А вот другая версия:

История семьи Ротем-Бельфер превратилась в общественное событие . Во многом благодаря стараниями членов самой семьи , вынесших свою личную историю на общественный суд . Но более всего потому , что их история , в очень драматично заостренной форме , отразила проблему , которая становится все более и более актуальной для современного общества - судьба детей при разводах их родителей , родительство после развода
Эта тема относится к тем проблемам о которых общественности очень легко судить вообще , и крайне трудно относительно конкретных случаев . Что и выявило общественное обсуждение истории похищения Лилах ее мамой у ее папы и его родителей , после их развода .
Хроника истории , оказавшейся в центре внимания общественности сразу двух стран ,Израиля и России , такова ( по версии заключений российского и израильского судов , а не по версии расставшихся родителей )

Родители Лилах расстались в 1999г . Во многом из за того , что взгляды на воспитание ребенка семьи мамы и семьи отца оказались невообразимо далеки друг от друга . Даже такой простой вопрос как и чем кормить маленькую дочку превратился в неразрешимую проблему отношений между родителями , и что , наверное , более значимо для судьбы их брака , в проблему отношений отца и тещи .
Наверное каждый из родителей надеялся , что после развода он получит некую автономность в воспитании ребенка согласно тому так как он видит ее благо . На деле , они просто превратили семейные ссоры в судебные тяжбы . Перед ними стояла более чем сложная проблема , как реализовать одно из основных человеческих прав , право на воспитание своего ребенка , когда этих прав два , а ребенок один .
Эта проблема вероятно не имеет идеального решения , ни для ребенка , ни для его родителей . Но даже достижение наиболее приемлемого решения требует двух условий : понимания блага ребенка как сохранения двух родителей после их развода , и признания права обоих родителей быть родителем , вне зависимости от личных отношений между ними после развода .
Эта проблема усугубляется и тем , что по закону оба родителя оказываются в неравной ситуации в этой самой проблеме . Опекунство при разводе почти автоматически передается матери ( а если ребенку меньше 6 то просто автоматически ) и отец превращается во « второго родителя « , родительство которого сводится к свиданиям с ребенком и выплате алиментов . Вполне естественно , что немалое число матерей видят в подобном подходе карт-бланш на свое монопольное право на реальное родительство , и крайне враждебно воспринимают претензии отцов на их реальное участие в воспитании детей
И тут раскрываются судебные хляби с различной бытовой « экзотикой» , от душераздирающих рассказов о том как отец пытал дочь лишением сна и до пыток изощренной диетой куриных яиц .
В нашем конкретном случае , мать начала судебный процесс , не согласившись с решением суда о том , что дочка будет у отца и его родителей три раза в неделю по несколько часов , и два раза в месяц на выходные . Она доказывала суду , что отец не способен заботиться о дочери во время этих свиданий . Многочисленные заключения социальных работников , детского психолога , воспитательницы детского сада о том , что речь идет о любящем отце , который вполне в состоянии заботиться о дочери , не находили у матери понимания .
Тогда мать попыталась использовать пункт соглашения о порядке свиданий дочери с отцом . согласно которому в том случае , если ребенок болеет , то в этот день свидание отменяется . Поскольку у девочки срочно была обнаружена хроническая болезнь-астма – отец нашел себя в ситуации , когда в течении месяцев не мог увидеть ребенка . Позднее суд оценил поведение матери как манипулятивное .
До сих пор ситуация была достаточно типичной для многих пар , находящихся в разводе . Но мама Лилах , и бабушка , оказались людьми решительными и решили разрубить этот «гордиев узел « . Они вынесли свой личный и жестокий приговор отцу Лилах и его родителям , и решили просто и эффективно - похитить у отца и его престарелых родителей дочку и внучку и сбежать из страны .
Получив втайне от отца разрешение вывезти Лилах на два месяца в США , чтобы навестить сестру матери , попавшую в сложную житейскую ситуацию , они исчезли в никуда . В один прекрасный день отец обнаружил , что Лилах вывезли из страны и неизвестно где она находится . Девочка и ее мать были объявлены в международный розыск . Отец нанял детективов , которые восстановили всю картину похищения . Мать и бабушка Лилах ввели суд в заблуждение , чтобы получить разрешение на ее временный вывоз из страны . Они заранее сдали свои две квартиры на длительный срок , вывезли через подставное лицо и третью страну свое имущество из Израиля , поменяли в Амстредаме обратный билет в Израиль на билет в Болгарию , и так прибыли на постоянное место жительства в Москву . Ситуация осложнялась тем , что Россия не входит в Гаагскую конвенцию о возвращении похищенных детей .
Мать , найденная в Москве , была непоколебима в своем решении полностью стереть отца из жизни и из памяти дочери . Даже такая малость , как разговор с дочерью по телефону или фотография , найденной после четырех лет неведения дочери, оказались несбыточной мечтой . При попытке отца увидеть дочь в Москве против желания матери , на него была подана жалоба о насильственных действиях , которая позже была матерью отозвана.
Параллельно в российском суде была рассмотрена просьба отца о порядке свиданий с дочерью до момента ее возвращения в Израиль , из которого девочка была похищена . Российский суд отклонил претензии матери о ненормативном и агрессивном поведении отца , на основе того факта , что мать отказалась от психологической проверки и вообще не явилась в суд . Суд определил для отца два свидания в месяц по несколько часов . Однако МИД РФ отказал отцу во въездной визе и лишил его возможности реализовать решение российского же суда .
Годы шли . 6 долгих для отца лет. Лилах росла вдали от Родины , отца , бабушки и дедушки . Забывала Израиль , иврит , отца , бабушку и дедушку по отцу . Умерла мать отца , так и не увидев и не услышав внучку . И тут в Израиль , где все эти годы в одиночестве жила престарелая прабабушка Лилах по матери , вернулась бабушка по матери , которая как и мать девочки находилась в международном розыске по поводу похищения ребенка . Была задержана прямо в аэропорту, и позднее осуждена по иску государства Израиля на 6 лет из 20 возможных , за соучастие в организации и осуществлении тяжкого преступления –похищения ребенка у его родителя .
По ходатайству отца государство , в лице прокуратуры , готово прекратить уголовное преследование в обвинении в похищении ребенка и против бабушки , и против матери . Причем , чтобы снять все возможные опасения матери , которые могут препятствовать возвращению дочки в Израиль , отец заранее согласен на продолжении опекунства матери над Лилах после ее возвращения с дочкой. Единственное , что он просит , вернуть ребенка в Израиль и продолжить тот порядок его свиданий с дочерью , который израильский суд назначил до ее похищения .
По сообщениям прессы мать не готова принять эти предложения прокуратуры и отца , да и бабушка готова героически отсидеть в тюрьме , только чтобы «спасти» внучку от отца
И тут мы оказываемся перед непростым этическим выбором .
Возможно ли использовать освобождение от наказания за уголовное преступление как « морковку» для преступника , если это позволит хотя бы частично компенсировать последствия его преступления ?
Или неотвратимость наказания важнее ?
Является ли родственная близость и искренее желание блага ребенку со стороны бабушки , а также и ее преклонный возраст , достаточным основанием для ее помилования без того , чтобы хотя бы через 6 лет она и ее дочь отказались бы от своего жестокого личного приговора разлучить отца и Лилах ?
Или наооборот использование , пусть даже и единственной , возможности прекратить похищение Лилах у отца и дедушки с его стороны с помощью такого воздействия на мать девочки , как выбор между свободой и заключением ее собственной матери , является аморальным ?
А может кража ребенка у отца и отца у ребенка намного более аморальна ?
Вопросы не простые . Вопросы , которые разводят по разные стороны « баррикад» вчерашних друзей . Но на которые нельзя промолчать и не дать ответа , по крайней мере самому себе , каждому , кто не чувствует себя « бессловесной тварью» .
Однако на этом моральном переломе наши вопросы не заканчиваются .
Только ли физическое похищение за границу является похищением . Все поведение матери Лилах ДО похищения за границу было менее похищением ? Только ли физическая недоступность видеть и слышать ребенка явялется похищением ? Может само понятие родителя-опекуна уже является похищением , и именно оно провоцирует этого родителя вычеркнуть из жизни ребенка « второго « родителя ? Может решение матери Лилах похитить дочь у отца только спичка , поднесенная к костру , сложенному самим государством ?
Социологи описывают те большие изменеия , который перетерпел институт семьи за последние пару-тройку десятилетий . Одним из таких изменений явялется явление « нового отцовства « , когда отцы все более и более принимают участие в воспитании своих детей . Не будем говорить о том , что это « новое отцовство» , является старым еврейским . Но как ни парадоксально , именно наше государство игнорирует это старо-новое еврейское отцовство . Сегодня большинство западных стран приняли в своих семейных законодательствах принцип « совместного родительства» после разводов , вместо принципа « опекуна , как главного родителя» . Только в израильском семейном суде , благодаря влиянию радикальных феминисток , само понятие совместного родительства является чуть ли не преступным .

Несут ли оба родителя взаимную и равную отвественность за сохранение родительства каждого из них даже в случае прекращения их брака ?

Включает ли эта отвественность ограничения на их личные права , как например свободу выбора места проживания ?

Являются ли отцовство и материнство равными формами родительства , в том числе и после прекращения брачных отношений родителей ? Или мать является биологической обладательницей некоего особого материнского инстинкта , а отец - просто самец с кошельком , связь которого с ребенком может быть сведена к выплате алиментов и свиданиям ( на юридическом языке "порядок свиданий " , как будто речь идет о свиданиях с заключенным в тюрьме) ?

Каково благо ребенка и право каждого из родителей определять развитие ребенка после развода , право каждого из них определять развитие ребенка в рамках системы ценностей каждого из родителей в условиях развода , который по сути УЖЕ выявил глубокое расхождение этих систем ценностей ?

Является ли стремление матери лишить ребенка отца-родителя проявлением описанного в литературе особого психопатологического синдрома PAS , или наоборот ,стремление отца сохранить свое реальное родительство вопреки желанию матери , является проявлением его психопатологии ?

Господствующая в Израиле точка зрения , которой на практике следуют органы опеки , определенна активной и агрессивной деятельностью феминистких радикальных организаций , пользующихся неограниченной поддержкой левых кругов , и она отрицает право отцов на равное родительство , превращая их в " самцов с кошельком"

Менее радикальные феминистки , признавая на словах ПРИНЦИП равного родительства , в конкретных процедуральных юридических аспектах , обеспечивающих реальное воплощение этого принципа , отстаивают прямо противоположную точку зрения

Все эти вопросы все более и более становятся предметом общественного внимания

Так , например , в кнессете создана особая подкомиссия по вопросам кризиса института семьи , работа которой в основном, посвящена праву детей на сохранение равного родительства и отца и матери после их развода.