Homo erectus
Поликлиника. Сижу в очереди к врачу. К окулисту. Нет, с глазами у меня всё нормально, но раз в полгода надо проверяться..
В коридоре поликлиники людно, но, как ни странно, не шумно. Кто-то читает книгу или газету, кто-то смотрит в свой компьютер, кто-то с кем-то беседует вполголоса, кто-то просто молча сидит. А вон тот толстяк даже уснул. Даже девочка лет семи разговаривает с мамой тихонечко. Воспитанный ребёнок. Я тоже читаю газетку. И вдруг слышу под ухом голос:
– Нет, ну, Вы видели такую наглость!
Оборачиваюсь. Рядом мужчина лет пятидесяти. Сухопарый, в строгом сером костюме и толстых роговых очках. Ну, да! К окулисту же очередь. Смотрю на него, жду, что скажет дальше:
– Вон на того типа посмотрите. В синем.
Смотрю на типа в синем. Парень лет двадцати пяти. Ничем не примечателен. Сидит на диванчике. Вероятно, тоже к врачу.
– И что?
– Вы ничего не видите?
– Ничего.
– Внимательнее посмотрите на него.
Ещё раз присматриваюсь. Ничего особенного. Парень как парень. Ни крыльев, ни рогов ни хвоста. Не красавец и не урод. Самая что ни на есть заурядная внешность.
– Ничего не вижу. А что такое?
– У него же ЭРЕКЦИЯ!!! Член стоит!
И, правда. Топорщатся брюки. Не так, чтобы очень сильно, но если приглядеться… Пожимаю плечами:
– Нет, ну, объясните мне? Почему, или, точнее, на кого у него стоит? Сидят в очереди люди, все одетые. Непонятно.
– Ну, может, вспомнил что-нибудь. Или представил.
– В поликлинике?
– Ну, и что?
– Как это, «Ну, и что?»?!!! Это же неприлично.
Я пожал плечами. Однако собеседника мой жест только распалил.
– Понял Вас! Не хотите связываться. Вот, из-за нашего равнодушия всё и происходит! И разврат, и наркотики, и насилие, и рожают в 15 лет!
Я снова пожал плечами, надеясь, что навязчивый собеседник иссякнет. Однако тот и не думал останавливаться.
– Вот все глазки отводят. Уткнулись в свои газетки. И никто, никто не остановит безобразие.
– Ну, вот и остановите, раз Вам так мешает.
– А Вам не мешает?
– Мне не мешает. Сидит себе парень. Никого не трогает.
– Меня трогает!
– Ну, так, причём тут я?
– Вы ни причём! Никто ни причём. А если парень спустит штаны и начнёт дрочить тут? А если вскочит и набросится вот на ту женщину? А Вы тоже будете сидеть и газетку читать?
– Нет, разумеется, в этом случае вмешаюсь. Потому что это уже будет действие.
– А это не действие?
– Конечно, нет. Какое же это действие? Что он делает?
– Он оскорбляет нас всех?
– Чем же?
– Своим видом.
– Не смотрите.
– Слушайте, ну, уймитесь уже, правда! – обернулась женщина в оранжевой кофте, – Мне неприятно слушать ваш разговор про эрекцию.
– Так зачем слушаете? – вскинулся мужчина в очках.
– Рада бы не слушать, но вы говорите слишком громко.
– Слышать не хотите, а видеть, значит, хотите?
– И видеть не хочу.
– Но вас возмущает наш разговор, а не его вид!
– А я не смотрю на него.
– И никто не смотрит, – снова вступил в разговор я.
– Ну, да! Боятся глаза поднять!
– Да никто ничего не боится! Просто каждый занят своим делом или думает о своём. Никто не обращает внимание, на то, как выглядят чьи-то там брюки.
– Ну, как же это можно не видеть?
– Да, вот так! Не вижу. Потому что голова занята другим. И, вообще, ориентация у меня традиционная. И содержимое мужских штанов меня совершено не интересует, – это, конечно, сказал я.
– А у него по-другому, – вмешался сидевший от меня с другой стороны ехидного вида старик в клетчатом, - его-то явно интересуют мужчины.
– Попрошу без оскорблений! – огрызнулись очки.
– Да, я-то что? Вы сами говорите, что ходите и смотрите, у кого стоит.
– Что Вы обижаетесь? Каждый смотрит на то, что ему интересно!
– Ну, да! Вот пусть все ходят с эрекцией!
– Ну, и что? Уверен, никто этого и не заметит, кроме Вас и таких как Вы.
– Если в церкви будет спокойно прогуливаться священнослужитель с эрекцией, это тоже будет нормальным? А если по улице будет спокойно разгуливать полицейский с эрекцией, это тоже нормально? А учитель в школе? Эрекция не уместна ни в одном общественном месте, кроме вечеринок сексуальной направленности.
– Полагаю, никто и не заметит эрекции полицейского, учителя и, даже священника. Честное слово, водителю важнее, оштрафуют его или нет, а не форма гульфика стража порядка. Школьнику важнее получить хорошую оценку. Прихожане в церковь тоже молиться приходят, а не на рясу пялиться. Кстати, не думаю, что сквозь неё будет что-то видно.
– То есть Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что большинству нет до этого никакого дело.
– А есть дело только тому, кто сам сексуально озабочен, – съязвил старик в клетчатом.
– Выходит, он нормален, а я нет?
– Выходит, так.
– Да…. Дожили! Все сидят и извращенца покрывают! И меня же ещё называют сексуально озабоченным… Да…Не ожидал… Он сидит с торчащим членом, а я плохой…
– Послушайте! – снова обернулась Оранжевая Кофточка, – Может, наконец, прекратите? Тут дети!
Девочка явно прислушивалась к разговору. Мать, красная как рак, тщетно пыталась отвлечь дочку книжкой. Сидевший рядом с ними парень с плеером нашёлся. Он что-то повертел в настройках и протянул девочке наушники:
– Послушай! Хорошая музыка.
Мать девочки с благодарностью посмотрела на парня.
– Это Я должен прекратить? Не он, а я?! Я, что ли, с торчащим хозяйством сижу.
– Ну, перестаньте же! Просят как человека!
– Слушай, ты, бдитель нравственности. Заткнись, а? – здоровый амбал, до сих пор молча слушавший разговор, обратился к очкастому, – ещё одно слово, и у тебя самого нечему торчать будет.
– Мужик! Правда! Помолчи!
– Всех задолбал.
Говорила вся очередь. И все как один были против очкастого. А тот огрызался и называл всех извращенцами. Молчал только «виновник» в синем. Он усилено делал вид, что его ничего не касается. Штаны его, кстати, больше не топорщились. Но это уже мало кого интересовало. Все говорили наперебой. Амбал уже поднялся с места и, скорее всего, дело закончилось бы мордобоем, но вдруг открылась дверь, и врач вышел в приёмную.
– Что здесь происходит?! – спросил он строго.
Все сконфужено замолчали.
– Я не вслушиваюсь в ваши разговоры, но отдельные слова до меня долетают. Вы уверены, что стоите к тому врачу? Я окулист и занимаюсь глазами, а тем, что вы тут обсуждаете, занимается совсем другой врач. Так вы все, точно ко мне?
Народ молчал.
– Ну, а, раз, ко мне, прошу соблюдать тишину и не мешать работать.
Врач закрыл дверь. Никто не проронил ни слова. Все снова уткнулись кто в газету, кто в книгу, кто в планшет. Только очкастый недобро зыркал на каждого попеременно. В прочем, вскоре подошла его очередь, а потом и моя.
Я вышел на улицу и направился к автобусной остановке. Навстречу мне шла парочка, уж не знаю, муж с женой или любовник с любовницей. И тут я заметил, что штаны у мужика распирает изнутри. Вот те на! Раньше бы прошёл и не заметил, а теперь обратил внимание. В автобусе я также заметил парня, который явно думал не о квантовой физике. Потом, идя по городу, обратил внимание, что взгляд мой блуждает где-то на уровне ниже пояса и выхватывает из толпы мужчин с эрегированными членами. Более того, в мозгу , против моего желания, шёл подсчёт. По дороге домой я насчитал 14 эрегированных членов. Что за чертовщина! Никогда со мной подобного не было. Обычно я иду и не особенно обращаю внимание на прохожих. А уж если и обращаю, то на симпатичных женщин. А тут я так и шарил глазами по мужским… э…. тазам. Несколько раз поймал взгляды обсмотренных мной мужиков от удивлённых до гневных. Нет. Так дальше нельзя! Усилием воли заставил себя смотреть только вперёд, в результате чего споткнулся о кирпич и чуть не растянулся, но ногу ушиб здОрово.
Вот, ведь, гадость, какая! Живёшь – внимания не обращаешь. А стоит кому-то сказать: «Нет, ты посмотри!» и начинаешь помимо воли видеть то, что тебе совершенно ненужно и неинтересно. Вспомнился случай из детства. Мне было лет пять. Мы сидели у кого-то в гостях, смотрели телевизор. Старый, чёрно-белый. И один дядя сказал мне:
– Подойди к телевизору поближе? Видишь строчки?
И точно. Всё изображение оказалось состоящим из строчек, тонких, но вполне различимых. В современных телевизорах такого нет. Мне это не понравилось: ведь строчки мешали мне видеть картинку. Я потребовал убрать строчки. То же дядя посоветовал мне снова отсесть подальше. Но и отодвинувшись от телевизора, я снова видел противные строчки.
А потом прошло, и я снова смог получать удовольствие от телепередач.
И внимание к чьей-то эрекции прошло. И я снова вижу то, что мне приятно, например, женские грудки, ножки и попки.
Но если ещё раз встречу очкастого, я за себя не ручаюсь.
31 августа 2012
Кирьят-Экрон
На смёпках с 1 Израильской
Хочу переделать мир. Кто со мной?
Ответить с цитированием
Рассказ жuзненный.
