и не сочетаясь.
Сотрудники ВНИИТЭ предложили отказаться от разрозненных устройств, заменив их функциональными блоками, объединенными в систему. «В ближайшем будущем осуществится переход ко все более универсальным носителям, на которых в цифровой форме будет храниться самая разная информация — музыка, видеопрограммы, слайды, обучающие и игровые программы, тексты».

По задумке ученых, центральный процессор будет распределять цифровую информацию по экранам, звуковым колонкам и другим блокам. Чтобы расположить эти блоки по всей квартире (например, в одну комнату процессор подает на экран фильм, в другую — видеоигру, а на кухне — аудиокнигу), предлагалось проложить по квадратным метрам советских граждан так называемые шинопроводы.
Поразительно, что уже тогда, 30 лет назад, были продуманы элементы портативной электроники: «Здесь возможны самые неожиданные решения: допустим, солнечные очки, по команде пользователя превращающиеся в дисплей, показывающий время или другую необходимую информацию вроде температуры воздуха».

В соответствии с концепцией ВНИИТЭ был разработан проект оснащения жилья ближайшего будущего — СФИНКС (СуперФункциональная ИНтегрированная Коммуникативная Система). В фантазиях научных сотрудников выглядела она примерно так:

Прототип СФИНКСа из пластика и пенокартона


Почти все устройства прекрасно узнаваемы, правда? Разве что похожая на фантастический космический корабль штуковина в нижнем правом углу смущает. На самом деле это и есть главный элемент системы СФИНКС — «центральный процессор». Именно он должен был принимать команды, обрабатывать их и распределять задачи между функциональными блоками.




Странные лепестки, вставленные в него, — это носители информации, аналоги современных жестких дисков. Предполагалось, что каждый такой «диск» будет обеспечивать досуг одного члена семьи. То есть, например, на одном лепестке записаны фильмы и игры для ребенка, на другом — музыка и обучающие программы для мамы, на третьем — деловые приложения для папы.
Предусматривалось как проводное, так и беспроводное подключение остальных девайсов. Разработчики полагали, что процессор сможет принимать информацию и ретранслировать ее остальным бытовым приборам с помощью радиосигнала. Кроме того, он должен был содержать в себе блок, переводящий различные типы сигналов в цифровую форму.
Необходимый контент центральный процессор должен был транслировать на дисплей. Квартиру можно было бы оснащать любым количеством экранов разной диагонали и колонок различной формы.

«На экранах происходит просмотр фильмов, телепередач, произведений искусства, других изображений и фонограмм, коллективные компьютерные игры, сюда же могут выводиться фрагменты семейного альбома. Семья может устраивать дружеские телемосты или деловые встречи», — мечтали ученые. В этом описании из журнала «Техническая эстетика» сегодня легко узнаются онлайн-игры, Skype, умные телевизоры и даже электронные фоторамки.




Самый миниатюрный экран планировали встроить в пульт дистанционного управления. «Это позволит при помощи диалоговой системы общения с ЭВМ подать любую команду комплексу», — говорится в описании устройства. Кроме того, такой пульт мог бы выполнять функции калькулятора, часов, таймера и миниатюрного телевизора. А встроенный микрофон обеспечивал бы голосовое управление системой.
Диагональное расположение кнопок, как тогда считалось, крайне удобно для работы с пультом. Каждая клавиша должна была подсвечиваться, при необходимости можно было активировать звуковой отклик на нажатие.



Помимо миниатюрного было предусмотрено создание полноразмерного пульта, больше похожего на компьютерную клавиатуру. Первый вариант был полностью сенсорным, второй — с аппаратными клавишами и беспроводным телефоном в виде отдельной трубки. Последний можно было бы подключать к экрану в виде планшета и получать нечто напоминающее современный ноутбук.
Добавим сюда беспроводные наушники и небольшие колонки — и получим проект первого в СССР умного дома.






Авторы СФИНКСа практически не видели предела функциональности своего детища. Сначала развлечения и работа, потом — гораздо более серьезные задачи. Система, например, должна была следить за состоянием дома в отсутствие хозяев, давать справочную информацию по любым вопросам и даже помогать с медицинской диагностикой.






Однако в то время все возможности СФИНКСа, как и сама система, хорошо выглядели только на страницах молодежных журналов. О создании работоспособных макетов, не говоря уже о воплощении всего этого в реальность, не могло быть и речи. Советский Союз стремительно приближался к последнему этапу распада. Кому какое дело тогда было до фантазий каких-то дизайнеров и инженеров.

Источник

[Пyмяyx**]

Пишет zidanio (zidanio)
2013-12-12 04:00:00

• Назад
• Избранное
• Поделиться
• Отслеживать
• Пожаловаться
• Вперёд

Категория:

• история

Нереализованные проекты (обзор прессы). Часть I

В этом обзоре хочу поделиться информацией о проектах зданий, памятников, сооружений, которые, хотя и рассматривались как реальные, но по каким-то причинам не были воплощены. На одни не хватило средств, другие не прошли по конкурсу, иные, может быть, опередили свое время, иные были не слишком реалистичными, а от каких-то отказались по неведомым нам причинам. Однако, все эти проекты объединяет общее свойство: они так и остались не претворенными в жизнь. Впрочем, как говорится, еще не вечер, и некоторые из них вполне могут еще быть реанимированы, естественно, с учетом современных условий.

Сначала я предполагал поместить все эти неосуществленные проекты в один обзор, но в процессе подбора информации пришел к выводу, что это вряд ли получится. Поэтому обзор разбивается на две части, первая из которых —

Часть I. Зарубежные и досоветские проекты.

Ну, а во второй части будут, соответственно, отечественные проекты советского периода.

К иностранным, да и к отечественным, проектам я также применил некоторое временное ограничение: примерно до середины ХХ века. Нельзя же, в конце концов, объять необъятное.

Как известно, "англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, изобрел за машиной машину". Здесь, правда, речь пойдет не совсем о машинах, и совсем даже не англичанах, но начнем мы с зарубежных мудрецов-инженеров, архитекторов и дизайнеров XIX - ХХ веков. И в начале обратим внимание на интереснейшие проекты городских транспортных систем Нью-Йорка, Берлина и Парижа.

"Всемирная иллюстрация", 1871, №21

С увеличением движения и при больших расстояниях в Нью-Йорке увеличивается потребность доставить пешеходной публике удобства быстрого и дешевого способа переезжать из одного конца города в другой. С этой целью нью-йоркский механик доктор Джильберт представил в законодательное собрание города план пневматической дороги для перевозки по городу пассажиров. Проект д-ра Джильберта состоит в том, чтобы во всю ширину некоторых больших улиц перекинуть высокие арки, в столбах которых будут прикреплены уличные фонари и телеграфные проволоки. В двойной дуге арок, как это видно на рисунке, будет устроена толстая решетка, служащая прикреплением для пневматических труб, по которым с помощью давления сжатого воздуха будут проходить цилиндрические вагоны для пассажиров. Рядом с главными трубами, по которым будут двигаться поезда, автор предлагает проложить маленькие трубы для рассылки писем и телеграмм. Через каждую четверть мили будут устроены станции, с которых пассажиров предполагается доставлять посредством пневматического аппарата на трубчатую дорогу. Движение поездов воздушной дороги комбинировано с действием идущей вдоль нее телеграфной линии, так что о своем прибытии и отбытии будет давать знать сам поезд автоматически. Быстрота движения по дороге предполагается вдвое больше против обыкновенных дорог. Кроме того, она представляет совершенную почти безопасность, так как на ней нет ни локомотива, ни рельсов, ни стрелок, и сверх того, она не может быть подвержена неблагоприятному действию атмосферических явлений.

"Всемирная иллюстрация", 1880, №35

Воздушная железная дорога на столбах будет иметь следующий вид: с каждой стороны улицы, по линии фонарей, будет сделано по одному железному пути на железных столбах, высотой около 5 метров, с пролетами между ними около 10 метров. На пересечениях улиц пролеты будут несколько длиннее. Расстояние между рельсами предполагается в 1 метр. Железные фермы, на которых укрепятся рельсы, должны служить проводниками тока, причем правая и левая стороны будут изолированы друг от друга деревянными брусьями. Каждый вагон по 10 пассажиров будет иметь свой особый двигатель. Кондуктор будет иметь возможность ускорять и замедлять ход вагона, а также и останавливать его.

"Всемирная иллюстрация", 1885, №11

Вот существенные особенности проекта воздушной дороги Жюля Гарнье. Пролагаются для пути два проезда, вперед и назад, но они расположены не рядом, как мы привыкли видеть до сих пор, а один над другим. Следовательно, железная дорога Гарнье проходит по двухэтажному путепроводу. Пути на концах понижаются постоянно по уклону и соединяются в самой низкой своей части переходом на изгибе. Следовательно, поезд в конце пути проезжает по его закруглению и, миновав его, поднимается на другой обратный путь. Таким образом, паровоз с вагонами может двигаться непрерывно, потому что путь представляет замкнутую петлю. На месте скрещения двух различных путей предполагается особое расположение со станцией, делающее столкновение невозможным, потому что там проходят только пассажиры, но не поезда. В обыкновенных улицах с двумя тротуарами путепроводы полагается разместить посередине на достаточной высоте (4,5 метра) над мостовой, чтобы не мешать движению по улице. На широких же улицах и бульварах железную дорогу можно провести по одной стороне. В более узких улицах нижняя постройка должна быть вся железная, между тем как при просторе она сооружается из камня.

В 1869 году было открыто движение по Суэцкому каналу. Этот проект, хоть и с огромным трудом, но был реализован. Руководил работами по строительству канала французский дипломат Фердинанд Мари виконт де Лессепс, о котором еще будет упомянуто дальше. А вот проект памятника-пирамиды в честь открытия канала остался невоплощенным. Египетский хедив Исмаил-паша предпочел в ознаменование открытия канала построить дорогу к уже существующим пирамидам.

"Всемирная иллюстрация", 1869, №7

Секретарь турецкого посольства в Париже Фаустин Главани сделал предложение поставить памятник в память прорытия Суэцкого канала, при устьи самого канала. Представленный им проект этого памятника, изображенный на нашем рисунке, следующий: Памятник должен иметь вид большой заостренной пирамиды, с широким основанием, египетской архитектуры; на ней будут барельефные украшения, представляющие важнейшие события из истории Египта, имеющие связь с историею европейской цивилизации, как например, главнейшие события из истории Ветхого и Нового Завета, плен Лудовика Святого, экспедиция Наполеона Бонапарте, прорытие канала и т. д. Каждая из сторон пирамиды будет покрыта надписью на восьми языках: иероглифами, клинообразными буквами, на еврейском, древнем греческом, арабском, латинском, турецком и французском. Кругом, на шестнадцати щитах, будут написаны имена морских держав или имена их государей. На вершине пирамиды будет поставлена статуя мира с факелом в одной руке и с масличною ветвью — в другой. Надпись на пирамиде будет следующая: «В 1866 году по Р. X. — 1282 г. геджры, — в царствование славного и знаменитого падишаха Абдул-Азис-Хана, императора турок, памятник этот поставлен в память сооружения Суэцкого канала, соединяющего Европу с Азиею, долженствующего способствовать успехам цивилизации и упрочить самый тесный союз всех членов человеческого рода. Это великое создание мира обязано своим происхождением смелому почину Фердинанда Лессепса и исполнено при участии главных морских держав, под покровительством Наполеона III, императора французов».

Окрыленный успехом сооружения Суэцкого канала, Фердинанд Лессепс затеял было новое предприятие — в Панаме, где в 1879 году им было организовано одноименное акционерное общество для строительства канала между Атлантикой и Тихим океаном. Но все с самого начала пошло как-то не так. К 1888 году смета строительства была превышена в 2 раза, при том, что объем работ был выполнен едва ли на треть. Еще через год компания Лессепса окончательно разорилась. "Погорели" десятки тысяч вкладчиков. К тому же, всплыли многочисленные эпизоды подкупа должностных лиц, мошенничества и растрат. В 1893 году Фердинанд Лессепс, которому уже было 88 лет, его сын, а заодно и знаменитый строитель парижской башни Гюстав Эйфель по "панамскому делу" были приговорены к тюремному заключению, но кассационный суд отменил приговор за истечением срока давности.

Как только стало ясно, что дела у Лессепса идут не блестяще, начали появляться альтернативные проекты, как например, интересный проект американского инженера Эдса:

"Всемирная иллюстрация", 1880, №48

Нашим читателям, по крайней мере, в главных чертах, известен грандиозный проект Фердинанда Лессепса, который, соединив уже Атлантический и Индийский океаны, порешил уничтожить великое открытие Магеллана и с помощью рук человеческих разрушить природную преграду, существующую между Атлантическим и Тихим океанами. Несколько экспедиций исколесили Панамский перешеек, избрано направление для будущего канала, почти готовы капиталы, но сын Старого Света не принял в расчет одного обстоятельства: он решился работать в Америке... и грандиозное предприятие его свелось на ничто. "По каналу будут ходить лишь суда, сидящие до 8 футов... Работы обойдутся в 480 миллионов франков!" — сказали себе американцы и задумались. В Америке долго думать не привыкли, и вот появился инженер Эдс, который за 100 миллионов франков берется перевозить самые большие суда из одного океана в другой. Эдс предлагает вывести дно канала на одинаковом уровне с дном океана, а затем возвышать уровень канала на 1 фут на каждые 100 футов протяжения. По дну прокладываются 12 рельсов, по которым движется громадная платформа. Ее спускают в море и подводят под киль хотя бы самого большого военного фрегата. Затем, при посредстве целой системы закреп, болтов и подставок, фрегат укрепляется на платформе. Два громадных локомотива, из который каждый в 5 раз больше и в 5 раз сильнее наших обыкновенных паровозов, дают сигнальные свистки, и гигант совершенно спокойно втаскивает на сушу и следует до противоположного конца железной дороги, где снова спускается по каналу, пока сам не всплывет с платформы. По словам Эдса, поезд будет двигаться со скоростью 20 верст в час, и через 14 часов фрегат, подошедший к берегу, будет спущен на воду в Тихом океане. Расчитывая лишь на 5 миллионов тонн груза ежегодно, Эдс обещает пайщикам 10% на затраченный ими капитал. Так делают дела в Америке!

Но вариант Эдса с перетаскиванием судов по рельсам оказался, видимо, слишком революционным, и всерьез рассмотрен не был. Концессия на строительство Панамского канала оставалась у французов, и, как ни старались американцы заполучить ее себе, французы упирались. Тогда возникла идея строительства альтернативного канала — Никарагуанского. В 1885 году американская компания, занявшаяся этим проектом, приняла вариант американского инженера Менаколя, согласно которому предполагалось построить всего 7 шлюзов — 4 на западной и 3 на восточной стороне канала. Канал начинался у селения Грейтаун на берегу Карибского моря и должен был заканчиваться возле селения Брито на берегу Тихого океана. Общая длина канала должна была составлять 271,7 км, но из них надо было прорыть около 64 км (в другом варианте — 45 км). Остальная линия канала должна была пойти по водам рек и озёр. Предполагалось, что проход судов по каналу потребует 30 часов. Компания Никарагуанского канала вошла в соглашение с республиками Никарагуа и Коста-Рикой и в феврале 1889 года приступила к работам.

"Всемирная иллюстрация", 1881, №18

В 1902 году Конгресс США принял решение о финансовой поддержке работ по строительству Никарагуанского канала. Французы, владевшие концессией на строительство канала Панамского, реально могли уже ничего не отбить, и поэтому испугались и продали концессию вместе с произведенными объемами и техникой американцам. Тогда Конгресс отменил решение о поддержке Никарагуанского направления и решил вопрос в пользу Панамского канала. Никарагуанский проект так и остался нереализованным, тем не менее, время от времени про него вспоминают. В 2013 году никарагуанское правительство предоставило концессию на строительство канала китайцам. Концессия расчитана на 100 лет.

Каналы — каналами, а все же основным вектором дерзаний человечества было стремление ввысь. К облакам. Например, ко Всемирной выставке 1876 года в Филадельфии предполагалось построить башню высотой 1000 футов, которая на тот момент была бы высочайшим сооружением мира. На картинке показана сравнительная высота проектируемой филадельфийской башни и самых высоких строений, существовавших в то время.

"Живописное обозрение", 1876, №4

А к 1893 году в Чикаго, также для Всемирной выставки, архитекторами Киннелем и Полом уже планировалась башня высотой 1500 футов. Ее хотели назвать Колумбовой. На рисунке для сравнения указана высота Эйфелевой башни.

"Всемирная иллюстрация", 1890, №24

Другой проект — "Маяк прогресса" архитектора Дезире Деспраделя — был также приурочен к чикагской выставке. И высота предполагалась такая же, как и Колумбовой башни: 457 метров.


Англичане тоже не отставали. Им очень хотелось построить башню такую, чтобы она непременно была выше Эйфелевой. В 1890 году был объявлен конкурс проектов Лондонской башни, причем высота башни, проект которой представлялся на конкурс, должна была превышать 1200 футов. Ниже можно посмотреть некоторые из проектов.

"Всемирная иллюстрация", 1890, №19

Американцы еще в конце XIX века планировали отгрохать 900-метровый небоскреб в Нью-Йорке, на Пятой авеню. Но — не задалось...

"Всемирная иллюстрация", 1896, №14

В последние годы в Америке выстроено несколько громадных домов. Из них некоторые вдвое и даже втрое превышают размеры обыкновенных 6-7 этажных домов наших европейских больших городов. Но эти дома-гиганты будут выглядеть сущими карликами по сравненю с домом в 200 этажей, который хотят строить в Нью-Йорке. Дом в двести этажей — это что-то фантастическое, почти даже смешное. Но фирма, которая берется за это дело, составляет свои грандиозные проекты совсем не для смеха. Ею выстроены уже капитальные здания в Нью-Йорке, например, здания почт и телеграфов. Избрано уже и место для этого чудища архитектуры: между 5 и 6 авеню и 22 и 23 улицами Нью-Йорка. Площадь основания этого дома — 12000 квадратных метров. Каждый этаж будет иметь 4,5 метра высоты. Таким образом, вся постройка будет в 3 раза выше Эйфелевой башни. Громадная статуя свободы, поставленная в нью-йоркской гавани, и высочайший из домов города, доселе построенных, представлены для сравнения на нашем рисунке рядом с проектированным домом; он будет почти в 10 раз выше этих построек. Дом будет сложен из стальных плит, скрепленных цементом. Стены у основания будут иметь 5 метров толщины. Архитекторы предполагают приспособить разные этажи специально для разных родов торговли: один для ювелиров, другой для складов железного товара, третий для модных магазинов, другие — для заведений и магазинов обуви, одежды, домашних вещей, мебели, куафферов, рестораторов и т.д. Таким образом, во всем здании будет устроено до сотни тысяч отдельных помещений. Так как подъем по лестницам будет крайне затруднителен и даже почти вовсе невозможен, то для сообщения с ними будут поставлены электрические подъемные машины. Полагают, что на подъем с улицы до вершины этого дома-башни будет требоваться не более 2,5 минут. На вершине будет устроена метрологическая обсерватория. Общее число жильцов в этом доме может легко достигнуть 400 тысяч — население целого большого города.

А вот это здание — отель "Attraction" предполагалось к постройке аккурат на месте печально известных башен-близнецов WTC. 1908 год, проект Антонио Гауди.


Немцы — те тоже хотели заиметь высочайшее сооружение в мире. Вот такая башня для связи с колониями в Африке планировалась в Дюссельдорфе. Вскоре, правда, началась мировая война, и в результате — ни дюссельдорфской башни, ни африканских колоний...

"Природа и люди", 1914, №11

Ну, а французы в 30-е годы задумали построить в Париже вот такое монструозно-циклопическое сооружение высотой в 2 километра. Было задумано 666(!) этажей, не иначе, авторы надеялись на помощь нечистой силы — без ее содействия воздвигнуть такую башню было бы проблематично.

"В бой за технику", 1935, №2

А завершает зарубежную часть сегодняшнего обзора проект архитектора Шпеера — "Зал народа" ("Великий зал", "Зал славы"), предполагавшийся к возведению в Берлине. Проект был создан по прямому указанию Гитлера в 1939 году. Высота сооружения — 320 метров, размеры основания — 315 х 315 метров. Зал должен был вмещать от 150 до 180 тысяч человек. Объем купола — в 17 раз больше, чем у Собора Св. Петра в Риме. На вершине купола — германский орел, держащий в руках земной шар.



Теперь переместимся в Россию и отмотаем время назад, в эпоху куда более изящную, нежели та, в которой творил архитектор Шпеер. С конца 1850-х, когда возникла идея установки памятника Пушкину в Москве, стали появляться различные проекты этого монумента. В течение 20 лет общественность никак не могла определиться, какой вариант выбрать. Состоялось несколько конкурсов, и наконец был утвержден проект Опекушина. Памятник по опекушинскому проекту был возведен в 1880 году, украшает Пушкинскую площадь он и поныне, и знаком, наверно, каждому. Ниже представлены несколько нереализованных проектов памятника.

"Живописное обозрение", 1880, №21





Самый первый проект (Л.Бахман и Н.Лаврецкий, 1860)


Проект академика С.Иванова (1876)

А вот Александру II с памятником повезло существенно меньше, чем Пушкину. Хотя и место для него было определено престижнейшее — Московский Кремль, и конкурсы проводились, и Опекушин в них участвовал, причем не с одним проектом, и один из опекушинских вариантов в конце концов был высочайше утвержден...

Проекты памятника Александру II в Кремле. "Всемирная иллюстрация", 1883, №25

И выбирали лучший вариант не 20 лет, как в случае с Пушкиным, а только 10. И соорудили его всего за 5 лет (открытие — 16 августа 1898 года)...

Так выглядел утвержденный проект (А.Опекушин, П.Жуковский, Н.Султанов).
"Всемирная иллюстрация", 1893, №9

Но простоять этому памятнику суждено было совсем недолго — всего 20 лет. В 1918 году его демонтировали, статую разбили, а еще через 10 лет разобрали остатки шатра. На месте снесенного памятника водрузили скульптуру сидящего Ленина, которая сейчас находится в сквере на Тверской, за памятником Долгорукому, возле здания бывшего Института марксизма-ленинизма. Так что, хотя проект памятника Александру II и был осуществлен, его вполне можно включить в перечень нереализованных проектов.

Идея установки памятника первопечатнику Ивану Федорову в Москве возникла еще в 1870 году, но реализация ее по разным причинам откладывалась. В 1895 году существовал вот такой проект скульптора А.Любимова:

"Всемирная иллюстрация", 1895, №9

Этот проект выставлялся в качестве рабочего на выставке в Санкт-Петербурге, но реализован он не был. Работы по возведению памятника опять были отложены, и только в 1908 году, по проекту С.Волнухина и И.Машкова, памятник Ивану Федорову был сооружен возле Синодальной типографии (ул.Никольская). Поскольку этот памятник менее известен, чем, например, памятник Пушкину, и кто-то из немосквичей может и не знать, как он выглядит, размещаю фотографию памятника И.Федорова, датированную 1908 годом.


В 1934 году памятник был перенесен к Третьяковскому проезду, а в 1990 году — передвинут к Театральному проезду, где стоит и по сей день.

Завершает тему памятников проект скульптора Ивана Шадра, созданный в 1916 году при моральной и материальной поддержке М.Горького. "Памятник мировому страданию" посвящался жертвам Первой мировой войны и предполагался к сооружению на Московском городском Братском кладбище (ныне район Сокол). Но последовавшие вскоре революционные события помешали возведению этого памятника.

"Творчество", 1918, №1

После революции идею памятника хотели было возродить, уже с учетом новейших реалий. Памятнику был придан новый смысл: "апофеоз человечества, шедшего через море ужасов и крови, эксплуатации и насилия, поднимая все новые восстания, к пирамиде равенства, братства и свободы". Однако, средств на постройку памятника не оказалось, и о нем вскорости забыли.

Далее — несколько зданий, которые могли бы появиться до революции в Москве, но так и не были построены.

На углу Тверской и Садово-Триумфальной было отведено место для строительства цирка братьев Никитиных. В 1911 году здание цирка было построено по проекту Нилуса и Горжиенко. В этом, но уже реконструированном здании многие годы "живет" Театр сатиры. А вот этот проект цирка Никитиных на Триумфальной, авторства Ивана Машкова, воплощен не был.

"Архитектура СССР", 1988, №3


Народный дом, спроектированный в 1897 году Ф.Шехтелем, планировался к сооружению в Москве, на Девичьем поле. Поддержку проекту оказывал А.П.Чехов. В Народном доме предполагалось разместить театр, библиотеку, читальню, аудитории для занятий, лекторий, магазины, чайные и другие полезные для народа заведения. Но — не срослось...


Еще один нереализованный проект Ф.Шехтеля — Спорт-палас на Арбатской площади (1912). В этом сооружении планировалось устроить крытый зимний каток. Составной частью Спорт-паласа должен был стать "Электротеатр Ханжонкова" (ныне кинотеатр "Художественный"), который был перестроен тем же Ф.Шехтелем.



А теперь — об одном из самых интересных дореволюционных отечественных проектов. О московском "метрополитэне". 15 мая 1902 года один из инициаторов отечественного метростроения инженер Петр Балинский и его соавтор Евгений Кнорре подали на имя московского генерал-губернатора докладную записку о необходимости создания в Москве “городских железных дорог большой скорости внеуличного движения”. Авторам удалось добиться широкого обсуждения своего проекта во влиятельных кругах.

Газета "Московские ведомости" в июне 1902 года писала: «На днях в московское городское управление поступил от гг. Кнорре и Балинского многомиллионный проект с чертежами по устройству в Москве усовершенствованных, вне уличных, путей сообщения, которые должны состоять из воздушных и подземных электрических и паровых трамваев. Стоимость проектируемых трамваев по предварительному подсчету должна доходить до 100 миллионов рублей»

На рисунке Н.Каразина изображены Центральный вокзал метрополитена на Васильевском спуске и Москворецкий мост.



А в заключение обзора — несколько проектов, которые не совсем соответствуют заявленной теме, хотя тоже очень интересны. Их нельзя назвать проектами, предназначенными к осуществлению, их никто и не предполагал претворять в жизнь. Это, скорее, проходит по разряду ретрофутуризма. Так наши не столь уж далекие предки — всего-то 100 лет назад — представляли будущее.

"Природа и люди", 1914, №11

Современный город, как бы высоко к небу ни забирались верхние этажи его домов, остается все же прикрепленным к земле. Там, внизу, сосредоточена вся жизнь города и пути сообщения. Жильцам какого-нибудь тридцатого этажа "небоскреба", чтобы что-то купить или с кем-нибудь увидаться (например, со знакомым, живущим в соседнем небоскребе) надо совершить спуск вниз, на уровень мостовой, а потом снова подниматься к приятелю. Естественно, возникла мысль освободить верхние этажи от этой стеснительной связи с мостовою и каждой линии этажей придать вид самостоятельного целого, могущего вести свои сношения на своем уровне. Пусть в каждом этаже (или паре этажей) будет свой тротуар, своя линия трамваев, свои переходные мосты, свои магазины, рестораны, банки, конторы, мастерские, храмы, театры, библиотеки, школы... Тогда каждый вертикальный слой города станет как бы самостоятельным городом, удобно связанным с такими же городами под ним и над ним, но совершенно от них независимым. Наш рисунок представляет проект такого будущего города, придуманный одним американским инженером.

В том же 1914 году кондитерская фабрика «Товарищество Эйнем» (ныне «Красный октябрь») выпустила подарочный набор шоколадных "конфект" под названием «Москва будущего». В каждую коробку упаковывалась серия из 8 открыток с видами Москвы XXII — XXIII веков и пояснениями к ним.


Ясная зима 2259 года. Уголок «старой» веселящейся Москвы. Древний „Яръ“ по-прежнему служит местом широкого веселья москвичей, как было при нас 300 с лишним лет тому назад. Для удобства и приятности сообщения Санкт-Петербургское шоссе целиком превращено в кристально-ледяное зеркало, по которому с молниеносной быстротой летят, скользя, изящные, богато убранные аэросани. И в 23-м веке Москва верна своим обычаям.



Оживленные шумные берега большой судоходной Москвы-реки. По прозрачным глубоким волнам широкого торгового порта несутся огромные транспортные и торговые крейсера и многоэтажные пассажирские пароходы. Весь флот мира — исключительно торговый. Военный упразднен после всеобщего мирного договора в Гааге. В шумной гавани видны разнохарактерные костюмы всех народов земного шара, ибо Москва сделалась мировым торговым портом.



Кремль все так же украшает древнюю Белокаменную и с золотыми куполами представляет феерическое зрелище. Тут же у Москворецкого моста мы видим новые огромные здания торговых предприятий, трестов, обществ, синдикатов и т.д. На фоне неба стройно скользят вагоны подвесной воздушной дороги. У пристани готов вспорхнуть легкий гидроплан.



Театральная площадь. Темп жизни усилился в сто раз. Всюду молниеносное движение колесных, крылатых, пропеллерных и прочих аппаратов. Существовавший еще в 1846 году торговый дом Мюр и Мерилиз разросся до баснословных размеров, причем главные отделы его соединены с воздушными железными дорогами. Из-под мостовой вылетают многочисленные моторы. Где-то вдали пожар. Мы видим пожарную команду, которая через мгновение прекратит бедствие. На пожар же спешат бипланы, монопланы и множество воздушных пролеток.



Ясный вечер. Лубянская площадь. Синеву неба чертят четкие линии светящихся аэропланов, дирижаблей и вагонов воздушной железной дороги. Из-под мостовой площади вылетают длинные вагоны Московского Метрополитена, о котором при нас в 1914 году только говорили. По мосту над Метрополитеном мы видим стройный отряд доблестного русского войска, сохрагивший свою яркую форму еще с наших времен. В синем воздухе мы замечаем товарный дирижабль Эйнем, летящий в Тулу с запасом шоколада для розничных магазинов.



Красная площадь. Шум крыльев, звон трамваев, рожки велосипедистов, сирены автомобилей, треск моторов, крики публики. Минин и Пожарский. Тени дирижаблей. В центре — полицейский с саблей. Робкие пешеходы спасаются на Лобном месте. Так будет лет через двести.



Зима такая же, как и при нас 200 лет назад. Снег такой же белый и холодный. Центральный Вокзал Воздушных и Земных Путей Сообщения. Десятки тысяч приезжающих и уезжающих, причем все идет чрезвычайно быстро, планомерно и удобно. К услугам пассажиров — земля и воздух. Желающие могут двигаться с быстротою телеграмм.



Мы переносимся мысленно в Петровский парк. Аллеи расширены до неузнаваемости. Древний Петровский дворец реставрирован, и в нем сосредоточен Музей Петровской эпохи. Повсюду бьют, сверкая, дивные фонтаны. Лишенный микробов и пыли, совершенно чистый воздух прорезают дирижабли и аэропланы. Толпы людей в костюмах XXIII века наслаждаются дивною природою на том же месте, где, бывало, гуляли мы, их пра-пра-прадеды...

[Пyмяyx**]

Исаакиевский собор по проекту Антонио Ринальди

Пётр I родился 30 мая, в день памяти византийского святого Исаакия Далматского. Именно поэтому в 1710 году в Санкт-Петербурге появилась деревянная Исаакиевская церковь. Вторая (каменная) Исаакиевская церковь, была заложена в 1717 году, — и строительство, и эксплуатацию этого здания сопровождали постоянные проблемы: пожар 1735 года, вызванный ударом молнии в шпиль, близкое расположение относительно Невы (21 метр) и слабость фундамента. Всё это предрешило судьбу храма: в 1768 году Екатерина II повелела начать строительство очередного Исаакиевского собора, теперь по проекту Антонио Ринальди.
Однако к моменту смерти Екатерины II собор был построен всего лишь наполовину. Павел I приказал передать оставшийся мрамор на строительство Михайловского замка, а Исаакиевский собор быстро достроить в кирпиче. В результате пришлось уменьшить высоту колокольни, понизить главный купол, отказаться от возведения боковых куполов.
Получившееся в результате здание стало объектом насмешек горожан, в том числе родилась следующая эпиграмма:

«Се памятник двух царств,
Обоим им приличный,
На мраморном низу
Воздвигнут верх кирпичный».

А проект Ринальди так и не был полностью реализован.

Мост Кулибина

Известный изобретатель-самоучка Кулибин приехал в Петербург в 1769 году, в то время городе существовал только один Исаакиевский плашкоутный мост, соединявший Васильевский и Адмиралтейский острова. В периоды ледохода и ледостава он на несколько недель разводился.
Кулибин приступил к разработке проекта постоянного моста через Неву в 1769 году. Он решил спроектировать одноарочный деревянный мост пролётом около 300 метров. В 1771 и 1772 годах он создал два проекта моста, но они не были реализованы из-за «сумлений» в надёжности сооружения, высказанных некоторыми учёными Академии наук.
Третья модель в масштабе 1:10 была сооружена в период с 1 мая 1775-го по 1 сентября 1776 года. Пролёт её был равен 30 метрам, а масса — 5,4 тонны. Сооружалась она во дворе дома, где жил Кулибин (сейчас это угол набережной Лейтенанта Шмидта и 7-й линии Васильевского острова), и там же 27 декабря 1776 года производились её испытания в присутствии членов комиссии, назначенной Академическим собранием. Испытания модели прошли с триумфом и принесли Кулибину заслуженную славу.
Несмотря на единодушное признание комиссией Академии наук технической возможности постройки моста через Неву по проекту Кулибина, его идея всё же не была осуществлена. Деревянный мост был бы слишком недолговечным, расходы на его постройку были бы неоправданными. К тому же огромный изогнутый неразводной мост мог затмить другие доминанты центра города и испортить виды на набережную.

Театр оперы на Марсовом поле

В 1884 году в связи с закрытием Большого театра в Петербурге (позже перестроенного под Консерваторию) был объявлен конкурс на здание нового оперного и балетного театра, по итогам которого 1888 году был одобрен любопытный проект здания работы архитектора В. А. Шрётнера в стиле эклектика.
Театр планировалось разместить в северной части Царицына луга (теперь Марсово поле), фасад должен был смотреть на Неву. Вместимость театра рассчитывалась на 2070 человек, предполагалось построить его из несгораемых материалов. Две трети поля должны были остаться свободными для парадов.
Однако проект не был осуществлён из-за отсутствия средств.

«Новый Петербург» — застройка острова Голодай

В конце XIX века западная часть острова Голодай (в наше время остров Декабристов) представляла собой заболоченный пустырь, часто затоплявшийся во время осенних наводнений. Впервые проект жилой застройки западной части острова был выдвинут ещё в 1898 году, когда участок земли на этой территории был приобретён кандидатом коммерческих наук Герасимом Шалитом. В ноябре того же года было создано строительное общество «Новый Петербург». Остров предполагалось осушить и построить около 600 домов различных типов. В 1899–1900 годах по проекту архитектора В. Ф. Розинского было построено два доходных дома (сейчас это переулок Каховского, 7 и 10).
Но совершенно иное развитие проект получил в 1911 году, когда землю на Голодае купил у Шалита итальянский миллиардер, поэт и меценат Рикардо Гуалино (1879–1964). Позже он писал об этом так: «Ни одно другое начинание не было для меня столь заманчивым… Создать город, воздвигнуть за несколько лет дороги, кишащие народом, залитые светом, соорудить десятки современных зданий, одним словом — создать жизнь там, где было безмолвие».
К проектированию «Нового Петербурга» Гуалино привлёк ведущих русских архитекторов Ивана Фомина и Фёдора Лидваля. Сначала взялись за перестройку четырёхэтажного дома, построенного Шалитом в 1899 году. Из безликого сооружения он был превращён Фоминым в великолепный образец петербургского неоклассицизма (ныне переулок Каховского, 10; надстроен в советское время). Одновременно начались масштабные работы по подъёму грунта.
По проекту Фомина центром нового района предполагалось сделать полукруглую Большую площадь, к которой сходились шесть основных магистралей, главной из них должен был стать Морской проспект. Острова Жадимировского и Кашеваров предполагалось соединить с Голодаем, оставив глубокую гавань для яхт. Вдоль берега Малой Невы и Финского залива планировалось построить Морскую набережную по образцу набережной Манхэттена в Нью-Йорке.
Однако Первая мировая война затормозила строительство, а революция 1917 года сделала невозможной дальнейшую работу Гуалино в России. О проекте напоминают ныне существующие дома по адресам: переулок Каховского, 2, 7, 10 и 5/34 и 7/19 на углу проспекта КИМа и Железноводской улицы.

Проект метро Балинского

Самые ранние проекты петербургского метро относят к началу 1820-х. Но самой изящной считают разработку инженера Балинского с надземными путями, соединяющими все императорские вокзалы.
«Метро Балинского», которое инженер спроектировал под занавес XIX века, мастеру виделось надземным — массивные металлические эстакады должны были испещрить чуть ли не весь город, протянуться над реками, соединяя вокзалы. При взгляде на изображения этой надземки, выполненные русским художником Николаем Каразиным, в памяти всплывают образы паровозов над Третьей авеню в Нью-Йорке или того больше — фантастические стимпанк-миры.
Инженера поддерживал сам министр внутренних дел Российской империи И. Л. Горемыкин, но проект отклонили сначала в связи с отставкой Горемыкина, а в 1901 году обновлённый проект отклонила городская дума.

Дом «Зингер» — небоскрёб

Американская компания «Зингер» нашла в России огромный рынок сбыта ещё в конце XIX века. На рубеже веков у главы компании Георга Нейдлингера было более 60 дилерских центров по всей России, поэтому возникла идея строительства нового российского главного офиса. Тем более что компания в 1902 году открыла свой завод по производству швейных машинок в Подольске.
Американцы хотели создать в Петербурге здание, подобное небоскрёбу компании в Нью-Йорке, но их убедили спроектировать строение нормальной высоты, но украшенное огромными витринами и стеклянной башней с подсветкой и шаром диаметром почти три метра.

Башня Татлина (III Интернационала)

Башня советского архитектора В. Е. Татлина, или башня III Интернационала, — монументальное здание-памятник — посвящение III Интернационалу, а вместе с этим и художественный символ революции, устремлённый в будущее.
Модель грандиозной башни Татлин построил в 1919–1920 годах. По задумке, это должна была бы быть 400-метровая башня из стекла и стали, спирально суживающаяся кверху под углом в 23,5 градуса. На самый верх конструкции можно было бы подняться и посмотреть на город с колоссальной высоты. Для этого внутри оборудовали бы специальные механические устройства.
Но даже в годы проектирования общественность говорила, что башня III Интернационала никогда не увидит свет: сооружение было вне тогдашних возможностей. А в конце 1920-х годов руководство страны охладело к авангардизму и башня не была построена.

Сталинский проект застройки Московского района

Осенью 1935 года был разработан первый в истории города Генеральный план развития Ленинграда. Развитие города предполагалось в южном направлении, ибо северные территории считались «болотистыми и непригодными для строительства». Вызвано это было в том числе и близким расположением города к финской границе.
Предполагалось создать новый центр города, представляющий собой сложную систему площадей и магистралей к югу от старых районов. Центральной осью этой системы должен был стать Международный проспект (с 1950 -го —  проспект Сталина, с 1956 года  — Московский проспект), идущий с севера на юг строго по Пулковскому меридиану.
Он соединял исторический центр Ленинграда с новой площадью, завершающей проспект в южной части (1968 года она называется   Московская площадь), — здесь должно было находиться главное административное здание будущего города — Дом Советов. Здание было построено в 1936–1941 годах группой архитекторов под руководством академика Н. А. Троцкого, победившей в конкурсе.
Свои впечатляющие работы на конкурс предлагали также Г. А. Симонов, Е. И. Катонин, Я. Н. Лукин, Е. А. Левинсон, Л. А. Ильин, А. И. Гегелло, Л. В. Руднев. Московская площадь должна была быть намного больше — 38-50 гектаров вместо реализованных 11. Планировали запроектировать центральную площадь с трибунами для проведения военных парадов и демонстраций. Всё это великолепие могло украсить Ленинград уже к середине 1940-х годов. Великая Отечественная война помешала реализации этих планов. В конечном итоге из Генерального плана 1935 года ничего не было реализовано, кроме самого Дома Советов.

Альтернативные проекты второй сцены Мариинского театра

В 1997 году руководитель театра Валерий Гергиев выступил с предложением к президенту РФ Б. Н. Ельцину построить новый театр.
Первый проект нового здания, автором которого выступил американский архитектор Эрик Мосс, был создан в 1999 году и отклонён из-за несоответствия российским строительным нормам. Петербуржская общественность негативно восприняла этот проект, а сам автор образно описывал его как «брошенные на землю мешки с мусором».
В 2003 году по итогам международного конкурса, в котором приняли участие шесть зарубежных и пять российских авторских коллективов, проектировщиком сцены стал французский архитектор Доминик Перро. Строительство второй сцены должно было начаться в 2005 году и завершиться в 2009-м. Доминик Перро в 2006 году был отстранён от разработки своего проекта из-за отказа Главгосэкспертизы его согласовать, после чего предпринимались попытки упростить проект здания, но в конечном итоге оно не было построено.
В итоге реализован был проект, представленный канадским бюро Diamond & Schmitt Architects в 2009 году.

Здание на Мойке, 102 по проекту Эрика ван Эгераата

В 2010 году известный голландский архитектор Эрик ван Эгераат разработал проект шестиэтажного жилого дома с двухслойным фасадом, плоской крышей и скруглёнными углами, расположенного вдоль набережной реки Мойки.
Согласно идее автора, в новом жилом здании должны были размещаться 18 элитных квартир различных размеров и 2 просторных пентхауса с собственной террасой на крыше, откуда открывался бы впечатляющий вид на исторический центр города. Согласно первоначальному плану, строительство жилого комплекса должно было завершиться в 2011 году, однако в 2012 году инвесторы отказались от реализации проекта Эрика ван Эгераата.
В настоящее время на этом месте ведётся строительство клубного дома Art View House от компании «Охта групп», сдача которого намечена на III квартал 2018 года.