Богатая

[Белая Хризантема**]

Татьяна Ривкинд
БОГАТАЯ
Эссе
- Евреи – они богатые! Ты теперь тоже богатая будешь у нас…
Это сказала полвека назад после моей свадьбы одна московская родственница тетя Тоня и закатила многозначительно глаза. – Я у одного еврея окна мыла: там столько всего было !
Она всю жизнь протрубила на текстильной фабрике и ничего, кроме клетки-шотландки не видела. Ну, еще был Измайловский храм, где тетя Тоня по церковным праздникам молилась Б-гу.
«Богатые» родители моего жениха в свое время очень удивили страховых агентов, заявив, что у них в доме главные ценности – дети и книги. Они потом собирали нам буквально по рублю из своих ИТРовских окладов на кооператив в медакадемгородке, когда мы после столичной учебы уехали в Новосибирск по распределению «без предоставления жилья».
Но как ни странно, не прошло и полвека, как тетя Тоня оказалась права. Я действительно сегодня богатая. Не мечтала, что приехав в новую страну, сходу получу по медстраховке лекарство за сто с лишним тысяч шекелей. Никогда не думала, что окажусь в городе, который каждую среду превращается в бесплатный магазин сэконд-хэнд под открытым небом. Где на выбор модная фирменная одежда и обувь, кое-что прямо с этикетками, книги и мебель, посуда и бытовая техника. Здесь практически бесплатно выдают продукты и прямо под окна приезжают фуры с овощами и фруктами на раздачу. Где в 75 вам переделывают проездной на бесплатные поездки по всему Израилю… Где много солнца и неба, цветов и зелени. А главное – почти все дорогие и любимые известные люди тоже бывают здесь. И ты можешь с ними встречаться, беседовать, задавать вопросы и даже брать интервью. Ходорковский, Шендерович, Улицкая, Туминас, Сорокин, Гельман, Хаматова, Белый, Наринская, Якович, почти родные Шкловские… 96-летяя Варечка любит повторять, что мы оказались в раю на склоне лет.
Мы вообще-то ехали сюда год назад вроде не на совсем. Так устроен человек, что не может сходу отвыкнуть от прошлого, в котором остались твои друзья и родные, студенты и читатели, твои квартиры и дачи, клумбы и цветы. А главное – твои книги. Они всегда были под рукой. Их тут очень мне не хватает. И до октября, когда еще не закончилась кутерьма с паспортами-гражданством-ульпаном, я не чувствовала до конца, что останусь здесь навсегда. Стану полноправной и полноценной израильтянкой.
Но вот это выморочное утро седьмого октября. С сиренами и вопросами. У нас в гостях дочка с двумя детьми приехала на каникулы из Дюссельдорфа. Мы успели с ними побывать только на море, в музее АНУ и в соседнем парке Беиврит. А теперь по нескольку раз в день прячемся вместе с соседями в убежище. Наша последняя попытка прогуляться в парк мэрии завершилась двумя сиренами.
Друзья из России обрывают телефоны: что там у вас, вы живы? Не знаю, что уж им там показывают, но все напуганы до смерти. Хотя война с Украиной долетает и до них теперь. Объясняю им, что все под контролем, железный купол работает. Да, дети учатся на удаленке, как и мы в ульпане. В нашем здании теперь восемь детских садов, в которых нет убежищ.
А потом, читая про то, что случилось на юге, льем слезы. Над тем, как родители защищали своими телами детей, как закрывали ладонями им рты, чтобы они не выдавали всех своим криком, или как делали вид, что ничего страшного не происходит. Как водители, спасая на машине одних, возвращались снова в опасное место, чтобы успеть спасти еще кого- нибудь. Как матери, потерявшие сыновей, вытирали слезы, вставали на пост - кормили солдат, готовили им еду. Как девчонки (!) вели танковый бой с хамазовцами, которые не подозревали, что против них – слабый пол. Как чуть ли не сходили с ума те, кто видел страшную хронику массового убийства. Как молчали неделями дети, вернувшиеся из заложников. Как успокаивали осиротевших собак из растерзанных кибуцев.
А когда триста тысяч резервистов за пару дней слетелись со всего мира, чтобы защитить свою страну и свой народ, когда враждующие партии сжались в один кулак, чтобы дать отпор, когда весь народ бросился сдавать кровь, собирать средства, вещи, еду для Цехала, стало окончательно ясно , что Израиль никогда и никому не победить.
Дочь с детьми улетели с пятой попытки по взвинченным ценам на билеты, с двумя пересадками – в Марокко и Европе.
А мы отстались. Теперь уж навсегда.
Таня Ривкинд