Куинджи
История любви. Архип и Вера Куинджи.
В 17 лет Куинджи влюбился, первый и последний раз в своей жизни. Его избранницей стала юная гречанка Вера Кетчерджи. «Мягкий овал лица, чистая кожа, нос с горбинкой, слегка вьющиеся тёмные волосы, лёгкие тёмные брови» – так описал её один из биографов Куинджи.
Среди рисунков художника сохранился портрет её отца – надо полагать, Архип не упускал ни одного повода, чтобы увидеться с возлюбленной. Но о сватовстве нищего сироты к дочери богатого купца не могло быть и речи – требовалось совершить что-то невероятное, чтобы добиться её руки.
Отец Веры, недовольный тем, что дочь проводит много времени с нищим художником, спросил её, не собралась ли она за него замуж? Девушка ответила: «Если не за Архипа, то только в монастырь».
Год за годом Куинджи вздыхал и думал, как быть. Наконец выход был найден: он отправился в Петербург, чтобы стать великим художником.
Сказать, что в Петербургской академии художеств Куинджи встретили с распростёртыми объятиями, восклицая: «Из Мариуполя! Надо же! Нет ли там ещё таких талантов?», было бы преувеличением. В первый год он провалился. Во второй тоже – единственный из тридцати поступавших. Экзаменаторы сказали, что не умеет рисовать. Это могло сломить любого, но не Куинджи – человека в равной степени вспыльчивого и терпеливого. Здесь нет противоречия: лишь мелочи выводили его из себя, а встретив настоящее препятствие, он воодушевлялся.
Подрабатывал по-прежнему ретушью фотографий, зарабатывая 17 рублей в месяц. Для сравнения: доход Акакия Акакиевича, бедного чиновника из гоголевской «Шинели», был вдвое больше. Архип Иванович не только никогда не жаловался, но и был весел и всем доволен. У себя в каморке работал над картиной «Татарская сакля». Полотно было выставлено в Академии и произвело впечатление. Куинджи присваивается звание свободного художника – какой-никакой, но статус.
Два года спустя он наконец осуществляет мечту, став студентом Академии. Человеку, покинувшему Мариуполь с начальным образованием, это было непросто. Но Архип Иванович справился. Первый, самый трудный, шаг был сделан. Мы сказали о нём совсем немного, но ушло на это десять лет. Куинджи двигался, как вол, медленно, но неотступно.
Его ближайшими друзьями в эти годы стали люди, имена которых знакомы почти каждому в России, – Илья Репин и Виктор Васнецов. Первый ещё не написал «Бурлаков на Волге», второй – «Богатырей», но трудились как каторжные, создавая сотни эскизов и рисунков без счёта. Впрочем, в свободное время они вели себя, как студенты всех времён и народов: спорили, как переделать мир.
Куинджи присоединился к передвижникам вскоре после основания Товарищества, и не как бедный родственник. Перед его полотнами, путешествующими вместе с передвижными выставками по городам России, народ толпится особенно густо. Вот картина «Осенняя распутица»: свет, льющийся из тумана, окутывает сиянием застрявшую в грязи телегу и избы впереди – к ним идёт мать с ребёнком, и ей предстоит миновать дерево, почти лишённое листьев… Всё предполагает, что автор хотел сказать что-то очень печальное. Но получилось это так по-христиански, столь явно в картинах присутствие инобытия, что эта печаль не гнетёт, а возвышает.
В 1875 году Куинджи, оказавшись во Франции, заказал себе свадебный фрак с цилиндром. Ему сопутствует успех, он становится одним из самых известных художников в России и одним из немногих наших живописцев, вызывающих интерес в Европе. Денег теперь сделалось больше, чем Архип Иванович был в состоянии истратить, а значит, можно ехать в Мариуполь – свататься к Вере.
Их любви уже много лет, и большую часть влюблённые провели в разлуке. Существует предание, будто бы отец Веры, Елевферий Кетчерджи, поставил Куинджи условие: принесёшь сто рублей золотом – Вера твоя.
Через три года Архип приехал с деньгами, но видно было, какой ценой он их сэкономил: выглядел ещё хуже, чем прежде. Купец отказал, пояснив, что Архип должен стать обеспеченным человеком, а не морить себя голодом. В то, что ему это удастся, Елевферий не верил, но все попытки уговорить дочь найти себя другого избранника были тщетны. Куинджи она обещала ждать столько, сколько потребуется. И ждала.
Не знаю насчёт ста золотых, но остальное соответствует действительности. Пенелопа ждала Одиссея двадцать лет, Вера Кетчерджи немногим меньше – семнадцать…
Венчание прошло в той самой церкви, где когда-то крестили Архипа Ивановича.
В 1875 году свадьба Архипа и Веры состоялась. После венчания Куинджи написал портрет жены. Её лицо на картине светилось любовью. А счастливый Архип Иванович с того времени творил один шедевр за другим.
Они могли себе позволить свадебное путешествие в любую страну Европы. Но вы никогда не догадаетесь, куда они поехали на самом деле… На Валаам.
Чета Куинджи занималась благотворительностью. Архип Иванович, чьи картины продавались по баснословным ценам, купил три дома в Петербурге и селил в них своих друзей. Разумеется, бесплатно. Помогал коллегам и своим ученикам, когда стал преподавать в Академии художеств. Отправлял деньги неимущим и больным. Полмиллиона рублей завещал Обществу художников, которое основал. Вера Леонтьевна, равнодушная к бриллиантам и нарядам, поддерживала мужа во всём. Сама стирала, мыла посуду, готовила, убирала. На вопросы знакомых, почему она – прекрасная пианистка – не бережёт руки и не нанимает прислугу, отвечала, что заниматься хозяйством вовсе не означает калечить руки. Вера Леонтьевна жалела только об одном: в семье не было детей. И с материнской заботой относилась к ученикам мужа.
Куинджи скончался в 1910 году. Супруга пережила его на десять лет. Она умерла в революционном Петрограде. В холодном и голодном городе её согревало воспоминание полувековой давности – момент первой встречи с Куинджи: распахнутая дверь и ворвавшийся в комнату поток солнечного света, в котором стоял мужчина, ставший её единственной любовью.
Ответить с цитированием
