Александр Вертинский » Ты Успокой Меня

[Князь Тьмы]

​АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ
"ВАШИ ПАЛЬЦЫ ПАХНУТ ЛАДАНОМ"
Посвящение Вере Холодной
​
Ваши пальцы пахнут ладаном
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо Вам,
Ничего теперь не жаль.
И когда Весенней Вестницей
Вы пойдёте в дальний край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведёт Вас прямо в рай.
Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьёт поклон
И метёт бородкой реденькой
Золотую пыль времен.
Ваши пальцы пахнут ладаном
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо Вам,
Ничего теперь не жаль.
1916г.
На фото : Вера Холодная
Актриса чёрно-белого немого
русского кино

[Князь Тьмы]

Александр Вертинский
​Как хорошо без женщины, без фраз,
Без горьких слов и сладких поцелуев,
Без этих милых слишком честных глаз,
Которые вам лгут и вас ещё ревнуют!
Как хорошо без театральных сцен,
Без длинных «благородных» объяснений,
Без этих истерических измен,
Без этих запоздалых сожалений.
И как смешна нелепая игра,
Где проигрыш велик, а выигрыш ничтожен,
Когда партнёры ваши - шулера,
А выход из игры уж невозможен!
Как хорошо с приятелем вдвоём
Сидеть и пить простой шотландский виски
И, улыбаясь, вспоминать о том,
Что с этой дамой вы когда-то были близки.
Как хорошо проснуться одному
В своём весёлом холостяцком «флете»
И знать, что вам не нужно никому
«Давать отчёты» - никому на свете!
А чтобы «проигрыш» немного отыграть,
С её подругою затеять флирт невинный
И как-нибудь уж там «застраховать»
Простое самолюбие мужчины.

[Князь Тьмы]

​Приезжайте. Не бойтесь.
Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами ее не вернуть.
Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов,
В белой узенькой лодке уйдем за маяк.
На закате, когда будет вечер малинов,
Будем книги читать о далеких краях.
Мы в горячих камнях черепаху поймаем,
Я Вам маленьких крабов в руках принесу.
А любовь — похороним, любовь закопаем
В прошлогодние листья в зеленом лесу.
И когда тонкий месяц начнет серебриться
И лиловое море уйдет за косу,
Вам покажется белой серебряной птицей
Адмиральская яхта на желтом мысу.
Будем слушать, как плачут фаготы и трубы
В танцевальном оркестре в большом казино,
И за Ваши печальные детские губы
Будем пить по ночам золотое вино.
А любовь мы не будем тревожить словами
Это мертвое пламя уже не раздуть,
Потому что, увы, никакими мечтами,
Никакими стихами любви не вернуть.
Александр Вертинский — Ненужное письмо

[Князь Тьмы]

​Любовью болеют все на свете.
Это вроде собачьей чумы.
Ее так легко переносят дети
И совсем не выносим мы.

Она нас спасает. Она нас поддерживает
Обещает нам счастье,
маня.
Но усталое сердце уже не выдерживает
Температуры огня.

Потому, что оно безнадежно замучено
От самых простых вещей.
К вечной казни и муке оно приучено,
Но не может привыкнуть к ней.

Александр Вертинский

[Князь Тьмы]

​Я опять опускаю письмо и тихонько целую страницы
И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их тягостный хмель.
И тогда мне так ясно видны эти тонкие черные птицы,
Что летят из флакона на юг, из флакона "Nuit de Noel".
Скоро будет весна. И Венеции юные срипки
Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль,
И тогда станут слаще грехи и светлей голубые ошибки.
Не жалейте весной поцелуев, когда расцветает миндаль.
Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица.
Мой хозяин - жестокий шарманщик - меня заставляет плясать.
Вынимая билетики счастья, я гляжу в несчастливые лица,
И под гнусные звуки шарманки мне мучительно хочется спать.
Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть,
И в полях расцветут первоцветы, фиалки и сны.. .
Только нам до весны не допеть, только нам до весны не доплакать:
Мы с шарманкой измокли, устали и уже безнадёжно больны.
Я опять опускаю письмо и тихонько целую страницы.
Не сердитесь за грустный конец и за слов моих горестных хмель.
Это всё Ваши злые духи. Это чёрные мысли как птицы,
Что летят из флакона - на юг, из флакона "Nuit de Noё!"

Злые духи

Александр Вертинский

Берлин

1925

[Князь Тьмы]

«На меня медленно глянули безмятежно-
спокойные огромные голубые глаза с длинными
ресницами, и узкая, редкой красоты, рука с
длинными пальцами протянулась ко мне.

Она была очень эффектна, эта женщина. Ее
голова была точно в золотой короне. У нее были
широкие скулы, красиво изогнутый, немножко
ироничный рот. Кроме того, она была похожа на
пушистую ангорскую кошку...

Санина лениво тянула через соломинку какой-то
гренадин и спокойно разглядывала меня перед
тем, как проглотить. Я понял, что погиб, но без
боя сдаваться не собирался.

Так же спокойно я разглядывал ее. На ней было
черное, глухое, до горла платье, а на шее висел
на ленточке белый хрустальный крест».

​Вертинский о Саниной, которой посвятил это стихотворение ( есть такая версия)

[Князь Тьмы]

Вы стояли в театре в углу за кулисами
А за Вами словами звеня
Парикмахер, суфлёр и актеры с актрисами
Потихоньку ругали меня

Кто-то злобно шипел: Молодой да удаленький
Вот кто за нос умеет водить
И тогда Вы сказали: Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?

А потом был концерт. Помню степь белоснежную
На вокзале Ваш мягкий поклон
В этот вечер Вы были особенно нежною
Как лампадка у старых икон

А потом - города, степь, дороги, проталинки
Я забыл то чего не хотел бы забыть
И осталась лишь фраза: Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?

Александр Вертинский 1916
___________________

Это всё, что от Вас осталось,-
Пачка писем и прядь волос.
Только сердце немного сжалось,
В нем уже не осталось слеёз.

Вот в субботу куплю собаку,
Буду петь по ночам псалом,
Закажу себе туфли к фраку...
Ничего. Как-нибудь проживем.

Всё окончилось так нормально,
Так логичен и прост конец:
Вы сказали, что нынче в спальню
Не приносят с собой сердец.

А. В 1918
___________

Два стихотворения, два романса Александр Вертинский посвятил своей музе - Валентине Саниной

Они познакомились в артистическом кабаре при харьковском Доме артиста – провинциальном подобии знаменитой петроградской «Бродячей собаки» В своих воспоминаниях Вертинский так описывает свое первое впечатление от Валентины: «На меня глянули безмятежно-спокойные, огромные голубые глаза с длинными ресницами, и узкая, редкой красоты рука с длинными пальцами протянулась ко мне. Она была очень эффектна, эта женщина. Ее голова была точно в тяжелой золотой короне. У нее были раскосые скулы, красиво изогнутый, немножко иронический рот. …Она была очень похожа на пушистую ангорскую кошку». Певец был сражен с первого взгляда: и красотой молодой женщины, и ее необыкновенным нарядом. Санина была одета в закрытое до горла черное платье, подчеркивающее все кошачьи изгибы ее стройного тела, с единственным украшением – висящим на шелковой ленточке белым хрустальным крестом, эффектно выделявшемся на фоне черной материи. Этот наряд был столь непохож на яркие пестрые туалеты остальных дам, увешанных поддельными драгоценностями, что уже этим много мог сказать о своей обладательнице.

В скором времени они расстались и Валентина переехала сначала в Париж, где ее изысканные наряды по достоинству оценил Лев Бакст и посоветовал ей быть верной сложившемуся стилю, отметив его оригинальность и смелость.

В конце 1923 года Валентина с супругом оказались в Нью-Йорке.с небольшой суммой денег, большими амбициями и чемоданом, в котором были платья Валентины, сшитые и придуманные ею самой – из дешевых тканей, странных фасонов, они были не похожи ни на последние парижские новинки, ни на сдержанно-крикливую моду Соединенных Штатов.
В то время были модны короткие стрижки, скрадывающие женскую фигуру прямые силуэты и заниженные талии, а Валентина ходила с уложенной вокруг головы длинной косой и в женственных платьях, подчеркивающих все изгибы ее тела. Когда она проходила по улице, все оборачивались: мужчины смотрели вслед красивой женщине, а их жены пожирали глазами ее туалеты. Валентину нередко останавливали и интересовались, кто сшил ей то или иное платье, и узнав, что она и есть автор, просили сшить для них такое же. Иногда Валентина соглашалась – правда, нередко оказывалось, что результат работы не совпадает с первоначальными пожеланиями клиентки. На все недоумения и упреки Валентина отвечала, что раз ей доверили сшить платье – то ей виднее, какое платье ей надо сшить, чтобы то лучше всего подходило заказчице. И никогда не ошибалась – ее платья всегда были индивидуальны, они подчеркивали личность его обладательницы и особенности ее внешности и поведения. О русской портнихе даже написал американский журнал «Vogue», отметивший ее длинные узкие закрытые платья из черного бархата..

Валентина быстро стала признанной законодательницей стиля: ее яркая, необычная славянская красота и ее необыкновенные платья – с роскошными декольте и пышными рукавами, подчеркнутой талией и оригинальными деталями, - привлекали всеобщее внимание. Этому способствовал и стиль поведения Валентины, в которой продолжала жить театральная актриса: ее экспрессивные манеры, речь, полная драматических эффектов, и отточенные выразительные жесты делали ее центром внимания в любой компании, и свои наряды Валентина тоже шила с расчетом на театральный эффект. Каждое ее платье несло в себе определенный образ, оно создавало вокруг своей обладательницы своеобразную ауру, - до Валентины Саниной так модную одежду в Америке не шил никто.
Дом Моды "Valentina" - да, это она!! и дружба и ненависть с Гретой Гарбо, но это уже другая история...

[Кошечка]

​Oднaжды кo мнe в кyпe (вaгoны были yжe зaбиты дo oткaзa) пoлoжили paнeнoгo пoлкoвникa. Cтapший вoeнный вpaч,кoмaндoвaвший пoгpyзкoй, cкaзaл мнe:
— Boзьмитe eгo. Я нe xoчy, чтoбы oн yмep y мeня нa пyнктe. A вaм вce paвнo. Дaльшe Пcкoвa oн нe дoтянeт. Cбpocьтe eгo
пo дopoгe.
— A чтo y нeгo?
— Пyля oкoлo cepдцa. He cмoгли вынyть— инcтpyмeнтoв нeт. Яcнo? Oн тaк или инaчe yмpeт. Boзьмитe. A тaм — cбpocитe...
He пoнpaвилocь мнe вce этo: кaк тaк — cбpocить? Пoчeмy yмpeт? Kaк жe тaк? Этo жe чeлoвeчecкaя жизнь. И вoт, eдвa
пoeзд тpoнyлcя, я пoлoжил пoлкoвникa нa пepeвязoчный cтoл. Haш eдинcтвeнный пoeзднoй вpaч Зaйдиc пoкpyтил
гoлoвoй: paнeниe былo зaмыcлoвaтoe. Пyля, пo-видимoмy, былa нa излeтe, вoшлa в вepxнюю чacть живoтa и, пpoдeлaв
xoд к cepдцy и нe дoйдя дo нeгo, ocтaнoвилacь. Bxoднoe oтвepcтиe— нe бoльшe зaмoчнoй cквaжины, кpoви пoчти нeт.
Зaйдиc пoщyпaл пyльc, пocлyшaл дыxaниe, cмaзaл зaпeкшyюcя paнкy йoдoм и, eщe paз пoкaчaв гoлoвoй, вeлeл
нaлoжить бинты.
— Kaк этo? — вcкинyлcя я.
— A тaк. Bынyть пyлю мы нe cyмeeм. Oпepaции в пoeздe зaпpeщeны. И пoтoм — я нe xиpypг. Cпacти пoлкoвникa мoжнo
тoлькo в гocпитaлe. Ho дo ближaйшeгo мы дoeдeм тoлькo зaвтpa к вeчepy. A дo зaвтpa oн нe дoживeт.
Зaйдиc вымыл pyки и yшeл из кyпe. A я cмoтpeл нa пoлкoвникa и мyчитeльнo дyмaл: чтo дeлaть? И тyт я вcпoмнил, чтo
oднaжды мeня пocылaли в Mocквy зa инcтpyмeнтaми. B мaгaзинe xиpypгичecкиx инcтpyмeнтoв «Швaбe» я взял вce, чтo
мнe пopyчили кyпить, и вдoбaвoк пpиoбpeл длинныe тoнкиe щипцы, кopнцaнги. B cпиcкe иx нe былo, нo oни мнe
пoнpaвилиcь cвoим «дeкaдeнтcким» видoм. Oни были нe тoлькo длинными, нo и кpивыми и зaкaнчивaлиcь двyмя
пoпepeчными игoлoчкaми.
Пoмню, кoгдa я вылoжил кyплeнный инcтpyмeнт пepeд нaчaльникoм пoeздa Hикитoй Toлcтым, yвидeв кopнцaнги, oн
cпpocил:
— A этo зaчeм? Boт зaпишy нa твoй личный cчeт — бyдeшь плaтить. Чтoбы нe cвoeвoльничaл.
И вoт тeпepь я вcпoмнил oб этиx «дeкaдeнтcкиx» щипцax. Былa нe былa! Paзбyдив caнитapa Гacoвa (oн дo вoйны был
мopoжeнщикoм), вeлeл eмy зaжeчь aвтoклaв. Haшeл кopнцaнги, пpoкипятил, пoлoжил в cпиpт, вepнyлcя в кyпe. Гacoв
пoмoгaл мнe. Былo чaca тpи нoчи. Пoлкoвник был бeз coзнaния. Я paзpeзaл пoвязкy и cтaл ocтopoжнo ввoдить щипцы в
paнкy. Чepeз кaкoe-тo вpeмя пoчyвcтвoвaл, чтo кoнцы щипцoв нaткнyлиcь нa кaкoe-тo пpeпятcтвиe. Пyля? Baгoн тpяcлo,
мeня шaтaлo, нo я yжe нayчилcя paбoтaть oдними киcтями pyк, ни нa чтo нe oпиpaяcь. Cepдцe кoлoтилocь, кaк бeшeнoe.
Зaxвaтив «пpeпятcтвиe», я cтaл мeдлeннo вытягивaть щипцы из тeлa пoлкoвникa. Haкoнeц вынyл: пyля! Kтo-тo тpoнyл
мeня зa плeчo. Я oбepнyлcя. Зa мoeй cпинoй cтoял Зaйдиc. Oн был бeлый, кaк мeл:
— Зa тaкиe штyчки oтдaют пoд вoeннo-пoлeвoй cyд,— cкaзaл oн дpoжaщим гoлocoм.
Пpoмыв paнy, зaлoжив в нee мapлeвyю «тypyндy» и пepeбинтoвaв, я впpыcнyл пoлкoвникy кaмфapy. K yтpy oн пpишeл в
ceбя. B Пcкoвe мы eгo нe cдaли. Дoвeзли дo Mocквы. Я был cчacтлив, кaк никoгдa в жизни! B пoeздe былa книгa, в
кoтopyю зaпиcывaлacь кaждaя пepeвязкa. Я paбoтaл тoлькo нa тяжeлыx. Лeгкиe дeлaли cecтpы. Koгдa я зaкoнчил cвoю
cлyжбy нa пoeздe, нa мoeм cчeтy былo тpидцaть пять тыcяч пepeвязoк!
— Kтo этoт Бpaт Пьepo? — cпpocил Гocпoдь Бoг, кoгдa eмy дoклaдывaли o дeлax чeлoвeчecкиx.
— Дa тaк... aктep кaкoй-тo,— oтвeтил дeжypный aнгeл.— Бывший кoкaиниcт.
Гocпoдь зaдyмaлcя.
— A нacтoящaя кaк фaмилия?
— Bepти?нcкAй.
— Hy, paз oн aктep и тpидцaть пять тыcяч пepeвязoк cдeлaл, пoмнoжьтe вce этo нa миллиoн и вepнитe eмy в
aплoдиcмeнтax.
C тex пop мнe cтaли мнoгo aплoдиpoвaть. И c тex пop я вce бoюcь, чтo yжe иcчepпaл эти зaпacы aплoдиcмeнтoв или чтo
oни yжe нa иcxoдe. Шyтки шyткaми, нo paбoтaл я в caмoм дeлe, кaк звepь...
Aлeкcaндp Bepтинcкий

[Sanur]

ОСЕНЬ
​_____________________________

Холодеют высокие звёзды,
Умирают медузы в воде,
И глициний лиловые гроздья,
Как поникшие флаги везде.

И уже не спешат почтальоны,
Не приносят твой детский конверт.
Только ветер с афишной колонны
Рвёт плакаты "Последний концерт".

Да... Конечно, последний, прощальный,
Из моей расставальной тоски...
Вот и листья кружатся печально,
Точно порванных писем клочки.

Это осень меняет кочевья,
Это кто-то уходит навек.
Это травы, цветы и деревья
Покидает опять человек.

Ничего от тебя не осталось,
Только кукла с отбитой ногой.
Даже то, что мне счастьем казалось,
Было тоже придумано мной.

_______________________________________
Александр Вертинский, август 1940

[Sanur]

ДОРОГАЯ ПРОПАЖА
​
Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа...
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?

Скоро станешь ты чьей - то любимой женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров весны голубой
Не останется в сердце и памяти даже.

Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи...
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и мечта не тревожит.

Но когда-нибудь ты, совершенно одна
(Будут сумерки в чистом и прибранном доме),
Подойдешь к телефону, смертельно бледна,
И отыщешь затерянный в памяти номер.

И ответит тебе чей-то голос чужой:
«Он уехал давно, нет и адреса даже.»
И тогда ты заплачешь: «Единственный мой!
Как тебя позабыть, дорогая пропажа!»

А. Вертинский