Burcher





ПОРТОС.

Большое тело. Грозный рык. И конь с осадкой танковой
Барон – он истинный мужык с повадкой неогранковой.
Печаль улыбки, скорбный смех, стихи в режиме фоновом…
А вслух орать «один за всех» - давно не дюваллоново.

А жизнь прошла как та сова (ну, стих “Колдун», Вы помните?)
Жена Клико, потом вдова, Кокнарша злая в комнате.
Баронья жизнь – хмельной угар, удар зуболробительный,
Седло барашка да кокнар – напиток охренительный.

Виват законченным блядям! Барон сошёл с дистанции,
Эх, нелегко богатырям любить субреток Франции.
Их, как всегда, гвардейцы прут, а мушкетёрам хочется….
Есть в графском парке чёрный пруд, а в Нём Миледи мочится

В хранцузском импортном белье, но в полном безголовии.
Нет, не один вы, де Брасье – соцветие. Сословие.
Удел наш – драка да тюрьма, забвение, убожество.
А то, что нет на всех Дюма…
Зато Донцовых множество.