Миха

[Белая Хризантема**]

Ине вспомнилось " Собачье сердце" почему то .

[Пyмяyx**]

Да ясно, почему
​

[Маргарита]

Спасибо за хорошо. Верно подмечено, что из-за. Мне хотелось ракрыть личность, что я еще буду продолжать делать. как вы поинмаете, я еще не закончила. Этот персонаж мог родиться в любое время. Почему-то выбрали именно это. Все началось с того, что мы шутили в фейсбуке, а все вылилось в рассказ.

[Маргарита]

Видимо тогда много было таких персонажей. Булгаков писал с натуры. Мой прототип вообще-то наш современник к сожалению.

[Белая Хризантема**]

Видимо тогда много было таких персонажей. Булгаков писал с натуры. Мой прототип вообще-то наш современник к сожалению.

​Чиновники в нашей жизни были , есть и будут , это племя не искоренишь)

[Маргарита]

Так вот что самое интересное, человек этот, который современник, вовсе не чиновник. Обычный человек. Это я его в чиновники записала.

[Маргарита]

Продолжение
Личный враг
И стал Миха критиковать художника. До этого нисколечки Миху евонные художества не привлекали. Но теперь он вглядывался в холсты, ища взгядом хотя бы что-то к чему можно было бы прицепиться.
Он критиковал его на партсобраниях за неверное изображение нового советского человека. Мол, не так надобно изображать. То он мал, то велик. То не так идет, то не так стоит и мало величия в его шагающей поступи, мало решимости в его пролетарском лице.
Да и просто в коридорных разговорах встрявал Миха с критикой. Вон художник наш. А откуда он взялся? Может он и не художник вовсе, а немецкий шпион! Вон как шпрехает!
И с Мариэттой общается не как с товарищем по партии! Все у них лямуры, стишочки буржуазные! Революция освободила женщину от уз семейного быта, дала возможность трудиться наравне с мужчиной, быть другом и товарищем. А Мариэтта что!? Напялит свои чулочки фельдиперсовые да рюшечки с оборочками! Тьфу! За что боролись!?
И смеются оба! Чего спрашивается? Уж не над ним ли?
И стало грустно Михе. Захотелось ему тоже вот так же улыбаться кому-то незнамо чего, подмигивать, прихлебывая чай из блюдечка…
Да и сотоварищи говорили Михе:
- Озлобился ты Миша, одичал. Бабу бы тебе!
Да где ж ее взять, баба не табак, в лавке не купишь.
И вот тут то и появилась она, Глафира.
Пришел как-то Миха в столовую отобедать, а там на раздаче новая баба стоит. Кто такая? Оказалось землячка. Разговорились они, раззнакомились.
Этот обед показался Михе вдвое вкуснее нежели обыкновенно.
Глафира была шикарная баба! Пышногруда, крутобедра. Молодая, шустрая. Глазами зырк-зырк!
Стала Глафира к нему за столик присаживаться, мол вкусно ли Вам, Михал Стяпанович!
Миха сербал, а сам все смотрел на пуговицу, которая располагалась в аккурат напротив его глаз и вот-вот казалось не выдержит напора пышной Глашиной груди и отлетит, открыв взору этакую красоту.
- А что ж это Вы, Михал Стяпанович, один живете? – спросила как-то Глаша.
- Угу – ответил Миха
- Одному тяжело небось. – посетовала Глаша, подперев кулачком щеку. – Мужик сам не могет. Ему и помощь в хозяйстве требуется и постель согреть. Вона холоа-то какие! – Лукаво подмигнула Глаша и немного помолчав, добавила:
- Ну так ежели потирать че, так я могу! Вы обращайтесь, Михал Стяпанович! Или так заходите чайку попить! Мамка меду передала. Любите медок-то?
Миха мед не любил, но кивнул.
И закрутилась у Михи с Глашей любовь.
Глафира к нему перебралась, стали совместное хозяйство вести.
И хорошо-то как! Придет Миха с работы, Глаша сапоги ему стащит, к столу позовет. А там ужо и щи, и рюмочка для апетиту. А опосля лагут они вдвовоем на кровать и ну разговоры разговаривать. Говорил больше Миха, а Глаша слушала, слушала…
И все было бы хорошо, да вот художник никак не унимался. На критику Михину реагировал плохо, дерзил, обзывал Миху . Говорил, что в отличие от обычного зрителя или слушателя, критик должен оценивать по существу и беспристрастно, имея за плечами солидный багаж знаний по рассматриваемой теме, что тон его ядовито уничтожающий, содержание двусмысленное, упреки субъективные, неточные и неконкретные, дескать он, Миха, несёт полнейшую безумную чушь невпопад: эти пятна выглядят угрожающе.
На что Миха ему отвечал, что это творчество - это происки международного империализма, агрессивная живопись эта направлена против трудового народа и что от работ художника веет ненавистью ко всему рабочему классу.
А третьего дня художник, увидев идущего под ручку Миху с Глафирой, вообще зубоскалить начал:
- В какой канаве ты её подобрал, эту корову придурковатую? С голоду она с тобой спит что-ли, пенёк усохший? Смотри, задавит она тебя!
Глафира была баба крупная и нос Михи упирался точно в пуговицу на груди Глафиры.
От таких слов глаза Михины налились кровью.
- Да я таких как ты…
Тут Глаша дернула его за рукав:
- Пойдем, пойдем, Мишенька ! Не пачкайся ты об него!
Но Миха отступать не собирался. Подскочив к художнику, он схватил его за грудки, встав на цыпочки.
Но тут открылась дверь кабинета и вышел комиссар. Он был погружен в чтение, но тут его взору открылась картина спорящих в райкоме двух партийных товарищей.
- Вы что товарищи тут устроили!? – закричал комиссар.
Миха бросил художника и ретировался с Глафирой прочь.

[Пyмяyx**]

​Очень интересно. Ждём продолжения.

[Пyмяyx**]

- В какой канаве ты её подобрал, эту корову придурковатую? С голоду она с тобой спит что-ли, пенёк усохший? Смотри, задавит она тебя!

На счёт "с голоду", это - вряд ли. Буфетчица же!

[Маргарита]

Тогда не воровали