Вирус любви

[ИВС]

Он,ученый и далеко не брутален))

значит, и не спортивен)))))

[ИВС]

Вот именно. Я же не голливудский боевик пишу.
Конечно, это было бы занятно, если бы Юрген раскидал всех.
Раз! И хуком! Раз! И второй лежит. Автоматчик вскинул автомат, а Юрген перекатился и очередь - мимо. А Юрген выбивает автомат из рук, хватает его, расстреливает всех, выбивает прикладом дверь...

Но я же боевик не пишу. Юрген не супермен. Учёный. И то, что он занимался теннисом, уже немало.

Довольно неприятная и хамская манера приписывать оппоненту то, чего он не говорил.

[ИВС]

По сравнению со среднестатистическим учёным, спортивен.

Вы много знаете "среднестатистических" ученых?
Я 10 лет работала в НИИ Онкологии в научной лаборатории. Сама можно сказать ученая))))) среди других ученых)))) (кандидатскую защитила).
И вам скажу, что НАСТОЛЬНЫЙ теннис, в отличие от обычного большого - фигня полная, в него играли ВСЕ, включая пузатых седых профессоров.
А спортивная молодежь занималась спортом, а не пинг-понгом.

[Белая Хризантема**]

Вы много знаете "среднестатистических" ученых?
Я 10 лет работала в НИИ Онкологии в научной лаборатории. Сама можно сказать ученая))))) среди других ученых)))) (кандидатскую защитила).
И вам скажу, что НАСТОЛЬНЫЙ теннис, в отличие от обычного большого - фигня полная, в него играли ВСЕ, включая пузатых седых профессоров.
А спортивная молодежь занималась спортом, а не пинг-понгом.

​Ну нравится человеку настольный теннис, заряжает энергией, корректирует фигур

[ИВС]

​Ну нравится человеку настольный теннис, заряжает энергией, корректирует фигур

Да ради бога, пусть себе играет, разве ж я запрещаю?))))
Просто глаз резануло, как "лампочка без люстры".

[Белая Хризантема**]

Долго еще ждать автора..

[Пyмяyx**]

А27

– Есть что-нибудь по делу Кёлера?
– Увы, ничего нового.
– А что делается?
– Всё возможное. Ищем.
– Пожалуйста, изложите ещё раз всё, что знаете.
– Юрген Кёлер, 1918 года рождения, вирусолог…
– Не надо. Кто такой Кёлер я знаю. Кто первый заметил его исчезновение?
– Мы. А потом в полицию обратился его начальник. А потом – бывшая жена.
– Уму непостижимо. Институт работает над важнейшим проектом. Проекты на несколько уровней менее важные строго засекречены. Учёные живут и работают в закрытых городках со строгим пропускным режимом, а институт, работающий над проектом, от которого зависит судьба Человечества огорожен обычной изгородью. И – проходная с вахтёром. Будто это какой-нибудь заводишко, по производству щёток. Удивительно бы было, если бы ничего не произошло!
– А ещё тут сыграло свою роль выступление Бихеля. Не следовало ему раньше времени объявлять о своём открытии. До этого выступления институт мало кому был интересен
– Вот! А если бы работы были как следует засекречены, то ему бы никто не позволил выступить с подобным заявлением. Да он бы сам себе не позволил. И парня бы с улицы не взяли.
– Да… Не додумали…Но… При чём тут мы, полиция? Этим должны заниматься другие органы.
– Ладно. Но после взрыва, почему после взрыва вы не озаботились охраной Кёлера? Тут уже, простите, упущение ваше.
– Наше. Не стану отрицать. Ну, во-первых, члены группы «Чёрная саламандра» арестованы все. Поголовно. Можете не сомневаться. Расслабились. Да, мы понимали, что «Чёрная саламандра» не единственная сила, которая может заинтересоваться гулпанцином, но мы и установили наблюдение за Кёлером. Хотя, Вы правы, Кёлера следовало бы поселить в закрытом городке. Но… это тоже не от нас зависело. Мы могли только установить скрытое наблюдение.

– Так что же произошло вечером 14 декабря.
– В 18:40 Кёлер зашёл в пивной бар на Schumannallee.
Наши люди следили за входом в бар из машины, припаркованным на другой стороне улицы. В 19:10 люди, осуществляющие внешнее наблюдение, сообщили, что Кёлер вышел из бара и пошёл по Schumannallee. Наша машина медленно поехала за ним. Шел он, не спеша, прогулочным шагом. Потом свернул на Buchholzstraße. Прошёл ещё два квартала и зашёл в один из домов. К утру он так и не вышел. В доме всего шесть квартир. Мы опросили жильцов дома. Никто из них Кёлера не знает. Более того, в течение вечера ни в одну квартиру не заходил никто посторонний. Зато парадная имеет второй выход, через который дворами можно выйти на параллельную улицу.
– То есть… Вы хотите сказать, что Кёлер заметил слежку и оторвался от неё… Но зачем?!
– О, нет! Всё гораздо интереснее. Мы потом допросили бармена и посетителей бара. И все они показали, что Кёлер пробыл в пивной значительно дольше и вышел не в 19:10, а где-то в без четверти восемь или даже в восемь.
– То есть Вы хотите сказать…?
– Да. Тот человек, который вышел из бара в 19:10 – это был не Кёлер.
– Двойник?
– Именно. Всё очень просто. Некто примерно такого же роста и телосложения, как Кёлер, вошёл в бар. Вовсе не обязательно, чтобы он был похож на Кёлера лицом. Думаю, ему и гримироваться не пришлось. Ведь его задачей было отвлечь наружное наблюдение на улице. Посидел немного и вышел. Пальто и шапка на нём были примерно такие же, как на Кёлере. В баре есть вешалка, куда он, вероятно, повесил пальто и шапку, чтобы их сходство с верхней одеждой Кёлера не бросалось в глаза. В 19:10 он вышел из бара. Да, пальто и шапку он, вероятно, надел в тамбуре. Освещение на Schumannallee слабое. Это Вам не Mönckebergstraße. К тому же, скрытое наблюдение, как известно, ведётся на расстоянии. Поэтому особое сходство с Кёлером двойнику и не было нужно. В полумраке с расстояния в несколько десятков метров разглядеть, что это не Кёлер было невозможно. У наших людей не возникло никаких подозрений. Они поехали за ним, сняв наблюдение с бара. А зачем наблюдать за баром, если Кёлера там нет? Пока же лже-Кёлер водил полицейских по улицам, ничего не подозревающий настоящий Кёлер вышел из бара и, судя по всему, был похищен.
– Версия похищения – единственная?
– Нет, но наиболее вероятная. Вторая версия, что Кёлер бежал за границу, представляется менее вероятной. Но мы от неё пока не отказались.
– Есть другие версии?
– Ну, версий может быть сколько угодно. Например, что он решил удалиться от мирской жизни и стать отшельником или что на ночь глядя пошёл гулять в лес и там заблудился. Но Вы сами понимаете, что это несерьёзно. Вероятнее всего, всё же, похищение.
– Похитители, как я понял, молчат?
– Молчат. И выкуп не требуют.
– И не потребуют! Им не нужен выкуп. Им нужен гулпанцин.
– Похоже, именно так. Провели нас ловко. Это, конечно же, не «Чёрная саламандра». Ребята гораздо серьёзнее. Профессионалы.
– В каком направлении ведётся работа?
– Разумеется, разослали всем полицейским приметы Кёлера. Дали сообщения о пропаже человека в газетах. Выступаем по радио, телевидению… Да Вы сами видели!
– А что с оперативно-розыскной работой?
– Пытаемся. Не за что зацепиться. Жители окрестных домов ничего не видели. Во всяком случае, чтобы кого-то насильно запихивали в машину. Наиболее перспективным направлением представляется поиск двойника, который наверняка связан с похитителями. Как я уже говорил, мы допросили бармена, уборщицу, друзей Кёлера, присутствовавших в баре и ещё трёх постоянных посетителей. Вспоминают, что, вроде бы, да, в дальнем углу сидел некий мужчина лет 40-50, среднего роста и сложения. Больше о нём никто ничего вспомнить не может. Ни во что был одет, ни цвет волос. Одни говорят, что он был в костюме, другие, что в тёмном свитере. Даже это не запомнили. Может быть, даже, о разных людях говорят.
– А бармен?
– Да, конечно, показания бармена – самые ценные. Он говорит, что посетитель был одет в тёмный свитер, то ли серый, то ли коричневый. Там и освещение в баре приглушённое. Что заказал тоже не помнит. Ну, пиво, ясное дело. Мы проверили столики, пол. Ни-че-го! Ни окурка, ни автобусного билета. Никаких зацепок. Отпечатки пальцев? Следы? Какие! Это бар. Народу полно. Как Вы можете догадаться, мусор уже вынесли, полы и посуду помыли, и мусорный ящик опорожнили. Пока – тупик. Ищем. Пока безрезультатно.
– Ну, что Вам сказать? Ищите. Напоминать Вам, насколько это сейчас важно для всех, думаю, не нужно. Желаю удачи! О любых подвижках сообщайте мне.

[Белая Хризантема**]

Хорошо,доступно,понятно и интересно.

[Наташа Ростова]

супер
То, что надо для Понедельника 15
​Прекрасно вписывается в сюжет выпуска

[Пyмяyx**]

Спасибо, Наташа, но это роман. Как он может быть опубликован в "Понедельнике"? Он же большой!