Вадим Шефнер

[Пyмяyx**]

И доблесть легла отдохнуть у порога,
гранату себе положив к изголовью.

Как великолепно сказано!

[Белая Хризантема**]

[Белая Хризантема**]

Любовь минувших лет, сигнал из неоткуда,
Песчинка, спящая на океанском дне,
Луч радуги в зеркальной западне...
Любовь ушедших дней, несбывшееся чудо,
Нечасто вспоминаешься ты мне.
Прерывистой морзянкою капели
Порой напомнишь об ином апреле,
Порою в чьей-то промелькнешь строке...
Ты где-то там, на дальнем, смутном плане, Снежинка, пролетевшая сквозь пламя
И тихо тающая на щеке.

автор - Вадим Шефнер

[Белая Хризантема**]

Не привыкайте к чудесам —
Дивитесь им, дивитесь!
Не привыкайте к небесам,
Глазами к ним тянитесь.
Приглядывайтесь к облакам,
Прислушивайтесь к птицам,
Прикладывайтесь к родникам,
Ничто не повторится.
За мигом миг, за шагом шаг
Впадайте в изумленье.
Все будет так — и все не так
Через одно мгновенье.

В. Шефнер

[Белая Хризантема**]

Я мохом серым нарасту на камень,
Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду
И яблонь розовыми лепестками
Тебе на плечи тихо опаду.

Я веткой клена в белом блеске молний
В окошко стукну. В полдень на углу
Тебе молчаньем о себе напомню
И облаком на солнце набегу.

Но если станет грустно нестерпимо,
Не камнем горя лягу я на грудь -
Я глаз твоих коснусь смолистым дымом:
Поплачь еще немного - и забудь...
ВАДИМ ШЕФНЕР (1915-2002)

[Белая Хризантема**]

Шефнер Вадим

Военные сны Нам снится не то, что хочется нам,- Нам снится то, что хочется снам. На нас до сих пор военные сны, Как пулеметы, наведены. И снятся пожары тем, кто ослеп, И сытому снится блокадный хлеб. И те, от кого мы вестей не ждем, Во сне к нам запросто входят в дом. Входят друзья предвоенных лет, Не зная, что их на свете нет. И снаряд, от которого случай спас, Осколком во сне настигает нас. И, вздрогнув, мы долго лежим во мгле,- Меж явью и сном, на ничье земле, И дышится трудно, и ночь длинна... Камнем на сердце лежит война.

[Белая Хризантема**]

Бут Н. Уход за раненным командиром

Шефнер Вадим Каска Молчит, сиротлив и обижен, Ветлы искореженный ствол, Заброшенный пруд неподвижен И густ, будто крепкий рассол. Порою, как сонное диво, Из тьмы травяной, водяной Лягушка всплывает лениво, Блестя огуречной спиной. Но мальчик пришел с хворостиной - И нет на пруду тишины; Вот каску, обросшую тиной, Он выудил из глубины. Без грусти, без всякой заботы, Без всякой заботы, Улыбкой блестя озорной, Берет он советской пехоты Тяжелый убор головной. Воды зачерпнет деловито - И слушает, как вода Струится из каски пробитой На гладкую плоскость пруда. О добром безоблачном небе, О днях без утрат и невзгод, Дрожа, как серебряннный стебель, Ему эта струйка поет. Поет ему неторопливо О том, как все тихо кругом, Поет об июне счастливом, А мне о другом, о другом... 1961

[Пyмяyx**]

Имя Вадима Шефнера неразрывно связано с Васильевским островом.Недавно увековечено в его топонимике. Мы помним его...


.

Научная Библиотека ИвГУ

вчера в 20:00

12 января - 105 лет со дня рождения Вадима Сергеевича Шефнера (1915-2002), советского русского прозаика, поэта и переводчика, фантаста, журналиста, фронтового корреспондента.

Потомственный петербуржец, внук двух адмиралов Российского флота, он родился в Петрограде, большую часть своей жизни прожил в Ленинграде и скончался в Санкт-Петербурге. Он никогда надолго не покидал родного города и даже в Великую Отечественную войну – от начала до Победы – провёл на Ленинградском фронте. И потому город Петра Великого с его историческими тайнами и неповторимым обликом наряду с любовной лирикой – главные темы шефнеровской поэзии.

Шефнеры, выходцы из немецких земель, поселились на Руси ещё при Алексее Тишайшем, а шведы Линдестремы, родоначальники по материнской линии, обосновались в Санкт-Петербурге в XVII веке.
С той поры флотоводцы, военные инженеры, лейб-медики, гвардейские офицеры занимали достойные места в семейной летописи поэта: наследник столь обязывающей родословной Шефнер пристально вглядывался сквозь пелену истории в тех, кто, по его словам, «уже совершил свой жизненный круг, чей опыт стал, так сказать, твёрдой валютой», – с намерением понять и «расшифровать себя» как человека, гражданина и поэта.

В мемуарной повести «Имя для птицы, или Чаепитие на жёлтой веранде» (1973–1975) Шефнер заметил, что характер у человека закладывается рано и самые тяжёлые камни людям приходится ворочать в детстве.
Ранние впечатления связаны у него с родительским домом на 6-й линии Васильевского острова. Первая мировая война. Революция. Переезд вместе с матерью из голодного опустевшего Питера в тверскую деревню.

Доверчивый и стеснительный столичный мальчишка из интеллигентной семьи, он никак не мог привыкнуть к неласковым приютским порядкам и ощущал свою «заброшенность» и чуждость «чуть ли не всему миру». Он, разумеется, не понимал в свои годы масштабов разразившейся в стране трагедии, но подсознательно чувствовал нависшую над всеми – и над ним самим – неведомую опасность.
Сменив несколько детских домов, он возвратился с матерью на Васильевский остров и поступил в 215-ю трудовую школу. Затем были ФЗУ и работа кочегаром по обжигу фарфора на «Пролетарии», где в многотиражке было напечатано его первое стихотворение.
Шефнер признавался: в юности его одолевало необъяснимое непостоянство. В середине 30-х годов прошлого века он за короткий промежуток времени, без всяких веских причин испробовал весьма пёстрый набор профессий: работал на сверлильном станке, был формовщиком в литейном цехе, подносчиком кирпича на стройке, библиотекарем, чертёжником-архивариусом, посещал рабфак Ленинградского университета, готовясь поступать в медицинский институт…

«Сейчас и сам удивляюсь, – сообщал он в автобиографии (1960), – тогдашней своей непоседливости, но в те годы частая перемена мест казалась мне вполне естественной. Я всё искал чего-то, а чего – и сам не знал. Всё это время писал стихи, но, как правило, никому их, кроме ближайших друзей, не показывал».

А потом он участвовал в литературной группе при городской молодёжной газете «Смена» и в молодёжном объединении при Ленинградском отделении Союза писателей СССР. В это время Шефнер знакомится с Юрием Тыняновым, Михаилом Зощенко, Анной Ахматовой, Николаем Заболоцким…

В 1930-е годы советские поэты с энтузиазмом воспевали эпоху великих дерзаний, и Шефнер тоже отметился стихами о «гневном и крылатом» ветре «в краю полярной темноты» и другими. Но стихов такого плана у него было немного; для него согласие с природой становилось и этической нормой, и условием нравственного совершенствования, что, конечно, не исключало трагических нот в стихотворениях и не отменяло безответных вопросов.

Мысль о кратковременности человеческого существования дисциплинировала и подсказывала: земная жизнь – цепь мгновений, и каждое из них неповторимо. Чем человек свои мгновения наполнит и как поведёт себя – зависит от него самого, от его отношения к миру и к другому человеку. Так обозначилась в лирике Шефнера как магистральная проблема нравственного выбора.

Первая книжка стихотворений «Светлый берег» Вадима Шефнера вышла в 1940 году. А потом была война. Фронт. Ратный труд. Потеря друзей. Жажда жизни. Для человека, смотревшего смерти в глаза, каждый день был воистину – праздник нежданный.

Вторая книга стихов – «Защита» – опубликована в блокадном Ленинграде в сентябре 1943 года. В ней рельефно и неповторимо запечатлён облик страдающего города. Война и блокадный опыт позволили поэту переоценить центральную тему его лирики – тему жизни и смерти – и поставить во главу угла мысль о человеческом достоинстве.

Моральное очищение и возможность быть самим собой, подходить к себе более требовательно, – вот что стало для него актуально. Прошлое незыблемо и неповторимо. Предавать прошлое анафеме и тем удовлетворяться – попросту недальновидно. Он считал, что куда честнее покаяться, не оправдывая «вчерашнего дня».

Мы не станем здесь рассказывать о жизненном и творческом пути поэта. Лучше самого Вадима Шефнера об этом не скажет никто: «Литературный путь мой – полвека с гаком – не назовёшь радостно-гладким и похвально-победоносным: случались на нём и рытвины, и ухабы, и ушибы. А на судьбу жаловаться всё же грех – книг за свою жизнь издал я изрядно».

Источник: https://lgz.ru