Вирус любви

[Белая Хризантема**]

Пауль Берн -фанатик веры, с такими сложно бороться ..
Начитался всякой всячины о старых временах и хочет , чтобы люди так жили.

[Тычуня]

По-моему, слишком доброе лицо.

[Белая Хризантема**]

По-моему, слишком доброе лицо.

Он не должен выглядеть злым , лицо как лицо рабочего человека.

[ИВС]

фанатики все психи

[Белая Акация]

Ты хорошо обрисовал образ Пауля.Фанатик религиозный,.он ударился в средневековье,где велись войны против так называемых неверных.И не хотел понять ,что те дикие времена давно ушли в прошлое.Мы хорошо помним кровавые войны протестантов,католиков , и гугенотов во Франции,описанных в романе Генриха Манна"Молодые годы короля Генриха 4.

[Пyмяyx**]

60

​
Кроме религии было у Пауля ещё одно увлечение. Он был страстным филокартистом, то есть собирал открытки. Конкретнее, открытки с видами городов и разных мест. А ещё – путеводители. Но открытки увлекали его больше. Что-то он покупал в магазине, что-то выменивал у сотоварищей по увлечению в Ботропе или Эссене. За интересной ему открыткой мог съездить в Дуйсбург, или даже в Кёльн. Но дальше –редко, с деньгами у него было негусто.
Откуда у Пауля эта страсть? Да, конечно же, ему хотелось попутешествовать, посмотреть мир. А поскольку финансовое положение не позволяло уехать далеко, то оставалось только рассматривать открытки. Но эта причина была не единственной и не главной.
Он не просто рассматривал фотографии, он представлял, как изменится мир, и в частности, место, изображённое на фотографии, когда победит Христово воинство и наступит Божье царствие на земле. Ну, вот, например, статуя Свободы. Поставить вместо неё Христа. Насколько было бы лучше! «Мулен Руж». Совершенно бесполезная мельница. Если бы на ней зерно мололи! А то похотливые самки ногами дрыгают. Вроде бы, некоторые даже с голыми сиськами. Снести! А на месте этого притона – красивый готический собор. Кааба, говорите? Никаких капищ иноверцев! Собор огромный и красивый! И всех этих Будд на Христов сменить. Или Христосов? Как будет множественное число? В прочем, это уже не Пауль, а автор задумался. Пауль-то думал по-немецки, а в немецком – другая грамматика.
Эйфелева башня, Венская опера, Биг-Бен, Тадж Махал, Большой Сфинкс, Акрополь…
Треть, если не половину коллекции составляли открытки из Советского Союза. Эту страну Пауль ненавидел: ведь там погиб его отец. Проклятая безбожная большевистская Россия! Самые ненавистные города – Москва, Ленинград и Луга. Москва – понятно, столица. Луга – там погиб отец. Ленинград – место, откуда пошла большевистская революция, город, названный именем ненавистного Ленина, и именно на Ленинград шёл отец, когда русские мерзавцы подло убили его. Но открыток с видами Луги Пауль так и не нашёл, хотя искал очень настойчиво. А открыток Москвы и Ленинграда – сколько угодно. Кремль, Смольный, ВДНХ, Зимний дворец, ГУМ, Большой театр, Адмиралтейство, Медный Всадник… Всё должно быть переделано.
Незастроенные места тоже интересовали Пауля. Соборы должны были появиться над Ниагарским водопадом, на Южном полюсе, по обоим берегам Берингова пролива, причём, такие высокие, чтобы отовсюду были видны.
А самые лучшие места – для соборов святого Зигфрида. В том, что покойный брат святой, Пауль никогда не сомневался. Не канонизировали? Об этом Пауль не задумывался. Он с детства знал, что его брат святой. А если бы задумался, то решил бы так: а для чего канонизация? Кто решает, в конце концов, Бог или какие-то священники? Что за обряд такой дурацкий? «Слышь, Боже, мы тут решили, сделай-ка быстренько вот этого святым!» Наглость какая! Нет уж, позвольте Всевышнему самому решать, кто святой, а кто нет! А Зигфрид, конечно же, святой! Но, опять-таки, Пауль об этом всём просто не задумывался. Для него святость брата была догмой, как святость самого бога.
Вот именно на Южном полюсе, на мысе Дежнёва, на месте Колизей в Риме, на месте мавзолея Ленина в Москве, на месте здания Биржи в Ленинграде, Вестминстерского дворца в Лондоне, дворца Шенбрун в Вене, Девичьей Башни в Баку, крепости Масада в Израиле, Боробадура в Индонезии, Пизанской башни (всё равно падает), храма Неба в Пекине, Мачу-Пикчу… И ещё несколько десятков мест. И, конечно, в самой Германии – в каждом городе где бывал Пауль или фотографии которого (города) Пауль видел. И в Ботропе. И в родном Кёнигсберге, когда с Божьей помощью, его вернут Германии.
Купив открытку с изображением здания Госпрома в Харькове, Пауль очень впечатлился. Вот это – да! Какой бы из этого здания получился собор в честь святого Зигфрида! Вот эти высокие башни, соединённые перемычками. Переделать в готическом стиле фасады, поставить поверх башен высокие шпили с крестами и готов Харьковский собор святого Зигфрида. Мечта так увлекла Пауля, что он начал рисовать чернильной ручкой прямо на открытке. Но, поскольку художественного таланта у Пауля не было, получилось ужасно. Только открытку испортил.

[Пyмяyx**]

61
Если святость брата была для Пауля догмой, то себя он, как ни странно, святым не считал. Как же так? Эгоцентрик, уверенный в своей особой миссии, и вдруг – не святой? Причина проста: Пауль никак не смог справиться с «пагубной привычкой», а конкретнее, с онанизмом. А что за святой, у которого руки в районе гениталий блуждают? Авраам сына своего Исаака в жертву был готов принести, Иосиф выдержал искушение, когда жена хозяина голая перед ним скакала, Христа распяли, первых христиан львами травили. Святых великомучеников жгли, морозили, топили, распинали, гноили в тюрьмах, и они всё выносили. А он, Пауль, не может взять себя в руки и перестать мастурбировать! Хорош «святой»!

Порнографии в доме не было. Но был альбом Рубенса. И когда матери не было дома, Пауль снимал с полки заветную книгу. Пауля привлекали Рубенсовские формы. Это не значит, что худощавые женщины его не возбуждали. Тоже возбуждали и ещё как! Но вот эти груди, эти задницы, эти складки… Когда матери не было дома Пауль доставал заветный альбом. «Союз Земли и Воды» Какие сиськи! Какие бёдра! Какие ноги! «Отшельник и спящая Анжелика». Ну, зачем Рубенс прикрыл самое интересное место! «Борей, похищающий Орифию». Какие изгибы! «Вирсавия у фонтана», «Юпитер и Каллисто», «Пан и Сиринга». А «Похищение дочерей Левкиппа»! И сиськи и задницы… Пауль больше не может выдержать! И кончает… Ой, как стыдно! Опять не сдержался. Что скажет Всевышний? Что скажет Зигфрид?

В соседнем доме жила некая фрау Урсула Кюхлер. Именно таких форм. Женщина пустая и глупая. И это – не только мнение Пауля, но и самого автора. Воистину, дура. Но каждый раз, когда Пауль видел, как она идёт, покачивая бёдрами или, скажем, вешает бельё, помимо воли у Пауля поднимался член и парень бежал в укромное место, чтобы не кончить в штаны. При этом, как я писал выше, Пауль глубоко презирал её. Разумеется, ни о каком сексе речи быть не могло. Урсула была замужем за грузчиком Петером Кюхлером, а у Петера были здоровые волосатые кулачища. Петер любил выпить и подраться. Он походил на быка: здоровый, тупой и вспыльчивый. К Паулю Петер был равнодушен: пацан и пацан, трогать не за что, но, если бы Пауль попытался ухаживать за его женой, можно не сомневаться, Петер сделал бы из него котлету. Да и зачем тридцатилетней тётке пятнадцатилетний сопляк?
Пауль пробовал окунать член в ледяную воду. Не помогало. Пробовал мазать горчицей. Так защипало! Потом долго смывал и всё равно несколько дней проходил враскарячку. Ещё мать пристала:
– Пауль, у тебя что-то болит? Почему ты так ходишь? Может, надо к доктору пойти?
Оставалось одно: молиться. И Пауль каждый день возносил горячие молитвы, прося бога укрепить его волю и избавить от мерзкой привычки.
Иногда Паулю удавалось сколько-то времени продержаться. Однажды – целых четыре дня. И – всё по новой.
И вдруг… Это произошло 25 февраля 1955 года. Потом всю оставшуюся жизнь Пауль будет отмечать этот день, как личный праздник. Как обычно Пауль пошёл в туалет, якобы, по нужде, а сам, сев на унитаз, стал усилено теребить свой инструмент, тысячный раз давая Господу зарок, что это последний раз и понимая, что этот раз далеко не последний. И… это действительно был последний раз. Пауль не сразу это понял. Он сходил в церковь святого Кириака, помолился об избавлении от пагубной привычки. Молился, конечно, мысленно. А вечером почувствовал, что ему не очень-то и хочется. И перед сном он мастурбировать не стал. И на следующий день ему не захотелось. Совсем! Какое облегчение!
Очередной раз увидел Урсулу. Заглянул в её овечьи глаза:
– Гутен морген, фрау Кюхлер!
– Здравствуй, Пауль.
И ничего! Неинтересно. И что хорошего в этой жирной корове? Почему он так её хотел? Не нужна она Паулю! Оставим её Петеру! Пусть это животное имеет вот это животное хоть пять раз на дню. А Пауль займётся чем-то более интересным. Ему тут обещали открытки с видом Флоренции и ещё у них там что-то есть. И Пауль с лёгким сердцем и висячим членом поехал в Дюссельдорф.
Прошла неделя. Паулю совсем не хотелось мастурбировать. Осмелев, он решился на эксперимент: открыл альбом Рубенса. И – ничего! «Вакханалия». Две женщины ведут под руки пьяного Селена. Слева (Это для зрителя. Для Селена, наоборот, справа) – юная пышная блондинка, вся в складочках, как Паулю нравится, справа (для Селена – слева) – негритянка. Рука Селена касается её груди. И две пьяные бабы с козлиными ногами разлеглись. Одна повернулась задницей, другая – передницей. Округлый живот, под ним угадывается лобок. А жутковатые детёныши-сатиры сосут её сиськи, тянут их в разные стороны. Всего несколько дней назад Пауль яростно дрочил, глядя на эту репродукцию. А теперь она была ему совершенно неинтересна. И теперь Паулю вовсе не хотелось оказаться на месте Селена, и чтобы его рука вот так касалась груди негритянки.
Пауль был просто счастлив. Он молился, благодарил Бога. Ну, теперь Пауль чист и свят. Но прошло четыре месяца. В конце июня выяснилось, что сексуальное желание и потенция пропали не только у Пауля, но большей части Человечества. Новая болезнь. Сначала Пауль разочаровался. Он-то думал, что Всевышний внял лично его молитве, а, оказывается, это касается всех вокруг (И эти идиоты ещё недовольны!). Но потом Паулю пришла в голову вот такая мысль: бог, всё-таки, внял его молитвам. Богу надоел разврат, и он решил с ним покончить. А подтолкнули бога к этой мысли, конечно же, молитвы Пауля. Что? Человечество исчезнет? Заслужило! Люди погрязли в разврате! Так им и надо! Для бога – не впервой. Был же Всемирный Потоп. И тогда, между прочим, бог позволил спастись праведнику Ною и его семье. И вот теперь таким вот Ноем предстоит стать Паулю. Бог уничтожит грешников, а Паулю и другим праведникам дарует спасение. И от них пойдёт род людской. Что? Как же пойдёт род людской, если они все импотенты? Господь придумает, как! В конце концов способ размножения писька в письку далеко не самый изящный. Может быть, люди будут на деревьях расти. На всё воля Божья!
Но не слишком ли Пауль самоуверен? Может он неправильно истолковал события? Что ж, это легко проверить: надо сходить в церковь, поговорить с Творцом. Можно и не в церкви, но там, как-то надёжнее. Конечно же церкви были в Ботропе, но Пауль считал этот свой разговор с богом особенно важным. Как никак, решалась его судьба, возможно, судьба Мира. И обстановка должна быть соответствующая. Кёльнский собор. 157 метров в высоту. Третий по высоте храм в мире. Прекрасный, старинный. Вот именно там всё должно произойти! И Пауль поехал в Кёльн. Пауль зашёл в собор. Народу в здании почти не было. Дневной свет пробивался сквозь витражи. Витражи всегда вызывали восторг Пауля. Пауль задрал голову. До чего же высоки готические соборы! Пауль обратился, к богу с мысленной молитвой. Завершалась молитва словами: «Господи, если я правильно понял Тебя, дай мне знак. Уже сегодня». Пауль вышел из церкви. В траве что-то блеснуло. Пауль нагнулся и поднял находку. Это была женская брошь в форме саламандры. Чёрная с прозрачными стразами. Замок у брошки был сломан. Вероятно, из-за этого она и отцепилась. И в этот момент зазвонили колокола собора. «Вот он – знак!», сказал себе Пауль.

[ИВС]

[Белая Хризантема**]

Ну,Димыч закрутил ты однако)

[Белая Хризантема**]

Марта ( соседка)