Мои заморочки.

[Keng**]

Она протянула мне свои руки. Я их нежно целую, а потом, обхватив ее за талию, прижимаю к себе. Я целую ее щеки, губы, шею. Через плотную ткань ощущаю, как напряглись ее соски на груди и тоже все больше возбуждаюсь.
Она берет двумя руками мою голову и, нежно поцеловав в губы, вдруг начинает плакать. Потом оседает к моим ногам и шепчет сквозь слезы:
- Никогда, нет никогда они не позволят нам быть вместе.
Ее легкий плачь переходит в рыдание и она уже валится на пол орошая слезами видавшую виды авансцену. Потом осветители дают полный свет и занавес падает.
Слышим, как рукоплещет зал. Моя партнерша встает, чуть протирает лицо и уже, светясь обворожительной улыбкой, берет меня за руку и мы выходим на поклон.
Цветы летят на сцену, но мы уходим, чтобы снова вернуться, но уже всем составом, участвующих в спектакле актеров. Я помогаю собрать все цветы. Мы их раздаем женщинам и под звуки все же угомонившегося зала уходим.
В гримуборной сажусь напротив зеркала и закуриваю сигарету. Потом выпиваю рюмку конька и начинаю медленно снимать грим. Потом душ и я уже на улице.
- Привет! Тебя подвезти.
Это ко мне обращается муж нашей примадонны, с которой я только что играл в спектакле.
- Нет спасибо. Погода чудесная. Я пройдусь.
Они приветливо мне машут и уезжают. А я иду знакомыми улицами и переулками, пиная опавшие листья ногами. Мое любимое, еще с детства, занятие.
Дома очень вкусно пахнет. Жена кормит меня ужином и, присев рядышком, положив голову мне на плече, нежно тараторит о том, как прошел ее вечер.
Я благодарю за вкусный ужин и прошу дать мне еще пару минут. Она кивает понимающе и уходит в спальню. А я курю еще одну сигарету. В голове еще слышны шепот актрисы и аплодисменты зрителей. Но вот они отпускают меня, я тушу сигарету и иду к своей любимой жене. Все, теперь я дома.

[Пyмяyx**]

Неожидано

[Keng**]

Он стоял сбоку и молча, смотрел на нее. Она сложила руки перед грудью, жадно смотрела на образ, висящий на стене и чуть заметно шевелила губами.
" Молишься? – подумал он, - нет, врешь, меня не обманешь. Я то знаю, что ты задумала".
Он разделся, подошел к ней со спины и прижался голой грудью к, еле заметно выступающим, ее лопаткам. Она вздрогнула, оглянулась и, увидев его совершенно голым, отшатнулась к стене, прямо под распятием, будто желая найти защиту.
Он кинулся на нее. Она попыталась кричать, но он, зажав ей рот, повалили ее на пол и начал рвать на ней одежду. Она сопротивлялась, но силы были не равны. Он овладел ее, а потом, оставив ее на полу поднялся и подошел к тазу с водой.
- Ты бы тоже умылась.
Она молчала и только тихонько плакала.
- Не волнуйся. Я скажу всем, что ты осознала все и отправлю тебя в монастырь, куда буду периодически наведываться.
Она посмотрела на него с ненавистью и закричала:
- Врешь, сволочь, теперь ты у меня в руках. Я всем расскажу, что тут произошло. Пусть узнают о тебе правду.
- Да кому она нужна твоя, правда?
Он накинул на себя сутану и спокойно, даже слегка улыбаясь, глянул на нее.
- А что нужно людям?
- Твоя смерть. Закрой рот, дура, иначе я убью тебя и все будут только рады.
Но она не унималась, а только все больше и громче продолжала на него кричать.
Когда вбежали на ее крик монахи, она указала на своего обидчика и пыталась пересказать, все, что только что произошло, но ее только скрутили и поволокли вон из кельи.
Один из монахов подошел к нему и прошептал:
- Как же вы раскусили эту ведьму? Ведь, казалось, она полна раскаяния и смирения.
Он ничего не ответил.
- Это ж надо, пытаться совратить главного инквизитора и кто, Орлеанская дева. Боже, куда катиться мир.
На утро, когда огонь окончательно угас, он подошел к пепелищу, зачерпнул жменю в ладони и медленно все высыпал все на землю.
- Прости, Жанна, но это твоя судьба.

[Keng**]

Он мечтал о ней давно. Когда она находилась рядом, все образы и запахи для него пропадали, он мог лишь смотреть на нее и наслаждаться ее присутствием. А ночью она являлась в его снах, но поскольку он занимался научной работой, то и наяву и во сне они говорили только о серьезных делах.
Не однократно он пытался ухаживать за ней, но тщетно. Из-за безответности своей любви он весь ушел в работу и стал знаменитым ученым. Он рассказал ей о своем новом открытии и обещал, что оно полностью перевернет понятие человечества о состоянии мироздания.
Она очень внимательно его выслушала. Потом, не говоря ни слова, распустила свои прекрасные волосы и поцеловала его в губы. Он прижал ее к себе одновременно и крепко и нежно, и они легли на диван.
Увы, у них ничего не выходило. Кто бы мог подумать, что у такой, с виду, чопорной и строгой дамы может оказаться просто бешеный темперамент. Она не могла подолгу заниматься любовью в одной и той же позе. Все время вращалась, крутилась и он просто не поспевал за ней. Лишь только он начинал ощущать удовольствие, как она вновь меняла позу. В конце концов, член его просто обвисал и он, несмотря на то, что сердце бешено колотилось, уходил в другую комнату.
Он забросил работу, исследования. Ни о чем другом просто не мог думать. А тут еще одна неприятность. Его обвинили во лженаучности его теории и вызвали в суд для разбирательств.
В зале было полно народу. В этот день заслушивалось много дел. Он огляделся и, найдя свободное место рядом с судейским писарем, подсел туда. Этот мелкий чиновник отдыхал, пока его сменщик внимательно все записывал, что говорилось в суде. Ждать пришлось долго и они разговорились. Поскольку ни о чем другом он думать не мог, то и писарю рассказал о своем несчастье.
- А ты привяжи ее.
- Как это?
- А очень просто, веревками.
" Вот как просто", - подумал он. Как я сам не догадался. А еще ученый.
Тут его вызвали. Слушал он не внимательно. Отвечал сбивчиво. Только одно он понял: Если в ближайшее время, он не представит неопровержимых доказательств, то дела его плохи.
Но выйдя из зала суда, он не пошел в лабораторию, а побежал к ней. Вкратце рассказав ей о своем плане и получив ее согласие, он крепко привязал ее и попытался воплотить свое давнюю мечту. Но ему опять не повезло. Его пассия извивалась как змея, подбрасывая его или просто елозила задом по кровати.
Все закончилось тем, что он упал и, ударяясь головой об угол стола, потерял сознание.
В зал суда он прибыл прямо из больницы. Молча, стоял и слушал, как его бичевали оппоненты. Не спорил, со всем соглашался. А в конце напрочь отказался от своей теории и был отпущен с миром.
Уже выходя из зала суда, он увидел знакомого писаря. Тот вопросительно посмотрел на него, а он только развел руками и тихо, в полголоса произнес:
- А она все-таки вертится.

[Весна]

Кенг! Я познаю твоё творчество заново, по-новому... какой ты разный! Спасибо...

[Keng**]

какой ты разный! Спасибо...

Все мы далеко не однозначны

[Пyмяyx**]

[Keng**]

Еще вчера, летящий на всех парах к своему окончанию роман, вдруг остановился. Он пытался уже несколько раз написать окончание. Все было хорошо, и хитросплетение сюжетов, и соответствие образов, и даже возможные пожелания читателей. Что тоже приходилось учитывать, ибо роман должен пользоваться успехом. Но вставая утром и прочитав, написанное накануне, он безжалостно рвал ни в чем не повинные листки исписанной бумаги и швырял в мусор.
Домашние притихли. Супруга лично следила за тем, чтобы его не беспокоили и сама заходила к нему только по его просьбе. Она прекрасно понимала, что даже у маститого писателя, каким он являлся, бывают подобные периоды.
Наконец он вышел из кабинета и стал бродить по дому. Все притихли и даже их пес, поначалу подбежавший к хозяину и ткнувшийся было холодным носом в эго руку, не получив желаемой ласки, поджал хвост и убрался в одном, только ему ведомом направлении.
Тут он заметил цветной конверт на столе.
- Это что?
Жена, сидевшая в уголке и вязавшая что-то, робко подняла глаза от своей работы.
- Нас пригласили на день рождения.
- Когда идти?
- Сегодня.
- А что, давай сходим.
Не поверив своим ушам супруга подскочила, забегала по дома, суетливо стала давать распоряжения.
Вечером они подъехали на торжество часам к десяти вечера. Он никогда не отличался пунктуальностью и поэтому хозяева дома нисколько не удивились столь поздним визитом.
После обычных дежурных улыбок и церемонных расшаркиваний он прошел в дом и стал рассматривать гостей. Все было обычно и скучно. Он уже намеревался побродить часок другой и сбежать домой, но тут вошла Она.
При ее появлении мужчины приосанились, а женщины насупились и зашептались. Она была безусловно великолепна. Его старый приятель тут же шепнул ему на ушко, что сия дама недавно развелась с мужем, является, по мнению многих, первой красавицей столицы на сегодняшний день и отвергает ухаживания всех поклонников.
Их представили друг другу. Безусловно, она прекрасно знала с кем говорит. Глядя них мужчины сразу признали свои поражения, без боя оставив пальму первенства за маститым писателем.
Он же просто воспылал. Его недописанный роман был забыт совершенно. Они стали видится, сначала на людях, потом уединивших в беседке в саду или, прогуливаясь вдоль, как им казалось, безлюдным аллеям. Она явно была благосклонна к нему, но держала на расстоянии не давая не то чтобы прикоснуться к себе, но даже приблизится.
Так продолжалось не одну неделю. Он уже начинал отчаиваться. И вот, когда казалось, пора было безнадежно отступить, она, словно почувствовав это, сдалась. При рукопожатии, она вложила ему в ладонь ключ и прошептала адрес и время.
Нужно ли говорить, что он прибыл в назначенное место заранее и стал нетерпеливо ждать. Но она не спешила. Ее небыло ни в назначенное время, ни часом позже. Только когда стрелка часов подбиралась к двум часам томительного ожидания, она вошла.
- Прошу прощения. Моя парикмахерша просто несносна. Вы простите меня.
Это "вы" сегодня сильно резануло его слух. На людях другое дело, но сегодня…
Он оглядел ее. Он была великолепна. Идеально убранный волос, одежда, обувь, все было подобрано с изысканным вкусом и сидело на ней прекрасно.
Он метнулся к ней, но не тут то было. Она остановила его жестом.
- Не спешите, вы так можете испортить мне прическу, а я так старалась вам понравится.
Даже забыв про это неприятное "вы" он залепетал что-то о ее неподражаемости. Она лишь только снисходительно улыбалась. Тогда он попытался возобновить свой штурм.
- Не спешите. Все будет, только не спешите.
Она не спеша сняла свое платье и прошлась по комнате, как бы невзначай дав ему возможность оценить ее белье. Он понял, что от него ожидают и, полный нетерпения, одобрил и его в самых высокопарных словах.
Дальше все развивалось в том же ключе. При любом действии она всякий раз подчеркивала свое великолепие и ждала его реакции.
Наконец они занялись любовью. Но и это было нечто, что сексом можно назвать только условно. Она контролировала каждый свой поворот головы, жест, взгляд, положение ноги.
Выйдя на улицу, ему показалось, что он идет не со свидания, а с некой выставки, главным героем на которой был, увы, не он.
Вернувшись домой, он сразу зашел в свой кабинет, взял чистые листки бумаги и за одну ночь дописал роман. Потом отложил рукопись в сторону и, подмигнув куда то в пустоту, произнес: "Я вам дам КРАСОТУ!" Снова взял перо в руки и написал уверенным, размашистым почерком название романа – АННА КАРЕНЕНА.

[Весна]

Она была актрисою
И даже за кулисами
Играла роль,
А зрителем был я!
Красота актрисы так обманчива!

Первое, что в голову пришло - песня Меладзе, но всех слов не помню.
Кенгурушечка! Твори! Я буду с нетерпением ждать!

[Белая Хризантема**]

Ах женщины , ах женщины , что стоим мы без вас...но вы нас всегда удивляете ..