​Он заразил тысячи людей ложной болезнью, и нацисты даже не подозревали, что изолируют здоровых людей из лагерей смерти. Польша, 1941 год. Нацистская оккупация превратила страну в царство террора. Евреев сгоняли в гетто перед депортацией в лагеря. Польскую интеллигенцию казнили. Участников сопротивления пытали. Каждый день приносил новые ужасы, новые исчезновения, новые поводы для страха.

В небольшом городке Розвадов 28-летний доктор Эугениуш Лазовский лечил пациентов в невыносимых условиях: скудное снабжение, почти полное отсутствие лекарств, постоянная немецкая слежка. Он уже видел, как казнили друзей, депортировали соседей-евреев, уничтожали семьи.

И тут к нему обратился отчаявшийся друг-еврей: нацисты планировали уничтожить его деревню. Был ли способ избежать депортации?

Лазовский размышлял о том, что ужасало даже безжалостных эсэсовцев. Они казались бесстрашными в своей жестокости, неудержимыми в своей жестокости. Но было одно, что заставляло их колебаться: эпидемические заболевания.

Немцы были параноидально настроены по отношению к тифу — бактериальной инфекции, распространяемой вшами, которая быстро убивала и быстро распространялась в условиях скученности. Во время Первой мировой войны тиф унес жизни миллионов. Нацистское командование установило строгие правила: карантинировать зараженные районы, избегать любых контактов, никого не впускать и не выпускать.

У Лазовского возникла идея. Безумная, опасная, гениальная.

Что, если бы он мог инсценировать вспышку тифа?

Он связался со своим другом, доктором Станиславом Матулевичем, который изучал тест Вейля-Феликса — стандартный метод диагностики тифа. Тест выявлял антитела, вырабатываемые организмом в ответ на бактерии тифа. Но Матулевич обнаружил нечто удивительное: совершенно безвредная бактерия Proteus OX19 вызывала точно такой же иммунный ответ.

Введите человеку мертвые бактерии Proteus OX19, и он получит положительный результат теста на тиф — при этом будучи совершенно здоровым.

Два врача переглянулись. Это могло сработать. Это могло спасти жизни. Это также могло привести к их гибели.
Они начали с малого. В конце 1941 года Лазовский ввёл нескольким польским пациентам мёртвые бактерии. Через несколько дней, когда немецкие медицинские власти провели анализы, у них обнаружили тиф. Немцы немедленно ввели карантин вокруг Розвадова. Это сработало.
Немцы, испугавшись вспышки, объявили регион заражённым и запретили своим солдатам входить туда. Ни один немецкий врач не осматривал пациентов лично — они просто доверяли результатам анализов и не входили.

В карантинных зонах депортаций не было. Лазовский и Матулевич поняли, что нашли оружие.

В течение следующих трёх лет они проводили секретную операцию. Когда распространялся слух о том, что нацисты планируют депортацию в соседней деревне, кто-то передавал эту информацию Лазовскому. Он отправлялся туда, часто ночью, с флаконами безвредных бактерий, спрятанными в его аптечке.

Он вводил вакцину десяткам, а иногда и сотням — евреям, скрывавшимся в деревнях, польским семьям, находящимся в группе риска, всем, кто нуждался в защите. В течение недели немецкие медицинские бригады проверяли население, выявляли распространённый «тиф» и объявляли карантин.

Немцы отмечали эту территорию на картах красными кругами и не входили.

Чтобы поддерживать иллюзию, Лазовскому приходилось действовать стратегически. Он не мог создавать слишком много вспышек, иначе схемы выглядели бы подозрительно. Ему приходилось реалистично распространять «инфекции», концентрируя их в определённых деревнях и создавая кажущиеся «цепочки передачи» по обычным схемам развития болезни.

Он подделывал медицинские карты, отражающие развитие болезни. Он обучал местных медсестёр описывать симптомы тифа немецким инспекторам. Он создавал фальшивые истории болезни пациентов.

Это был сложный перформанс, который должен был быть безупречным каждый раз, потому что одна ошибка означала смерть.

Риск был огромен. Если бы немцы раскрыли обман, Лазовского и Матулевича немедленно казнили бы вместе с их семьями и, вероятно, всеми, кого они «заразили». Если бы немецкий врач действительно внимательно осмотрел «тифозного больного», здоровый вид выдал бы обман.

Но паранойя самих немцев защищала эту схему. Они так боялись тифа, что избегали близкого контакта с заражёнными районами. Они принимали результаты анализов на расстоянии и держались подальше.

В течение трёх лет Лазовский и Матулевич поддерживали фиктивную эпидемию. Деревни вокруг Розвадова и в районе Ланьцута стали известны как зоны тифа – территории, которые нацисты отмечали на картах, но никогда не посещали.

Около 8000 человек – евреев и поляков – жили в этих «заражённых» районах, защищённые несуществующей болезнью. Некоторые люди годами жили в карантинных зонах, работая на фермах, воспитывая детей, ведя относительно нормальную жизнь, находясь в окружении войны, которая должна была их убить. Они наблюдали, как немецкие патрули останавливались у границ деревень, сверялись с картами и разворачивались.

Невидимая болезнь была их щитом.

К 1944 году Советская армия наступала с востока. Немцы начали отступать из Польши. Ложная эпидемия длилась достаточно долго.

После войны Лазовский и Матулевич ничего не рассказали о своих действиях. Это было слишком опасно – Польша теперь находилась под контролем Советского Союза, и коммунисты с подозрением относились ко всем, кто выжил благодаря хитрости, а не вступлению в партизаны. Привлечение внимания могло привести к обвинениям в коллаборационизме.

Лазовский эмигрировал в США в 1958 году, поселился в Чикаго и работал врачом. Десятилетиями он молчал о фальшивой эпидемии тифа.

Эта история начала всплывать лишь в 1970-х годах. Исследователь, опрашивавший переживших Холокост, слышал перешептывания о «враче, создавшем болезнь, которая спасла нас». В конце концов, след привёл к Лазовскому, которого наконец убедили рассказать о случившемся.

Тогда ему было за шестьдесят, он был тихим человеком, работавшим в больнице, ездил на работу на автобусе и жил ничем не примечательной американской жизнью. Когда он наконец рассказал о своих поступках во время войны, люди с трудом могли поверить.

Он спас тысячи людей, используя только фальшивые болезни, искусную науку и необыкновенное мужество.

В 2000 году Лазовский был номинирован на Нобелевскую премию мира. Он был удостоен звания Праведника народов мира Израиля. В медицинских вузах его историю начали преподавать как пример этического мужества. Когда Лазовски спросили о его действиях, он был характерно скромен: «Я не сделал ничего особенного. Я просто сделал то, что мог, используя то, что у меня было».

У него были медицинские знания и моральное мужество. Он спас 8000 жизней.

Подумайте о дерзости этого плана. Лазовски не создавал настоящую инфраструктуру сопротивления — ни оружия, ни убежищ, ни путей отступления. Он создавал настолько убедительную иллюзию, что сами нацисты применяли эту защиту. Он превратил немецкую паранойю в оружие против них. Их страх перед болезнями стал щитом для тех, кого они хотели убить. Для этого требовалось понять психологию врага. Нацисты были жестокими, но не глупыми — они раскусили бы даже грубый обман. Фальшивая эпидемия должна была быть правдоподобной: реалистичные схемы распространения, надлежащая медицинская документация, обученные специалисты, способные убедительно описывать симптомы.

Для этого требовались стальные нервы. Каждая инъекция, каждый поддельный документ, каждая обученная медсестра были рискованными. Одна нервная ошибка, один подозрительный немецкий врач, один проговорившийся человек — и вся схема рухнет, убив всех участников.

И это потребовало несокрушимого мужества на протяжении многих лет. Не один героический момент, а три года постоянной опасности, постоянного обмана, постоянного страха разоблачения. Лазовский спас жизни не один раз. Он спасал их непрерывно, день за днём, делая укол за уколом, подделывая документ за поддельным документом, повторяя ложь за ложью.

Три года.

Люди, жившие в этих карантинных зонах, знали, что они здоровы. Они знали, что болезнь фальшивая. Они понимали, что являются частью хитроумного обмана, который поддерживал их жизнь. Представьте себе такую жизнь: притворяться больными перед немцами, живя обычной жизнью, когда те не видят. Учить детей убедительно кашлять при приближении немцев. Постоянно поддерживать представление, потому что отказ от него означал смерть.

Целые общины участвовали в непрерывном театральном представлении, где сценой была их деревня, а зрители – армия, которая убьёт их, если представление провалится.

И оно ни разу не провалилось. Три года. Доктор Эугениуш Лазовский скончался в 2006 году в возрасте 92 лет в городе Юджин, штат Орегон (он переехал туда и, по совпадению, жил в городе с американским вариантом своей фамилии — Юджин/Эугениуш).

Его некролог появился в ведущих газетах по всему миру, наконец принеся ему признание, которого ему не хватало шестьдесят лет.

Сегодня его историю преподают в медицинских вузах как пример того, как врачи могут использовать знания для противостояния тирании. Её цитируют в дискуссиях о медицинской этике, творческом решении проблем и моральном мужестве.

Потому что доктор Лазовский доказал нечто важное: для борьбы со злом не нужна армия. Иногда всё, что нужно, — это флакон безвредных бактерий, тонкое понимание страхов врага и смелость рискнуть всем.

Он превратил науку в оружие против тирании.

Он превратил диагностический тест в щит.

Он создал болезнь, чтобы излечить несправедливость.

И 8000 человек выжили благодаря этому. Их дети выжили. Их внуки живут и по сей день. Целые генеалогические древа существуют, потому что один врач понял, что иногда лучший способ борьбы со злом — это не конфронтация, а обман, настолько искусный, что ваш враг навязывает вам защиту, думая, что защищает себя.

Нацисты думали, что избегают тифа.

На самом деле они избегали правосудия для своих предполагаемых жертв.

И они так и не поняли, что болезни, которой они боялись, не существует.

Это, пожалуй, самая приятная часть этой истории: нацисты были полностью обмануты. Их собственная паранойя, их собственные протоколы, их собственный страх — всё это было обращено против них одним врачом с флаконом безвредных бактерий.

Доктор Лазовски не победил зло. Он перехитрил его.

И 8000 человек — и десятки тысяч их потомков — существуют благодаря ему.

Евгениуш Лазовский — польский врач, который спас тысячи евреев во время Холокоста, сымитировав с помощью своего друга Станислава Матулевича эпидемию тифа и сыграв таким образом на патофобии немцев. Делая это, он рисковал быть приговорённым к смертной казни, применявшейся к полякам, помогавшим евреям во время Холокоста.

Лазовский выжил во время войны и в 1958 году уехал в Америку, где работал врачом. Лазовский оставил практику в конце 1980 года. Он умер в 2006 году в Юджине, штат Орегон, где он жил со своей дочерью.

Перед наступлением Второй мировой войны Евгениуш Лазовский получил медицинскую степень в Университете имени Юзефа Пилсудского в Варшаве. Во время немецкой оккупации Лазовский проживал в Розвадове с женой и маленькой дочкой. Вёл врачебную практику вместе со школьным другом доктором Станиславом Матулевичем. Матулевич обнаружил, что если впрыскивать здоровым людям мёртвые бактерии лат. Proteus OX19, то тестирование на тиф даёт положительные результаты без каких-либо симптомов болезни. Два врача разработали секретный план спасения около десятка деревень в окрестностях Розвадова и Збыднюва не только от принудительных работ, но и от истребления нацистами. Лазовский, «польский Шиндлер», сымитировал эпидемию тифа в городе Розвадове и его окрестностях и спас 8 тыс. евреев от нацистского преследования. Он использовал медицинскую науку, чтобы обмануть немцев и уберечь евреев и поляков от депортации в нацистские концентрационные лагеря.

Заражённых евреев немцы убивали, поэтому Лазовский и Матулевич впрыскивали вирус полякам, жившим в деревнях вокруг гетто. Напуганные немцы не отправляли инфицированных поляков в трудовые лагеря, и в конце концов закрыли весь район на карантин. Таким образом, были спасены как польские семьи от неизбежной депортации в концентрационные лагеря, так и еврейские — от казней.

Со временем местное немецкое командование стало подозревать — если город болеет тифом, то почему же никто от этого тифа не умирает?

Для расследования этих обстоятельств была вызвана комиссия врачей из Германии. Их встречал лично доктор Лазовский. Уставших с дороги врачей Третьего рейха разговорчивый Лазовский напоил спиртом, а наутро передал заранее взятые анализы у «заражённых» поляков. На этом расследование закончилось, карантин удалось сохранить до тех самых пор, пока в город не зашли советские войска.

Существует документальный фильм о докторе Евгении Лазовском под названием «Частная война» телепродюсера Райана Бэнка, основанный на показаниях людей, чьи семьи были спасены «поддельными эпидемиями».