И опять хамсин. Знойный, жаркий Вторник. Настя ехала в тесном, до отказа наполненом автобусе. Предавленная со всех старон, измученная долгим трудовым днем, она ехала дамой. Сегодня был особенно душный вечер. В автобусе работало радио. Сквозь шумные переговоры "мерских подростков", Настя старалась уловить отдельные фразы. Гнусавый голос, кортавя поведовал об очередном терракте в Иерусалиме. Автобус остановился. Настя тяжело вздохнула и сошла на астоновку. Она порылась в сумке, и достав кошелек вложила в него проездной. Зотем, прикурив последнюю "Парламент Лайт", бросила пачку в урну.
Сегодня Настю чуть не уволили с работы.
- Геверет Анаста'сья. - Ее начальник. Яков. Никогда не ставил правельно удорения в ее имени. - Геверет Анастасья. - Он кричал ей со ступеняк. Настя обернулась. Он даже не спустился. Яков из принципа остался стоять по среди прохода, меж первым и втором этажем. И терпеливо ждал. Геверет Анастасья поднялась к нему.
Яков отругал настю за постоянные опоздания. Настя принялась оправдыватся. Сказала, что должна была отвести маленькую дочь в садик. Сказала, что автобус прешлось долго ждать. Но жестокий начальник лишь молча слушал. Наконец он ответил. Яков сказал что все опоздания вычтутся из ее зорплаты, и что в течение недели ей предется остоватся на два часа, после своего рабочего дня. Настя не стала спорить. Она лишь кивнула в ответ.
Настя шла домой, она неспеша розглядывала ветрины магазинов, в которые у нее никогда не будет денег даже зойти. Она печально посматрела на свое измученное отрожение в одной из ветрин. Она прокленала свою работу, свою жизнь, себя. Она ненавидела себя за то что не в состояние проводить больше времени с Инной. За то что должна донашивать старую рубашку второй год. А больше всего, она прокленала тот момент, когда согласилась пойти на день рожденья своей пожилой тетушки.
Анна Самуиловнна, или Тетя Аня. Была единственым родствинеком Насти в Израиле. Остальные остались в Москве. В 1998 году, Екатерина Алексеевна. Мать Насти, и вдова ее отца, вышла вновь замужь зо некого Николая. Николай, владелец небольшой фирмы, по производству мужской обуви. Еврейка мать, получив Московскую прописку решила остатся в столице с любимым мужем. А Настя, несмотря на упрашивания родителей и младшего брата Артема, спустя год собрала чемоданы и полетела на землю обетованную, в строну молока и меда.
Анастасия Егоровна Вулях, закончила Юр-фак, и была уверена, что щедрый Израиль с радостью примит ее с распростертыми обьятьями. Она никак не ожидала, что ей предется снимать маленькую двух комнатную квартиру, и с грудным ребенком на руках работать, секретаршей в небольшой авиа-конторе.
Иногда Настя ругала эту страну, но очень лаского, как мать ругает ребнка, пролившего кисель на новую скатерть. Она не раз не пожалела о своем ришение. Ведь эта ее страна, которая подарила ей новую жизнь.
С тетей Аней, Настя не сильно общалась, она поддерживала с ней связь. Но поскольку та жила в Бать-Яме, у нее не было особой возможности с ней часто видется.
Неделю назад роздался телефооный звонок. Анна Самуиловна, прегласила Настю к себе на День рожденья в Пятницу. Настя с радостью согласилась. И лишь положив трубку, осознала глупость свершонного. Ведь, дочь нен скем оставить, на няню денег нет, а остовлять ребенка у соседей не удобно. Добрые Коэны, и так зоберали ребенка из десткого сада каждый день и кормили обедом. Настя была очень благодарна им, но в то же время чувствовала себя весьма обязанной. Значит, предется брать Инну с собой. 3ех летняя девочка, совсем не превыкла к долгим поседелкам в компании пьянных стариков. Второй проблемой был транспорт. Из Ашкелона в далекий Бать-Ям, да еще в выходной день добератся очень дорого. А еще надо дать не меньше ста шекелей в подарок именнинице.
Настя быстро прогнала от себя эти мысли, надо иногда общатся с родственниками. И вобще не плохо бы розредить обстановку.
Настя повернула ключь в замочной скважене входной двери в подьезд. Она поднялась на второй этаж и позванила в квартиру номер 5. Дверь открылась и на пороге появилась Пнина Коэн. Полная, средних лет женщина весело заулыбалась увидив настю. - Привет Настенька - Сказала она на Иврите. - Девочка, в салоне. Играет с мальчиками, проходи. - Настя шагнула вперед. Мальчиками Пнина называла Рона, Ёси и Хуми. Еси евлялся ее мужем. Высокий седой мужчина лет сорока. Рон, был их сыном. 11и летний мальчик, по моде выкрашенный в яркий рыжий цвет. А Хуми был маленьким мохнатым пикинесом с преплюснутым носом. Настю всегда зобовляла эта троица, и она нодеялась что когда небудь сома обзоведется подомной. Муж, детё и собака. Или кошка. А может и кошка и собака. И аквариум с рыбками. И может даже вторым ребенком, кто знает?
Инночка очень обрадовалась увидив мать. Она побежала ей на встречу. Еси подхватил девочку на руки, и чмокнув вручил маме. Настя обняла дочь и поблагодарила Коэнов. Зотем отыскала в сумке плитку молочного шоколада с изображением улыбающейся коровы, подарила ее Рону. - А мне? - прохныкала Инна. - А тебе после ужина. - Ответила Настя.
Мама и дочь поднялись домой. Переодевшись, Настя достала глубокую тарелку и коробку с кукурузными хлопьями. Носыпав немного в тарелку, она золила их остатками молока из картонный каробки. Зотем, она накрошила в тарелку пол банана и четверть яблока. Доев банан она поставила тарелку в микровалновую печь на 40 секунд. Настя повернулась к седящей зо столом Инне. Она ласково посмотрела на дочь и подмегнула ей. Девочка звонко зосмеялась. Наконец прозвенел сигнал, поведов о том что ужин готов. Настя осторожно вынула торелку и поставила ее на стол перед Инной. Зотем достав из шкафа граноловое печенье, положила его на блюдце возле тарелки. Инна схватила лошку и сприхлюпыванием стала есть хлопья. Настя села рядом и принялась грызть остатки яблока.