Муса Джалиль. ТЕТРАДЬ ИЗ МОАБИТА
ТЕТРАДЬ ИЗ МОАБИТА. ПОСЛЕДНИЙ ПОДВИГ МУСЫ ДЖАЛИЛЯ
Земля!.. Отдохнуть бы от плена,
На вольном побыть сквозняке...
Но стынут над стонами стены,
Тяжелая дверь — на замке.
О, небо с душою крылатой!
Я столько бы отдал за взмах!..
Но тело на дне каземата
И пленные руки — в цепях.
Как плещет дождями свобода
В счастливые лица цветов!
Но гаснет под каменным сводом
Дыханье слабеющих слов.
Я знаю — в объятиях света
Так сладостен миг бытия!
Но я умираю... И это —
Последняя песня моя.
Одиннадцать смертников
25 августа 1944 года в берлинской тюрьме Плётцензее по обвинению в измене казнили 11 членов легиона «Идель-Урал» — подразделения, созданного гитлеровцами из советских военнопленных, прежде всего, татар.
Картина Хариса Абдрахмановича Якупова «Перед приговором», на которой изображен поэт Муса Джалиль, казненный фашистами в берлинской тюрьме в 1944 году.
Одиннадцать приговоренных к смерти были активом подпольной антифашистской организации, сумевшей разложить легион изнутри и сорвать немецкие планы.
Процедура казни на гильотине в Германии была отлажена до автоматизма — на то, чтобы обезглавить «преступников», у палачей ушло около получаса. Экзекуторы скрупулезно фиксировали очередность приведения приговоров в исполнение и даже время смерти каждого человека.
Пятым, в 12:18, расстался с жизнью писатель Муса Гумеров. Под этим именем погиб Муса Мустафович Залилов, он же Муса Джалиль, поэт, главные стихи которого стали известны миру спустя полтора десятилетия после его гибели.
В начале было «Счастье»
Муса Джалиль родился 15 февраля 1906 года в деревне Мустафино Оренбургской губернии, в семье крестьянина Мустафы Залилова.
Муса Джалиль в молодости
Муса был шестым ребенком в семье. «Учиться я пошел сначала в деревенский мектеб (школу), а после переезда в город ходил в начальные классы медресе (духовной школы) „Хусаиния“. Когда родные уехали в деревню, я остался в пансионате медресе», — писал Джалиль в своей автобиографии. — «В эти годы „Хусаиния“ была уже далеко не прежняя. Октябрьская революция, борьба за Советскую власть, ее укрепление сильно повлияли на медресе. Внутри „Хусаинии“ обостряется борьба между детьми баев, мулл, националистами, защитниками религии и сыновьями бедняков, революционно мыслящей молодежью. Я всегда стоял на стороне последних и весной 1919 года записался в только что возникшую оренбургскую комсомольскую организацию, боролся за распространение в медресе влияния комсомола».
Но еще до того, как Муса увлекся революционными идеями, в его жизнь вошла поэзия. Первые стихи, которые не сохранились, он написал в 1916 году. А в 1919 году, в газете «Кызыл Йолдыз» («Красная звезда»), которая выходила в Оренбурге, было опубликовано первое стихотворение Джалиля, которое называлось «Счастье».
Если б саблю я взял, если б ринулся с ней,
Красный фронт защищая, сметать богачей,
Если б место нашлось мне в шеренге друзей,
Если б саблей лихой я рубил палачей,
Если б враг отступил перед силой моей,
Если б шел я вперед все смелей и смелей,
Если б грудь обожгло мне горячим свинцом,
Если пуля засела бы в сердце моем,
Если б смерть, не давая подняться с земли,
Придавила меня кулаком, --
Я бы счастьем считал эту гибель в бою,
Славу смерти геройской я в песне пою.
Друг-рабочий, винтовку возьми -- и в поход!
Жизнь отдай, если надо, за волю свою.
С тех пор стихи Мусы стали публиковаться регулярно.
«Кого-то из нас недосчитаются»
После Гражданской войны Муса Джалиль окончил рабфак, занимался комсомольской работой, а в 1927 году поступил на литературное отделение этнологического факультета МГУ. После его реорганизации он окончил в 1931 году литературный факультет МГУ.
Однокурсники Джалиля, тогда еще Мусы Залилова, отмечали, что в начале обучения он не слишком хорошо говорил по-русски, но учился с большим старанием.
После окончания литературного факультета Джалиль был редактором татарских детских журналов, издававшихся при ЦК ВЛКСМ, затем завотделом литературы и искусства татарской газеты «Коммунист», выходившей в Москве.
Как нежно при первом свиданье
Ты мне улыбнулась, я помню.
И как ты в ответ на признанье,
Смутясъ, отвернулась, я помню.
Меня ты покинула вскоре.
Отчаянье сердце прожгло мне.
Как часто я плакал от горя
В бессонные ночи -- я помню.
Как сон, пронеслись те печали,
По давним приметам я помню:
Любовь -- холодна, горяча ли --
Не гаснет. Об этом я помню.
В 1939 году Джалиль с семьей переехал в Казань, где занял должность ответственного секретаря Союза писателей Татарской АССР.
22 июня 1941 года Муса с семьей собирался на дачу друга. На вокзале его и настигло известие о начале войны.
Поездку не отменили, но беззаботные дачные беседы сменились разговорами о том, что всех ждет впереди.
— После войны кого-то из нас недосчитаются..., — сказал Джалиль друзьям.
Пропавший без вести
Уже на следующий день он отправился в военкомат с просьбой отправить его на фронт, но там отказали и предложили дождаться, когда придет повестка. Ожидание не затянулось — призвали Джалиля 13 июля, первоначально определив в артиллерийский полк конным разведчиком.
Муса Джалиль с дочерью Чулпан
В это время в Казани состоялась премьера оперы «Алтынчеч», либретто к которой написал Муса Джалиль. Писателя отпустили в увольнение, и он пришел в театр в военной форме. После этого командование части узнало, что за боец у них служит.
Джалиля хотели демобилизовать или оставить в тылу, но сам он воспротивился попыткам его уберечь: «Мое место — среди бойцов. Я должен быть на фронте и бить фашистов».
В итоге в начале 1942 года Муса Джалиль отправился на Ленинградский фронт в качестве сотрудника фронтовой газеты «Отвага». Он много времени проводил на передовой, собирая необходимый для публикаций материал, а также выполняя поручения командования.
Пламя жадно полыхает.
Сожжено дотла село.
Детский трупик у дороги
Черным пеплом занесло.
И солдат глядит, и скупо
Катится его слеза,
Поднял девочку, целует
Несмотрящие глаза.
Вот он выпрямился тихо,
Тронул орден на груди,
Стиснул зубы: -- Ладно, сволочь!
Все припомним, погоди!
И по следу крови детской,
Сквозь туманы и снега
Он уносит гнев народа,
Он спешит догнать врага.
Весной 1942 года старший политрук Муса Джалиль оказался в числе попавших в гитлеровское окружение бойцов и командиров Второй Ударной армии. 26 июня он был ранен и захвачен в плен.
О том, как это произошло, можно узнать из сохранившегося стихотворения Мусы Джалиля, одного из написанных в плену:
«Что делать?
Отказался от слова друг-пистолет.
Враг мне сковал полумертвые руки,
Пыль занесла мой кровавый след».
По всей видимости, поэт не собирался сдаваться в плен, но судьба решила иначе.
На родине на долгие годы за ним закрепился статус «пропал без вести».
Легион «Идель-Урал»
Со званием политрука Муса Джалиль мог быть расстрелян в первые дни пребывания в лагере. Однако никто из товарищей по несчастью его не выдал.
В лагере для военнопленных были разные люди — кто-то пал духом, сломался, а кто-то горел желанием продолжать борьбу. Из числа таких и сформировался подпольный антифашистский комитет, членом которого стал Муса Джалиль.
Простились мы, и с вышитой каймою
Платок родные руки дали мне.
Подарок милой! Он всегда со мною.
Ведь им закрыл я рану на войне.
Окрасился платочек теплой кровью,
Поведав мне о чем-то о родном.
Как будто наклонилась к изголовью
Моя подруга в поле под огнем.
Перед врагом колен не преклонял я.
Не отступил в сраженьях ни на пядь.
О том, как наше счастье отстоял я,
Платочек этот вправе рассказать.
Провал блицкрига и начало затяжной войны заставили гитлеровцев пересмотреть свою стратегию. Если раньше они полагались только на свои силы, то теперь решили разыграть «национальную карту», пытаясь привлечь к сотрудничеству представителей различных народов. В августе 1942 года был подписан приказ о создании легиона «Идель-Урал». Его планировалось создать из числа советских военнопленных-представителей народов Поволжья, в первую очередь татар.
Муса Джалиль с дочерью Чулпан
Гитлеровцы рассчитывали при помощи татарских политэмигрантов времен Гражданской войны воспитать из бывших военнопленных убежденных противников большевиков и евреев.
Кандидатов в легионеры отделяли от других военнопленных, освобождали от тяжелой работы, лучше кормили, лечили.
Среди подпольщиков шло обсуждение — как относиться к происходящему? Предлагалось бойкотировать приглашение поступить на службу немцам, но большинство высказалось за другую идею — поступить в легион, чтобы, получив от гитлеровцев вооружение и снаряжение, подготовить восстание внутри «Идель-Урала».
Так Муса Джалиль и его товарищи «встали на путь борьбы с большевизмом».
Подполье в сердце Третьего Рейха
Эта была смертельно опасная игра. «Писатель Гумеров» сумел заслужить доверие у новых руководителей и получил право заниматься культурно-просветительской работой среди легионеров, а также издавать газету легиона. Джалиль, разъезжая по лагерям для военнопленных, устанавливал конспиративные связи и под видом отбора самодеятельных артистов для созданной в легионе хоровой капеллы вербовал новых членов подпольной организации.
Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: 'Устал он, отстал он, упал',--
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если верят в меня.
Кровью со знамени клятва зовет:
Силу дает мне, движет вперед.
Так вправе ли я устать и отстать,
Так вправе ли я упасть и не встать?
Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: 'Изменник он! Родину предал', --
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят меня.
Я взял автомат и пошел воевать,
В бой за тебя и за родину-мать.
Тебе изменить? И отчизне моей?
Да что же останется в жизни моей?
Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: 'Погиб он. Муса уже мертвый', --
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят тебя.
Холодное тело засыплет земля,--
Песнь огневую засыпать нельзя!
Умри, побеждая, и кто тебя мертвым
Посмеет назвать, если был ты борцом!
Эффективность подпольщиков была невероятной. Легион «Идель-Урал» так и не стал полноценной боевой единицей. Его батальоны поднимали восстания и уходили к партизанам, легионеры группами и поодиночке дезертировали, пытаясь добраться до расположения частей Красной Армии.
Там, где гитлеровцам удалось не допустить прямого мятежа, дела шли также неважно — немецкие командиры докладывали, что бойцы легиона не в состоянии вести боевые действия. В итоге легионеров с Восточного фронта перебрасывали на Запад, где они тоже себя толком не проявили.
Однако гестапо тоже не дремало. Подпольщиков вычислили, и в августе 1943 года все руководители подпольной организации, включая Мусу Джалиля, были арестованы. Это произошло всего за несколько дней до начала общего восстания легиона «Идель-Урал».
Стихи из фашистских застенков
Подпольщиков отправили в застенки берлинской тюрьмы Моабит. Допрашивали с пристрастием, используя все мыслимые и немыслимые виды пыток. Избитых и изувеченных людей иногда вывозили в Берлин, останавливаясь в людных местах. Заключенным показывали кусочек мирной жизни, а затем возвращали в тюрьму, где следователь предлагал выдать всех соучастников, обещая в обмен жизнь, подобную той, что течет на берлинских улицах.
Очень трудно было не сломаться. Каждый искал свои способы для того, чтобы держаться. Для Мусы Джалиля этим способом стало написание стихов.
-- Есть женщина в мире одна.
Мне больше, чем все, она нравится,
Весь мир бы пленила она,
Да замужем эта красавица.
-- А в мужа она влюблена?
-- Как в черта, -- скажу я уверенно.
-- Ну, ежели так, старина,
Надежда твоя не потеряна!
Пускай поспешит развестись,
Пока ее жизнь не загублена,
А ты, если холост, женись
И будь неразлучен с возлюбленной.
-- Ах, братец, на месте твоем
Я мог бы сказать то же самое...
Но, знаешь, беда моя в том,
Что эта злодейка -- жена моя!
Советским военнопленным не полагалась бумага для писем, но Джалилю помогли заключенные из других стран, сидевшие вместе с ним. Еще он отрывал чистые поля у газет, которые разрешались в тюрьме, и сшивал из них маленькие блокноты. В них он и записывал свои произведения.
Я в девяноста девяти заплатах,
Но нет в душе прорех и нет заплат.
А ты в одеждах щеголя богатых,--
Душа твоя с заплатами подряд!
Следователь, ведший дело подпольщиков, на одном из допросов честно сказал Джалилю, что того, что они сделали, хватит на 10 смертных приговоров, и лучшее, на что он может надеяться — расстрел. Но, скорее всего, их ждет гильотина.
Репродукция обложки «Второй Маобитской тетради» поэта Мусы Джалиля, переданной в советское посольство бельгийцем Андре Тиммермансом
Приговор подпольщикам был вынесен в феврале 1944 года, и с этого момента каждый день мог стать для них последним.
«Умру я стоя, не прося прощенья»
Те, кто знал Мусу Джалиля, говорили, что он был очень жизнелюбивым человеком. Но больше, чем неизбежная казнь, в заключении его тревожила мысль о том, что на родине не узнают, что с ним стало, не узнают, что он не был предателем.
Свои блокноты, написанные в Моабите, он передал товарищам по заключению, тем, кому не грозила смертная казнь.
Приговор сегодня объявили:
К смертной казни он приговорен.
Только слезы, что в груди кипели,
Все иссякли... И не плачет он.
Тихо в камере... С ночного неба
Полная луна глядит, грустя.
А бедняга думает, что будет
Сиротой расти его дитя.
25 августа 1944 года подпольщики Муса Джалиль, Гайнан Курмашев, Абдулла Алиш, Фуат Сайфульмулюков, Фуат Булатов, Гариф Шабаев, Ахмет Симаев, Абдулла Батталов, Зиннат Хасанов, Ахат Атнашев и Салим Бухалов были казнены в тюрьме Плётцензее.
Немцы, присутствовавшие в тюрьме и видевшие их в последние минуты жизни, рассказывали, что держались они с удивительным достоинством.
Помощник надзирателя Пауль Дюррхауер рассказывал: «Мне еще не приходилось видеть, чтобы люди шли на место казни с гордо поднятой головой и пели при этом какую-то песню».
Нет, врешь, пaлaч, не встaну нa колени,
Хоть брось в зaстенки, хоть продaй в рaбы!
Умру я стоя, не прося прощенья,
Хоть голову мне топором руби!
Мне жaль, что я тех, кто с тобою сроден,
Не тысячу — лишь сотню истребил.
Зa это бы у своего нaродa
Прощенья нa коленях я просил.
Изменник или герой?
Опасения Мусы Джалиля о том, что будут говорить о нем на родине, оправдались. В 1946 году Министерство госбезопасности СССР завело на него розыскное дело. Он обвинялся в измене родине и пособничестве врагу. В апреле 1947 года имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников.
Основанием для подозрений стали немецкие документы, из которых следовало, что «писатель Гумеров» добровольно поступил на службу к немцам, вступив в состав легиона «Идель-Урал».
Муса Джалиль. Памятник в Казани
Произведения Мусы Джалиля запретили публиковать в СССР, жену поэта вызывали на допросы. Компетентные органы предполагали, что он может находиться на территории Германии, оккупированной западными союзниками, и вести антисоветскую деятельность.
Но еще в 1945 году в Берлине советскими солдатами была обнаружена записка Мусы Джалиля, в которой он рассказывал о том, что вместе с товарищами приговорен к смерти как подпольщик, и просил сообщить об этом родным.
Кружным путем, через писателя Александра Фадеева, эта записка дошла до семьи Джалиля. Но подозрения в измене с него сняты не были.
Всем сердцем соколиным, всей душой,
Дав клятву верности народу,
Он на плечо повесил автомат,
Сел на коня, готов к походу.
И там, где он прошел, был ворог смят
Валились пушки, танки тлели.
Откуда эта сила и огонь
В его как будто слабом теле?
Как знамя, верность родине подняв,
Джигит прошел огонь и воду,
Не автоматом, не конем силен,
А клятвою своей народу.
В 1947 году из советского консульства в Брюсселе в СССР прислали блокнот со стихами. Это были стихи Мусы Джалиля, написанные в Моабитской тюрьме. Блокнот вынес из тюрьмы сосед поэта по камере, бельгиец Андре Тиммерманс.
Еще несколько блокнотов передали бывшие советские военнопленные, входившие в легион «Идель-Урал». Одни блокноты сохранились, другие затем исчезли в архивах спецслужб.
Символ стойкости
В итоге два блокнота, содержавшие 93 стихотворения, попали в руки поэту Константину Симонову. Он организовал перевод стихов с татарского на русский, объединив их в сборник «Моабитская тетрадь».
В 1953 году по инициативе Симонова в центральной печати вышла статья о Мусе Джалиле, в которой с него снимались все обвинения в измене родине. Были опубликованы и некоторые стихотворения, написанные поэтом в тюрьме.
Вскоре «Моабитская тетрадь» была издана отдельной книгой.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1956 года за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Залилову Мусе Мустафовичу (Мусе Джалилю) присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
В 1957 году Мусе Джалилю посмертно была присуждена Ленинская премия за цикл стихов «Моабитская тетрадь».
Стихи Мусы Джалиля, переведенные на 60 языков мира, считаются примером великого мужества и стойкости перед чудовищем, имя которому нацизм. «Моабитская тетрадь» стала в один ряд с «Репортажем с петлей на шее» чехословацкого писателя и журналиста Юлиуса Фучика, который, как и Джалиль, написал свое главное произведение в гитлеровских застенках в ожидании казни.
Не хмурься, друг, — мы только искры жизни,
Мы звездочки, летящие во мгле...
Погаснем мы, но светлый день Отчизны
Взойдет на нашей солнечной земле.
И мужество, и верность — рядом с нами,
И всё — чем наша молодость сильна...
Ну что ж, мой друг, не робкими сердцами
Мы встретим смерть. Она нам не страшна.
Нет, без следа ничто не исчезает,
Не вечен мрак за стенами тюрьмы.
И юные — когда-нибудь — узнают,
Как жили мы и умирали мы!
Источник
СЧАСТЬЕ
Былые невзгоды,
И беды, и горе
Промчатся, как воды,
Забудутся вскоре.
Настала минута,
Лучи засияли,
И кажется, будто
Не знал ты печали.
Но ввек не остудишь
Под ветром ненастья,
Но ввек не забудешь
Прошедшего счастья.
Живете вы снова,
И нет вам забвенья,
О, счастья людского
Часы и мгновенья!
Сентябрь 1942 г
МОИ ПЕСНИ
Песни, в душе я взрастил ваши всходы,
Ныне в отчизне цветите в тепле.
Сколько дано вам огня и свободы,
Столько дано вам прожить па земле!
Вам я поверил свое вдохновенье,
Жаркие чувства и слез чистоту.
Если умрете -- умру я в забвенье,
Будете жить -- с вами жизнь обрету.
В песне зажег я огонь, исполняя
Сердца приказ и народа приказ.
Друга лелеяла песня простая.
Песня врага побеждала не раз.
Низкие радости, мелкое счастье
Я отвергаю, над ними смеюсь.
Песня исполнена правды и страсти --
Тем, для чего я живу и борюсь.
Сердце с последним дыханием жизни
Выполнит твердую клятву свою:
Песни всегда посвящал я отчизне,
Ныне отчизне я жизнь отдаю.
Пел я, весеннюю свежесть почуя.
Пел я, вступая за родину в бой.
Вот и последнюю песню пишу я,
Видя топор палача над собой.
Песня меня научила свободе,
Песня борцом умереть мне велит.
Жизнь моя песней звенела в народе,
Смерть моя песней борьбы прозвучит.
26 ноября 1943
https://youtu.be/xWnDFQxxzacВарварство
Опубликовала Victoria Victoria , 05.05.2017 в 15:37
Владелец сайта — Victoria Victoria
Сайт «Хвастунишка»
Ответить с цитированием
.jpeg?uselang=ru)
.jpg/800px-Памятник_Мусе_Джалилю_(Москва%2C_Зябликово).jpg)
