​7 ноября 1927 года в СССР прошла последняя открытая антисталинская акция. Лидеры "объединенной оппозиции" Троцкий, Каменев и другие провели в Москве и Ленинграде демонстрации, параллельные официальному празднованию 10-й годовщины Октябрьской революции. Основной причиной была необходимость публичного протеста против "сталинской диктатуры" в партии. Оппозиция видела в юбилее Октября шанс мобилизовать рабочих и студентов, недовольных безработицей, социальным расслоением и провалами внешней политики. Лидеры надеялись, что демонстрация заставит ЦК считаться с ними и предотвратит полный разгром на съезде. Организация была полулегальной: оппозиционеры интегрировались в официальные колонны демонстраций, но выдвигали свои лозунги и транспаранты. В Москве и Ленинграде сформировались отдельные группы — до 3–4 тысяч человек в столице, с участием студентов вузов (включая Московский университет), рабочих фабрик и старых большевиков. Лидеры разделились: Троцкий, Каменев и Преображенский остались в Москве, Зиновьев и Карл Радек — уехали в Ленинград.

Рано утром 7 ноября тысячи студентов собрались во дворе старого здания Московского университета на Моховой. С крыльца выступили ораторы: Аганесов, Слетинский и другие с антисталинскими призывами. Толпа разбрасывала оппозиционные листовки. Колонна из 3–4 тысяч человек вышла на Моховую, но по указанию секретаря МК ВКП(б) Георгия Маленкова была перенаправлена в обход Красной площади — на улицу Герцена и Грановского. Оппозиционеры пытались прорваться к центру, но столкнулись с заграждениями: цепями из слушателей Военной академии им. Фрунзе, грузовиками у Манежа и конным отрядом милиции. Демонстранты прорвали первую линию, но были оттеснены лошадьми.

Ключевые стычки произошли у зданий на углу Воздвиженки и Моховой, гостиницы "Националь" и на углу Тверской и Охотного ряда. С балконов вывешивали портреты Ленина, Троцкого, Зиновьева и Каменева, а также полотнища с лозунгами. Троцкий, Каменев и Преображенский вышли на балконы, приветствуя колонны и выкрикивая призывы.

Сталинцы — под руководством Мартына Рютина, Минайчева и Мороза — организовали "дружины" с пищалками, свистками, палками, помидорами, яйцами и камнями. Они бросали предметы с балконов, свистели и скандировали "Долой!". Около 20 человек ворвались в Дом Советов, избили оппозиционеров Смилгу, Преображенского, Грюнштейна, Енукидзе, сорвали лозунги и заперли их под караулом.

Преображенский, раненный в голову, продолжил речь: "Сталин жаждет крови. Сегодня он всунул в руки своих хулиганов камни, завтра он вооружит их орудиями истребления". Троцкий отбивался половой щеткой, Зиновьев — палкой. Слышались антисемитские выкрики: "Бей жидов-оппозиционеров!". Милиция не вмешивалась.

Студенты других вузов и рабочие заводов тоже формировали колонны с лозунгами, но везде возникали стычки. Варлам Шаламов позже вспоминал свое участие в демонстрации как акт сопротивления "культу Сталина". Колонна Троцкого в автомобиле подверглась нападению: на него бросились с кулаками, и, как говорят, даже стреляли.

Лозунги отражали программу оппозиции: "Выполним завещание Ленина!", "Повернём огонь направо против нэпмана, кулака и бюрократа!", "За подлинную рабочую демократию!", "Долой сталинских душителей революции!", "Требуем внутрипартийной демократии и тайного голосования!", "Назад к Ленину!", "Да здравствует старая большевистская гвардия!".

Сталин назвал акцию "разрывом оппозиции с советским режимом" и использовал как повод для репрессий. Пленум ЦК и ЦКК исключил Троцкого и Зиновьева из партии, Каменева и Раковского — из ЦК; ещё 11 лидеров сняли с постов. XV съезд в декабре подтвердил исключения, выгнав 75 оппозиционеров (включая Лашевича и Радека) и группу Тимофея Сапронова. Оппозиция капитулировала; многих позже репрессировали. Демонстрация стала символом поражения левых: она не получила массовой поддержки, а Сталин потом сам повернул "генеральную линию (индустриализация, коллективизация), заимствуя идеи оппозиции. Для рядовых участников (как Шаламова) это обернулось арестами в 1930-х. События 7 ноября поставили точку во фракционной борьбе в партии и стали началом формирования тоталитарного режима в СССР.

Карикатуры в ноябрьских выпусках журнала "Крокодил" в 1927 г. хоть и критические по отношению к оппозиционерам, но еще довольно мягкие, без оскорблений и грязи. Пройдет всего несколько лет и имена лидеров оппозиции превратятся в синонимы предательства, "фашистского саботажа" и "агентов мирового империализма". К 1936–1937 гг, на пике Большого террора, когда Зиновьев и Каменев предстанут перед судом как "троцкистско-зиновьевский центр" и будут казнены, а Троцкий — заклеймён как главный "террорист", карикатуры в "Крокодиле" обретут совсем иной тон.