Вирус любви

[ИВС]

Саша хотел поддержать Нюшу, но подумал, что в этом случае вредная бабка, точно скажет: "Вот ещё! Тратить время и деньги на глупости!". И он промолчал.

Какие деньги! В санаториях кино бесплатное было, разве нет?

[Пyмяyx**]

Нет. За символическую плату. Копеек 20.

[ИВС]

Ураааа !!!! лекарство найдено?

[Пyмяyx**]

Найдено-то найдено, да не всё так просто. До конца романа ещё далеко.

[Пyмяyx**]

Так продолжаем игру!

[Пyмяyx**]

На мой взгляд, слишком красив. Но ок.

[Белая Хризантема**]

Жена Бихеля

[Пyмяyx**]

А3


Бихель торжествовал. События развивались наилучшим образом. И для института, и для Человечества, и для него лично. Формула гулпанцин + йод работала превосходно. Курт и Марта наслаждались друг другом.
Бихель набрал следующую группу из десяти пар добровольцев. И в восьми случаях из десяти всё прошло как по маслу. Причём у пяти пар – в первую же ночь, у двух – во вторую и у одной на четвёртую. 80%! Вот это – успех! Что касается двух оставшихся случаев, то, как знать, может мужчины в этих парах и так были импотентами.
Но вот, чего не следовало делать: Бихель позволил слить информацию в прессу. Не хотел, ведь! Но его уговорили, дескать, людям нужна надежда. И попёрли журналисты. Назойливые, наглые. И главный вопрос:
– Когда?
Бихель объяснял, что прежде, чем выпустить в продажу новое лекарственное средство, нужно сделать много дел. Сначала – опыты, исследования. Потом – многочисленные согласования в разных инстанциях, потом – разработка технологии, отладка. Ведь одно дело изготовить несколько сотен доз в лаборатории и совсем другое – начать производить лекарство в промышленных масштабах… И это предельно упрощённая схема. На самом деле всё гораздо сложнее.
– Ну, так, когда?
– Обычно, всё это занимает годы, но, в данном случае, думаю, быстрее.
– Почему Вы так думаете?
– Во-первых, кончились лабораторные животные. То есть опытов на мышах, собаках и обезьянах делать больше не надо. Во-вторых, люди всего мира так спешат, наконец, избавиться от фламо, что думаю, правительства всех стран надавят на своих бюрократов от науки и медицины, чтобы те не слишком мурыжили нас, учёных. Но, всё равно, до начала массового выпуска лекарства придётся ждать.
– Сколько?
– Не знаю.
– Ну, как Вы думаете?
– В лучшем случае, несколько месяцев.
– Несколько, это сколько?
Вот такие вопросы выводили Бихеля из себя. Он отвечал:
– Я не Господь бог!
Или:
– Идите к гадалке. Она Вам скажет точно.
Нельзя сказать, чтобы внимание к проекту и лично к его персоне Бихелю не льстило. Учёные все честолюбивы. Ну, или за редкими исключениями. Ему, конечно, было приятно, что его хвалят, что им восхищаются, что он стал знаменит. Со всего мира приходили письма и телеграммы от коллег-вирусологов. В частности, он получил телеграмму из Англии от Томаса Одли. Бихель мысленно уже готовил речь, которую он прочтёт на вручении Нобелевской премии. Именно мысленно. Работа ещё не закончена. До премии ещё пахать и пахать. Хотя… За такое открытие Нобелевская премия, несомненно, полагается.
Когда он рассказал жене о том, что у него будут брать интервью, Ингрид была категорически против. «Jubel nicht, bevor die Sache gelungen ist» – «Не радуйся, пока тебе не удалось дело", – говорила она, – «Jubel nicht, bevor die Sache gelungen ist» – «Не хвали день, пока не наступил вечер». Соответствующие русские пословицы: «Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати!», «Не кажи «Гоп!», пока не перепрыгнешь!» И по большому счёту профессор был согласен с супругой. Действительно, зачем спешить? Не лучше ли закончить работу, и потом, когда всё будет готово, объявить миру о своём открытии. Ну, правда, глупо орать на весь мир об успехах, пока дело не закончено. Одно дело писать нобелевскую речь в голове и совсем другое – отвечать на идиотские вопросы. Но он не хотел огорчить людей, которые просили его согласиться. «Ну, пусть люди порадуются! Люди в депрессии. Пусть у них появится надежда! Знаете, сколько сейчас самоубийств в мире совершается?» Бихель долго держался, но, в конце концов, сдался. И вот теперь он вынужден давать дурацкие интервью. Хотя, как ему обещали, нечасто. Всё-таки, работать нужно.
Ингрид была уверена, что если о чём-то важном для тебя рассказать преждевременно, то, этим можно всё испортить. В отличие от Ингрид, Бихель не был суеверен. Он не боялся сглазить. Ну, как его интервью может повлиять на успех дела? Да и что может помешать довести дело до конца? Результаты экспериментов отличные. Лекарство работает превосходно и нет никаких причин полагать, что что-то изменится. Ну, что может измениться? Гулпанцин перестанет действовать? Подопытные умрут или заболеют какими-то тяжёлыми болезнями? Да с чего вдруг? Появится новая мутация, на которую гулпанцин не действует? Теоретически такое, конечно, возможно, но каким образом это может быть связано с интервью, которые раздают Бихель и его коллеги? Но вот мучило Бихеля нехорошее предчувствие: что-то пойдёт не так. Будет плохо. Очень плохо. И причина именно в том, что информация была обнародована раньше времени. Именно в этом! Если бы Бихель тогда проявил твёрдость и сказал бы: «Нет», то всё бы было хорошо. Но что именно произойдёт и как это увязано с интервью, Бихелю в голову не приходило. И профессор отмахивался от назойливой мысли и шёл работать дальше.


А3.1

12 сентября 1963 года. Аргентина. Засекреченная база посреди густого леса. По периметру - ряды колючей проволоки, и сторожевые вышки. На вышках – часовые. В центре базы –массивное здание из серого железобетона, вокруг – несколько зданий поменьше.
Внутри большого здания – кабинет. Если снаружи здание выглядит аскетично и сурово, то кабинет обставлен богато. Хорошая дорогая мебель. Тяжёлая массивное, как всё тут. Старинные напольные часы. Вдоль стен –книжные стелажи и просто шкафы, коричневый сейф. На стене – портрет Гитлера, флаг со свастикой и карта района. Большой письменный стол. На столе – лампа, чернильный прибор, папки с бумагами.
В кабинете сидят двое. Один за столом, другой – напротив. Тот, что напротив стола, обращается к тому, что сидит за столом:
– Партайгеноссе, Вы, конечно же, слышали, про успехи профессора Бихеля?
– Да, разумеется.
– И что Вы думаете по этому поводу?
– Думаю, что вскоре фламо будет побеждено и мир вернётся к тому состоянию, в котором он был до пандемии.
– А вот я думаю, как бы открытие этого Бихеля использовать в наших интересах? Подумайте, какой у нас появился шанс! Представьте себе, что лекарство это есть у нас. И больше его ни у кого нет. В мире – демографический коллапс. Через 2-3 десятка лет это скажется на мировой экономике. А у нас здесь, рождаются и подрастают молодые немцы. Через несколько десятков лет, когда наступит разруха и хаос, мы легко захватим этот мир стариков. Как Вам идея?
– Идея очень заманчива, Людвиг. Но ждать несколько десятков лет… При том, что есть способы гораздо более быстрые.
– Да, есть. И зарин мы на наших базах делаем и даже разрабатываем свою атомную бомбу. Что я Вам рассказываю? Вы всё знаете прекрасно! Но, во-первых, не стоит класть все яйца в одну корзину. И в две тоже. Иметь запасной вариант на всякий случай всегда стоит. Вдруг, с теми вариантами что-то пойдёт не по плану? А во-вторых, те варианты от нас никуда не денутся. Уж если лекарство от фламо есть, так пусть оно будет у нас и только у нас. Нет, Вы представьте себе, какие перспективы! Это какие рычаги! И Нью-Йорк разбомбим, и Москву, да к тому же лекарство от фламо – только у нас. Контроль за рождаемостью во всём мире. Немцам – лекарство без ограничений. Пусть радуются. В конце концов, средства контрацепции существуют давно. А вот неполноценным давать лекарства ровно столько, сколько нужно нам, чтобы у нас было достаточно рабов. Никаких хлопот. Как Вам?
– Честно говоря, сомневаюсь.
– Почему?
– Потому что лекарство параллельно ищут вирусологи всего мира. Ну, станем мы монополистами! Надолго ли? Наверняка через несколько лет лекарство найдут янки или русские.
– Может быть, да, а может быть и нет. 8 лет искали. И Бихель натолкнулся на него, как я понял, случайно. Может случится, что и не найдут. Во всяком случае, испробовать шанс стоит…
Помолчав, Людвиг продолжил.
– Я продумал несколько вариантов, как нам добыть лекарство.
– Да, очень интересно.
– Вариант первый и самый лучший – заполучить лекарство вместе с самим Бихелем. То есть, попытаться его завербовать. В конце концов, он же немец! Возможно, воевал. Подослать к Бихелю нашего человека, пусть тот осторожно прощупает его, выяснит его политический взгляды. А потом на основании этого будем решать, что делать дальше. Может быть, этого Бихеля можно просто купить. Можно расписать ему перспективы. И в будущем, Четвёртом рейхе у Бихель будет не последним человеком. Ведь в конце концов мир будет наш, а значит с нами стоит дружить, верно?
– Верно.
–Таким образом, если дело пойдёт так, как нам бы хотелось, через месяц-другой Бихель будет сидеть в этом кабинете, и мы будем беседовать с ним. Учёный с мировым именем! Дело стоящее.
– Хорошо. Если Бихель откажется?
– Тогда его можно попытаться заругать, шантажировать.
– Да, конечно. Ну, а если это не возымеет действия?
– Похитить и пытать, пока не раскроет состав лекарства и технологию его изготовления. Разумеется, делать это нужно будет на месте, в Германии. Везти его сюда только для того, чтобы, спустить с него шкуру слишком сложно. У нас нет сейчас возможности возить людей через границу, скажем, в багажнике автомобиля, а в самолёте – тем более. Так что, если он откажется сотрудничать, мы получаем от него всю необходимую информацию на месте. В этом случае, после того, как мы выясним всё, что нам нужно, Бихлера придётся ликвидировать.
– А если он соврёт, даст нам неверную информацию?
– Я об этом подумал. Мы будем держать его взаперти до тех пор, пока всё не перепроверим, то есть пока не произведём лекарство в нашей лаборатории и не испытаем его.
– В прочем, –продолжал Людвиг, есть и другие варианты. Например, внедриться в лабораторию и выведать всё необходимое.
– У нас в Германии есть свои микробиологи?
– Не обязательно быть микробиологом. Можно устроиться сторожем или уборщиком. Или лаборантом, пробирки мыть.
– Хорошо, допустим?
– Можно ещё похитить записи и сами образцы.
– Так, хорошо. Дальше?
– А ещё у Бихеля, наверняка, есть помощники, владеющие информацией, и в случае если с самим Бихелем не выйдет, можно попробовать всё то же самое с кем-то из его людей. То есть количество вариантов множество.
– Так…
– Сложность ещё вот в чём. В любом случае, нам придётся ликвидировать лабораторию и её ведущих сотрудников. Лекарство должно быть только у нас и ни у кого больше. Да, конечно, сложно, и рискованно, зато какие перспективы!
– Ну, что ж, Людвиг, предложение интересное, перспективное. С чего думаете начать?
– Связаться с нашей Гамбургской ячейкой, а они уж пусть, на месте собирают информацию. А там будет видно, какой вариант мы будем реализовывать.
– Я согласен, Людвиг. Попробуем. О результатах доложите, когда они будут.

[Пyмяyx**]

Переделал 61 главу. Марту Кюхель переименовал в Урсулу.

[Пyмяyx**]

Исправил в 59 главе:

В 1945-м семья поселилась в Эссене, а вскоре переехала в Ботроп.