Фернандо Ромеро
Портрет: архитектор Фернандо Ромеро
Мексиканец Фернандо Ромеро не верит в авторитеты, требует перевода канонов модернизма на язык нового поколения и поклоняется новым технологиям. Корреспондент AD Владимир Паперный встретился с архитектором в Лос-Анджелесе.
3 октября 2014 г.
Фернандо Ромеро – архитектор новой эпохи. Его герои – не Браманте и Ле Корбюзье, а создатели Google Ларри Пейдж и Сергей Брин. Он ведет блог, куда помещает все, что вызывает у него интерес. Наряду с предсказуемыми разделами “Архитектура” и “Дизайн” там можно найти информацию об электрических гоночных машинах, видеоклип Дэмиена Херста с дохлыми мухами, социологический анализ сайта Facebook и много другой неожиданной информации.
Фернандо Ромеро. Родился в 1971 году в Мехико. В 1995 получил диплом архитектора в Иберо-американском университете. С 1997 по 2000 год работал в студии Рема Колхаса в Роттердаме. Потом основал собственное архитектурное бюро LAR. Автор нескольких книг по теории архитектуры, в том числе Translation — о переходе от модернизма к эпохе Web 2.0, и Hyperborder — об иллюзорности границы между Мексикой и США.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
Постоянный офис в Лос-Анджелесе Фернандо завел, когда никаких заказов в Америке еще в помине не было, просто потому, что “LA – это место, где надо быть”. Этот офис расположен в многоэтажном доме напротив парка Першинг-сквер, построенном другим мексиканским архитектором, Рикардо Легорретой. Первый вопрос связан именно с ним:
– Мне приходилось разговаривать с двумя латиноамериканскими архитекторами. Сезар Пелли сказал, что главное для него – создавать пространства неформального общения, Рикардо Легоррета – что общение – это для аргентинцев, а мексиканцы любят уединение. К какой из этих двух школ относитесь вы?
Фернандо улыбается:
– Ни к одной из них. Я человек другого поколения. Технология изменила мир. Таким, как я, уже не интересно переводить узкую локальную ситуацию в архитектуру.
Слово “переводить” ключевое для Ромеро. Архитектура, считает он, это перевод исторического момента, амбиций заказчика, экономической ситуации, бюджета и законодательных ограничений на язык конкретного строительного решения.
Первый частный музей современного искусства в Мехико. Строительство завершено в 2011 году.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
ВИДЕО
Готовим с AD: секреты идеального завтрака от шеф-повара "Гранд Кафе Dr. Живаго"
– Есть ли что-нибудь сугубо мексиканское в том, что вы делаете?
– Я учился в Мексике, но много работал в Европе и США. Мне кажется, что эволюция цивилизации привела к резкому понижению роли локального. Конечно, границы существуют: между богатыми и бедными, между странами, владеющими ресурсами, и странами-потребителями, но информация постепенно разрушает эти границы. Архитектура – это сочетание местного и глобального. Но местное для меня – это совсем не обязательно мексиканское.
Совместный проект Рема Колхаса и Фернандо Ромеро — Casa da Música, концертный зал в Порту, Португалия.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
– Значит, если бы вы строили, скажем, в России...
– ...я бы переводил конкретную российскую ситуацию в архитектуру.
Ромеро строил с тремя большими европейскими архитекторами: Энриком Миралесом в Испании, Жаном Нувелем во Франции и Ремом Колхасом в Голландии. Работа с Миралесом научила его создавать экспериментальную архитектуру в стране, переживающей процесс экономического становления. Нувель показал, что такое настоящий корпоративный офис – французский, рациональный, с иерархической структурой.
Этот чайный домик Ромеро построил в Пекине в 2004 году. По его словам, он “соединил два архетипа восточных садов — чайный домик и мост”.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
Но настоящей школой стала работа с Ремом Колхасом. По словам Фернандо, Колхас не просто дизайнер, а мыслитель. Он не привязан к какому-то одному решению. Его сознание полностью открыто. Влияние было обоюдным. Это видно на примере создания концертного зала Casa da Música в городе Порту в Португалии.
Структура состоит из нескольких уровней, отдельных “клеток”, из которых чаевничающие могут наслаждаться индустриальным пейзажем.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
– До этого проекта Рем построил серию рациональных модернистских коробок – посмотрите на его Maison à Bordeaux. У меня к этому времени уже была идея, что коробки могут быть гораздо более сложными. У Рема был заказ на частный дом в Роттердаме. Я предложил ему свой вариант, он ему понравился, но клиент – типичный голландский кальвинист, как его назвал Рем, – проект отверг. Как раз в это время нас пригласили участвовать в конкурсе в Портy, и Рем решил использовать мою идею “усложненной коробки”, взять неосуществленный проект дома и увеличить его в размерах. Мы сделали все за пять недель, создали скульптурный объем, такой гигантский бетонный булыжник, и выиграли конкурс.
Детская пристройка к модернистской вилле 1950-х годов неподалеку от Мехико (2005).
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
“Коробочную” теорию Ромеро излагает в книге Translation. Просто “коробки” делали все модернисты, включая Рема Колхаса. “Усложненные коробки” – это Casa da Música. И наконец, “пластичные коробки” – это постройки самого Ромеро, как, например, дом в мексиканском городе Икстапа. У этой частной виллы на берегу Тихого океана нет ни одной прямой линии. Одна сторона белой скульптурной чаши открыта бризу, другая дает возможность уединения. Дом одновременно современный и традиционный, повторяющий принципы мексиканского жилья.
По задумке архитектора, игровая комната должна плавно перетекать в сад. Форма задана металлической структурой, а внешние и внутренние поверхности выполнены из полиуретана.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
Критики любят сейчас говорить про архитектурный ренессанс, который посетил мир до финансового кризиса. Рем Колхас, Заха Хадид и Фрэнк Гери, некогда считавшиеся слишком радикальными для мейнстрима, стали в последние десять лет культурными лидерами. Но разрушающая власть денег отразилась и на них. Никого больше не интересовали темы классического модернизма – школы, больницы, инфраструктура, жилье для бедных. Ренессанс обернулся гигантскими жилыми башнями для очень богатых. Фернандо Ромеро был активным участником этого ренессанса. Его самая масштабная постройка – 34‑этажный элитный кондоминиум в Мехико.
Проект частного дома (Villa S) в пригороде Мехико Лас-Ломасе (2009). Ниже – один из конструктивных элементов виллы S.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
Что будет происходить дальше? Вернется ли архитектура к идеалам модернизма или будет терпеливо ждать следующего финансового мыльного пузыря? Похоже, что Ромеро не проиграет в любом случае – если потребуется, от “пластичных коробок” он вернется к “усложненным” или просто к “коробкам”. И те, и другие, и третьи он делает с большим мастерством, а способность гибко реагировать на изменяющиеся условия – главное качество архитектора эпохи Web 2.0.
Ixtapa House построен в 2001 году на берегу Тихого океана в крошечном мексиканском городке Икстапа.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
В качестве опор для верхнего этажа выступают два пилона биоморфной формы: в одном из них прячется ванная, в другом — детская комната.
архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
Текст: Владимир Паперный
Фото: архив пресс-службы; View/Russian Look; Iwan Baan; Luis Gordoa; Javier Hinojosa; Jorge Silva; Luis Gordoa
Ответить с цитированием