Вирус любви

[Пyмяyx**]

1-ю анапскую главу начну писать. Материала хватит. Прикидочно их будет 3 или 4. Продолжаем играть. Но пока игра движется медленно. А я за это время написал ещё 2 главы.


И вот что я придумал. Я оставлю для Анапских глав место, а 2 новые главы выложу под номерами А1 и А2. А потом вставлю анапские главы.

А мы играем! Продолжаем!

[Пyмяyx**]

65


Июнь 1963. Анапа. Санаторий имени Ленина. Столовая. За столом четверо:
Миньковский Александр Владимирович, 45 лет инженер-технолог из Минска,
Птицына Екатерина Петровна, 48 лет из Николаева,
Архипова Марфа Макаровна, 63 года, доярка из Архангельской области
Ноябрина Архипова, она же Нюта, она же Нюша, внучка Марфы Макаровны, 17 лет. Тоже доярка.
У Миньковского не путёвка, а курсовка, то есть живёт он в частном секторе, а лечение и питание получает в санатории.
Миньковский и Птицына как-то сразу подружились. Если бы не фламо, вероятнее всего, они бы стали любовниками. Но, увы…
Архипова старшая смотрит на них недоверчиво, уж слишком свободные разговоры они ведут. При ребёнке! Хотя, иногда может и сама вставить словечко. А Нюша застенчива очень. В основном, молчит. Боится слово лишнее сказать, тем более, при бабушке.
В своё время Елена, дочь Марфы, что называется, принесла Нюшку в подоле. Кто отец, так и не рассказала, как Марфа ни пыталась выпытать. Молчала как партизанка. При том, что Марфа давить, ой как, умела! А когда Ноябрине было три года, Елена погибла на пожаре, спасая колхозных коров. И пришлось бабе Марфе воспитывать внучку одной.
Марфу в свое время выдали замуж в 14 лет без любви, бабка не знала, что это такое. Секс она воспринимала только как неприятный этап для размножения. Дочь осуждала за "любовь", но не сильно. Нюше внушала свое отношение к сексу. Суть этой деревенской парочки аж в нескольких когнитивных диссонансах: секс зло, но он нужен; секс норма жизни для животных, но не для людей; вроде и хорошо стало с фламо - к девочке не пристают, но правнуков-то надо...
Итак, все сидят за столом. Подходит Миньковский.
Миньковский: Девушки, добрый день и приятного аппетита!
Птицина: Спасибо! Какой джентльмен, однако)
Миньковский: Да не за что. Я только поздоровался и пожелал приятного аппетита... Джентльмен... Эх, вот каким я был 8 лет назад, до этой чёртовой пандемии...
Нюша: (Тихонько, уткнувшись в тарелку): Здравствуйте.
​ Марфа: (зыркнув на нее, Александру): будь здоров коль не шутишь, а кобелиные рассказки свои оставь на потом, не при детях!
Миньковский: Ну, вот! Только поздоровался... Марфа Макаровна! Ну, зачем Вы такая строгая? А Нюше надо жизнь знать. А то останется в девках, такая красавица. В прочем, если средство от вируса не найдут, все останутся в девках.
Птицина (серьезно): Ой мама дорогая, так уже давно мы-таки не девочки, так что не пугайте нас)))
Миньковский: Вы-то не девочки. А подрастающее поколение - увы.
Марфа: Я-то не девочка, а Нюте незачем это пока! Вот влюбится, сосватаем, дело к свадебке будет - сама расскажу ей всё!
Нюта молча ест и зырк-зырк! на Сашу... и краснеет...
Птицина: Шо вы там сказали? Знать надо все вовремя, чтобы пардон не вступить в одно дело, мадам -бабуля)))
Марфа: вступают в говно, милая, а в любовь вляпываются. И вообще, хорошее дело браком не назовут, как говорил наш колхозный бухгалтер.
Миньковский: Лет 10 назад это всё бы так и было. Познакомились и - свадебка. Но теперь другие времена. Марфа Макаровна, сколько народу у вас в деревне?
Марфа: 200 с хвостиком человек, да все бабы в большинстве...Мужики-то все начальство или в город уезжают, учиться... да там и остаются...
Миньковский: Вот то-то и оно! Человек 200. И сколько из них молодых парней? Ну, 30 от силы. И, как видим, ни один не подошёл. Иначе бы Нюша уже была бы невеста или жена. Так откуда жениху взяться? В городе-то свадьбы редкостью стали. А выбор-то в городе о-го-го. А у вас! Я вот в Минске последний раз мамашу с коляской видел, наверное, полгода назад.
Нюта с Сашей переглядываются, Нюта улыбается, Саша ей подмигивает...

​ Нюша: Бабушка, я пойду прогуляюсь после обеда?
Марфа: Я тебе прогуляюсь! Сиди дома, книжку читай! Тихий час это тебе не хрен собачий, это медицина нам для поправки здоровья организовала! Вместе после полдника гулять пойдем!
Миньковский: Никогда не мог спать днём. Даже в детском саду.
Марфа: Ох, а у нас на ферме как намахаешься вилами! Как потаскаешь бидоны! Сядешь в обед в тенечке и глаза сами закрываются...
Миньковский: Верю. А Вы думаете мы на комбинате штаны просиживаем? Тоже забот по горло.
Но вот уснуть бы днём не мог. И тут не могу. ​А что? доярок тоже вилами махать заставляют?
Нюша: Все приходится делать, и сено кидать коровкам, и навоз выгребать...
Марфа: Людей-то не хватает, все в город хотят, медом им там намазано!
Нюша (с горящими глазами): А вот я как-то роды у коровы принимала! Ветеринар у нас один на весь район, бабушка болела, я одна была! Приняла! Телочка хорошенькая такая вышла!
Марфа: (сдержанно улыбаясь): Молодец Нютка! Вот теперь в техникум ветеринарный поступила на заочное! Да только не скоро теперь новые телята будут, бык-то наш на Милку одну смотрит, другими коровами не интересуется, фламя проклятое!!!
Саша улыбаясь Нюте, слушает.
Миньковский: Вашему колхозу повезло. Хоть на Милку смотрит. В других хозяйствах, бывает, ни на кого уже не смотрит.
Птицина: Пошли уж, скучно тут, что то, размяться бы.Хи-хи)
Марфа (осуждающе косясь на Катю): Нюшка, поела? Пошли отсюда. Допивай компот и пошли!
Уходят из столовой, Нюша оборачивается на Сашу, Саша подмигивает, бабка дергает ее за руку, уходят.
Катя(хохочет)
Птицина: Саныч, получилось , раздраконили бабку то)))
Саша ее не слушает, мечтательно глядя вслед Нюше...


Миньковский: Да, где моя молодость? Где мои силы...
Птицина: Шо вы говорите ,неужто пропали!))
Миньковский: Смейся-смейся

Птицина: Да ладно,Саныч не обижайся я не со зла , просто пошутила... О чем таком интересном поговорить хотел?
Миньковский: Да так... Вот мне уже сорок пять. Когда вся эта петрушка началась, мне было тридцать семь. Вот всё жду, когда лекарство изобретут. А времени всё меньше. Ну, придумают через 20 лет. А я уже буду старенький... Сижу в таком цветнике, а толку... Вот если бы не вирус, я бы за тобой поухаживал. Да и не только за тобой. Тут в санатории столько женщин!
Птицина: Саныч, не огорчайся, чо нить скоро придумают , а пока наслаждайся морем , отдыхом и общением. Я, почему-то уверена, что ты умеешь наслаждаться))
Миньковский: Наверное, умею. Ну, вот, знаешь, наверное, такое ощущение у беззубых стариков, которые смотрят на орехи и шашлык. И вкус помнят, а есть нечем.
Птицина: Так вы мне уж поподробнее расскажите, как вы любите отдыхать и наслаждаться.

Миньковский: Ай-ай! Мы такие маленькие! Не знаем, как взрослые дяди и тёти развлекаются!

Птицина: Саныч, это ты мне, так я люблю баньку в любое время года и пляжики летом и теплой сенью и море, да побольше и тишину...

Миньковский: Ну, вот и пляжики и баньку и кроватку... Если бы не этот чёртов вирус... Я бы за тобой поволочился.
Птицина: Ну, да ладно Саныч я аж покраснела , с тобой вроде просто подружились типа приятели на рюмочку чая , я вообще то не пью , а чаевничать люблю). Да я и не претендую. Если бы, да кабы...

Миньковский: Намёк понял. Сходим куда-нибудь в кафе. посидим за рюмочкой чаю.

Птицина: Чудненько ,не возражаю. Надо бы малость причепуриться)) Ну, что ты такой грустный?


Миньковский: Так говорю, Кать, старею я... Расклеился, разнылся! Как женщина, прямо! Но, правда, старею. 8 лет без женщины. Я даже дату запомнил, когда последний раз... 3 мая 1955. И то плохо получилось. Тогда мне было 37. Сейчас 45. Доскольки мужчина что-то может?... Точнее, МОГ! 50? 60? Ну, придумают лекарство лет через 20. И что от меня останется? Уж прости, что снова завёл эту пластинку!
Птицина: Ой,Саныч , срочно нужно влюбиться и в тебя , чтобы какая нить молодуха влюбилась , тогда процесс пойдет еще и детишек нарожаете))
Миньковский: Ага, ага! Всё вот так просто. А хорошо бы ещё с неба упал мешок с пряниками.
Птицина: А, чо Нюшка то глаз с тебя не сводит. Только уж бабка больно сторожит.
Миньковский: Да ну! Скажешь, тоже! Детский сад. У меня дочка старше!
Птицина: Так любовь про возраст не спрашивает))
Миньковский: Ай, Катя! Не смеши мои тапочки! Ты ещё скажи, что в меня Любовь Орлова влюбилась! А Нюша, она, вообще, застенчивая. Она и с тобой разговаривает глазки - в пол, точнее, в стол. И с официантками.
Птицина: Да ну, тебя Саныч , прям Фома неверущий.
Миньковский: Ну, что ты предлагаешь? Уложить в постель этого младенца? Ну, тебя! А Нюша, она, вообще, застенчивая. Она и с тобой разговаривает глазки - в пол, точнее, в стол. И с официантками.
Птицина: Саныч, ты упрямый иди ищи пляж, где можно посмотреть на голых баб и мужиков , а потом расскажешь.
Миньковский: Совет в пользу бедных. "Ищи!" Ближайший пляж в Сочи… Хотя… Может, правда, съездить? Сколько тут? Часа два? Три?
Птицина: Зачем Сочи? И тут есть.
Миньковский: Кто тебе сказал?
Птицина: Тут женщины в очереди на процедуру беседовали, я слышала. Возмущались, между прочим. «Иду это я, а там все голые! И не стыдно!» А вторая, мол: «Это политика такая. Хрущёв разрешил»
Миньковский: Серьёзно? Надо же! Уже и здесь? Про Сочи я слышал, а про Анапу нет. Конечно, схожу!
Подзывает официантку:
Миньковский: Любочка! Можно Вас на секундочку? Правда, что в Анапе открыли нудистский пляж?
Официантка: Правда. Уже месяц, наверное, как открыли.
Миньковский: А где?
Официантка: Высокий Берег.
Миньковский: И как туда добраться?
Официантка: Вы санаторий «Эжени Каттон» знаете?
Миньковский: Да, это же рядышком.
Официантка: Там спуск пологий. Спускаетесь и по берегу идёте в сторону маяка. Минут 20. Там увидите.
Миньковский: Спасибо, Любочка!
Миньковский: (Кате): Пойду! Вот прямо сейчас доем, схожу в номер за подстилкой и пойду. Кать, ну, пошли вместе! Веселее будет!
Птицина: Саныч, я ж сказала, потом с тобой прогуляюсь, когда расскажешь, а пока иди один.
Миньковский: Ладно, пойду один.

[Пyмяyx**]

66
На ужин Александр пришёл какой-то взлохмаченный и очень довольный:

Миньковский: Я сходил на тот пляж к нудистам. Сплошной восторг! Там так здорово! Народ такой приятный. Все доброжелательные, улыбчивые. Меня пивом угостили. В волейбол играли. Завтра снова пойду!
Птицина: Все ли там голые, а может в купальнике можно?
Миньковский: Все. Нет, нельзя в купальнике. Никак нельзя.
Птицина: А вдруг у какого нить мужика его хозяйство поднимется увидев меня?
Миньковский: Проезжая мимо станции, и обозревая окрестности, у меня слетела шляпа.
Птицина: Что?
Миньковский: Чехов. У хозяйства глаза есть?
Птицина: Зануда! Не пойду с тобой!
Миньковский: Ладно, не дуйся! Все голые. На входе таблички, запрещающие пребывать в одетом виде. А если втсанет, ну, порадуюсь за тебя и позавидую мужику.
Птицина: А в купальнике – никак?
Миньковский: Кого увидят в трусах - хвать и в милицию. И - 15 суток за хулиганство.
Птицина: М-да,страшновато однако... Ладно, Саныч, пугаешь меня , вот и не пойду, сам гуляй по себе))
Миньковский: Пошли! Я тебя в обиду не дам... Но раздеться придётся.
Птицина: Саныч, одной как то не очень удобно с мужчиной на пляж идти, я со своими соседками по комнате переговорю может кто нить из них и пойдет)
Миньковский: Ты же говорила, что не находишь с ними общего языка? В прочем, я «за»!
Нюша все это время молча кушает, опустив глаза в тарелку, иногда зыркая на Саныча, он ей подмигивает, она краснеет и снова утыкается в тарелку. (так-то она со своими деревенскими парнями вполне себе боевая, но Саныч городской и взрослый, даже старый). Бабка сердито жует, что-то бормоча себе под нос (ругаясь на бесстыдников). Голодное детство и юность не дает ей уйти из-за стола не доев, или запустить тарелкой в охальника))))
Миньковский: Значит, завтра после обеда. А сегодня в клубе "Полосатый рейс". Катюша, идём?
Ноябрина: И мы идем, да, бабушка?
Миньковский: Правильно! Пошли всем столом.
Птицина: А, шо вы себе думали конечно идем)))

Саша хотел поддержать Нюшу, но подумал, что в этом случае вредная бабка, точно скажет: "Вот ещё! Тратить время и деньги на глупости!". И он промолчал.
Марфа: Пойдем, конечно!
Саныч про себя усмехается.
Миньковский: Катя, вот вопрос у меня возник! Почему ты не Николаева?
Птицина: Не поняла! А почему я должна быть Николаева?
Миньковский: Ну, вот я из Минска и фамилия у меня Миньковский, Марфа Макаровна и Нюта из Архангельской области и они Архиповы. А ты из Николаева, но не Николаева.
Птицина: Ха. Я из Николаева , но не Николаева, а просто Катя Птицына , мне нравится и так))

Внёс изменения. Старый вариант оставил для истории, но сделал серым.



66
На ужин Александр пришёл какой-то взлохмаченный и очень довольный:

Миньковский: Я сходил на тот пляж к нудистам. Сплошной восторг! Там так здорово! Народ такой приятный. Все доброжелательные, улыбчивые. Перезнакомились. Меня пивом угостили. В волейбол играли. Завтра снова пойду!
Нюша все это время молча кушает, опустив глаза в тарелку, иногда зыркая на Саныча, он ей подмигивает, она краснеет и снова утыкается в тарелку. (так-то она со своими деревенскими парнями вполне себе боевая, но Саныч городской и взрослый, даже старый). Бабка сердито жует, что-то бормоча себе под нос (ругаясь на бесстыдников). Голодное детство и юность не дает ей уйти из-за стола не доев. Еле сдерживается, чтобы не запустить тарелкой в охальника.

Птицина: Все ли там голые, а может в купальнике можно?
Миньковский: Все. Нет, нельзя в купальнике. Никак нельзя.
Птицина: А, вдруг у какого нить мужика его хозяйство поднимется, увидев меня?
Миньковский: Проезжая мимо станции, и обозревая окрестности, у меня слетела шляпа.
Птицина: Что?
Миньковский: Чехов. У хозяйства глаза есть?
Нюта прыснула чаем и побежала вон из столовой.
Марфа (Саше): Вот щас как тресну ложкой по лбу, чтоб при ребёнке такое не говорил!
Но не выдерживает, и сама начинает смеяться.
Птицина (тоже, смеясь): Зануда! Не пойду с тобой!
Миньковский: Ладно, не дуйся! Все голые. На входе таблички, запрещающие пребывать в одетом виде. А если встанет, ну, порадуюсь за тебя и позавидую мужику.
Птицина: А в купальнике – никак?
Миньковский: Кого увидят в трусах – хвать – и в милицию. И - 15 суток за хулиганство.
Птицина: М-да, страшновато однако... Ладно, Саныч, пугаешь меня , вот и не пойду, сам гуляй по себе))
Миньковский: Пошли! Я тебя в обиду не дам... Но раздеться придётся.
Птицина: Но сексом прилюдно не занимаются?
Миньковский: Нет. По крайней мере, при мне не занимались. Там для этого специальный домик есть. Внутри – кроватка, душик, бельё постелено. И при домике – тётенька, ответственный работник. Тоже голая, между прочим.
Птицина: Она-то зачем голая? Она же, вроде, на работе?
Миньковский: Так никому одетым быть там нельзя. Запрещено. Задумался, вот, если кто-то забузит и милиция приедет, милиционеру тоже надо будет раздеться? Получается, так.
Птицина: Саныч, одной как то не очень удобно с мужчиной на пляж идти, я со своими соседками по комнате переговорю может кто нить из них и пойдет)
Миньковский: Ты же говорила, что не находишь с ними общего языка? В прочем, я «за»! Птицина: Ладно. Пойдём туда вместе. Но если мне не понравится, сразу уйду.
Миньковский: Ладно, договорились. Катя, вот вопрос у меня возник! Почему ты не Николаева?
Птицина: Не поняла! А почему я должна быть Николаева?
Миньковский: Ну, вот я из Минска и фамилия у меня Миньковский, Марфа Макаровна и Нюта из Архангельской области и они Архиповы. А ты из Николаева, но не Николаева.
Птицина: Ха. Я из Николаева , но не Николаева, а просто Катя Птицына , мне нравится и так))
Возвращается умытая Нюша.
Миньковский: Значит, завтра после обеда. А сегодня в клубе "Полосатый рейс". Катюша, идём?
Нюша: И мы идем, да, бабушка?
Миньковский: Правильно! Пошли всем столом.
Птицина: А, шо вы себе думали конечно идем)))

Саша хотел поддержать Нюшу, но подумал, что в этом случае вредная бабка, точно скажет: "Вот ещё! Тратить время и деньги на глупости!". И он промолчал.
Тем временем бабка думает: «Надо бы Нютку отвлечь от нехороших мыслей, внушенных этими развратниками. Ладно, в кино – так в кино»
Марфа (преувеличенно ласково): Конечно пойдем в кино, внученька, пойдем собираться, переодеваться, вечером прохладно будет.
И побыстрей сваливает из-за стола, таща Нюту за собой и злобно оглядываясь на эту парочку. А парочка переглядывается и хихикает.

[Пyмяyx**]

67
Идя по аллее, Саша увидел Катю и её соседку по номеру, беседующих на скамейке.
- Саныч, – окликнула Катя, – подойди сюда!
Саша подошёл
Птицина: Вот Тамара интересуется, расскажи ей про пляж!
Тамара (закуривая папироску): Почему в этой дыре не достать нормального трубочного табаку, приходится тьфу дрянь какую курить... Так что там ваши нудисты? Что за пляж?
Миньковский: Ну, что сказать? Мне там понравилось. Приятное место. Приятные люди. Вот как-то сразу Отсюда ходьбы минут 20. Пляж хороший, оборудованный. Кабинок, правда, нет. Зато есть домик с кроватью.


Катя хихикает: заинтересовалась баба Тома?

Тамара: Да я на работе этих х…ев каждый день пачками... Хотя - сейчас работы стало меньше. ЗППП практически исчезли. Хоть какая-то польза от вируса.
Миньковский: ЗэПэПэПэ? К сожалению, этого сокращения не знаю.
Тамара: ЗППП - Заболевания, Передающиеся Половым Путем)
Миньковский: Понял.
Тамара: А схожу-ка я с вами, посмотрю... Вдруг на меня у кого встанет, ха-ха-ха!
Но, если серьезно - не верю я, что обнажение половых органов поможет. Любовь первична, секс вторичен. А любовь от другого возникает, не от вида голых сисек-писек, это всего лишь похоть. Вот сомневаюсь я, что от нудизма больше детей станет. Если отбросить экономику, то рождаемость на "свободном Западе" всегда была ниже, чем на востоке с его паранджами и чадрами. Отсутствие тайны снижает градус накала страсти. Обнаженное тело, став чем-то обыденным, потеряет свою эротику и перестанет возбуждать. Секс из великого таинства любви превратится в обычную случку, наподобие как высморкаться или посрать сходить, пардон. И у любви уклон уже будет не в страсть, а в дружбу. Не будет как раньше: влюбиться с первого взгляда, влюбиться в врага (Монтекки-Капулетти), влюбиться в недостойного "Любовь зла - полюбишь и козла". Потому что гормоны уже не будут так "глаза застилать". Влюбленных станет меньше. Обратный эффект получится.


Миньковский: Рождаемость на Востоке больше не благодаря паранджам, а из-за традиций. Вот в Индии паранджу не носят, а какая рождаемость! Для кого-то градус снизит, а для кого-то и нет. И с какой стати нужно отбрасывать экономику?
Тамара: Речь идет о Любви. Готовы ли вы жениться на каждой, с кем захотелось в койку? Жизнь отдать за нее? В том-то и фишка вируса, что в койку хочется только с тем(той), за кого хочется жизнь отдать. Причем только взаимно.
Миньковский: Так на то и расчёт. Уловить момент, когда любовь возникнет, то есть оба захотят и - в койку. Куй железо, пока горячо!

Тамара: То есть фокус в том, что вместо того, чтоб добиваться этой койки, она так сказать всегда под рукой? Так если любовь возникла, легкие препятствия (в виде одежды) ее только распаляют? ​А если они ее гасят, то это не любовь?
Миньковский: Тут важно момент поймать. Встал - в койку! Конечно, от наготы любовь не возникнет. Но легче будет понять, что любовь возникла и, главное, не растерять. Допустим, молодой человек и девушка понравились друг другу в автобусе. 99% вероятности, что каждый из них выйдет на своей остановке. Иное дело пляж или баня...
Тамара: А так бы подошел... в реале))) сразу же в автобусе...
Миньковский: Вот имено! На пляже возможно то, что в автобусе невозможно.
Тамара: Понравиться и любовь - это разные вещи все-таки.
Чтоб победить вируса, надо понять, что такое любовь. За что любят.
Ведь, например, какой-нибудь положительный красавчик может быть просто симпатичен, а в страшненького асоциального влюбляются без ума...
Птицина: Любят не за что то, а вопреки, проверено на личном опыте)
Миньковский: Вот-вот!
Тамара: Вопреки начинается потом, когда первая влюбленность пройдет и глаза открываются на ранее незамеченные черты. Суть вируса в том, что без любви - не встает. Так что в автобусе вряд ли любовь возникнет... ну разве что это не любовь к водителю автобуса, красиво избежавшему страшной аварии, или к пассажиру, выкинувшему за дверь хулигана...
Миньковский: На пляже – нагота + ресурс времени - шанс разобраться не спеша.
Тамара: А вот кстати такой момент еще. По мужчине заметно, что он влюбился - у него стоит. А по женщине не видно же! Не будут ли мальчики стесняться этого и бояться? ​Неразделенная любовь, любовные треугольники, соперничество за любимых - все это исчезло при вирусе? С кем в жизни было так, чтоб с первого взгляда и сразу в койку и замуж? У мужиков такое бывает, им все равно с кем, лишь бы свой генофонд пошире разбросать. А женщины более обстоятельные существа, у них в подсознании заложено, что мужчина - это не просто сексуальный партнер, а "могут случиться дети!" и о них придется заботиться, и мужчина должен помогать женщине, пока она в беспомощном положении беременная и с грудным малышом. Я вот думаю, что для увеличения рождаемости неплохо бы еще этот блок снять у женщин. Государство должно взять на себя столько заботы о детях, сколько нужно. Вплоть до предоставления помощников по хозяйству, наверное...
Миньковский: Задумался. Безответная любовь, конечно, никуда не исчезла. А вот стимул бороться за любовь исчез. Смысл? Всё равно, если женщина (мужчина) тебя не любит, секс не возможен. Разве что если действовать из принципа "Так не доставайся же ты никому!" А помощников, вроде бы, предоставляют.
Миньковский: Всё так. Препятствия любовь разжигают. Но они же могут сделать реальный секс невозможным.Тут расчёт на любовь с первого взгляда, сразу же переходящий в секс.
Птицина: От наготы возникает взаимное притяжение. С лица воду не пить. Обаяние и харизма притягивают, необязательно быть красавцем.

Тамара: У меня все друзья такие, ну и что? А может и отталкивание. Кому как.
Миньковский: Нагота отталкивает только в трёх случаях:1. Если обнажённое тело безобразно, 2. Если нагота неуместна, ну, скажем, на похоронах, 3. Если человек моралист. Ему с детства внушали, что обнажение греховно, он это впитал и мнение его не изменилось. В остальных случаях, или притягивает или безразлична.
Тамара: Почему стриптиз - это медленное раздевание под музыку, а не просто танец голышом? Потому что стриптиз больше возбуждает зрителей...Отсюда следует новый вопрос: что такое обаяние и харизма?
По моему мнению, это повышенная энергетика человека. Которая обязательно проявится не только внешне, но и в поведении. Именно таком поведении, привлекающем внимание, о котором я ранее говорила.
Птицина: Ну не обязательно всех)) С человеком просто приятно общаться, он воспитан, с чувством юмора, образован, слушаешь его открыв рот .
Тамара: У меня все друзья такие, ну и что?
Птицина: Значит харизматичны.
Тамара: Я просто не понимаю, как нагота может помочь влюбиться?
Миньковский: Никак. Помочь влюбиться - никак. А вот быстро определить наличие любви и начать действовать - даже очень может. Как градусник помогает в лечении?
Тамара: Это у мужчиныа можно быстро определить наличие: стояк (и то, если он допустим, пИсать хочет - можно ошибиться).
А по женщине как определить?
Миньковский: А женщина на пляже сама определит, когда мужчина со стоячим членом к ней подойдёт: хочет она с ним заходить в домик, или нет.
Тамара: Фу! В домик! Это не любовь. Повторяю, это всего лишь похоть, от которой фламо избавил человечество.

Миньковский: Так Вам фламо нравится? Сам Одли раскаялся, а Вы, похоже, рады!
Тамара: (задумчиво): У всего есть и отрицательная, и положительная сторона. Нет абсолютно черного и абсолютно белого. У вируса фламо есть свои плюсы, и отсутствие изнасилований и беспорядочных половых связей с сопутствующими им болезнями - это плюс. Я бы не уничтожала этот вирус совсем, а только его ослабила... чтоб сохранить его положительные стороны.
Миньковский: Ну, тогда и у ядерной войны свои плюсы. После неё ни изнасилований, ни беспорядочных половых связей...
Тамара: Может, и стоило бы этот шарик встряхнуть... Да что вы, испугались? Шучу-щучу! Никаких войн... хватит... повоевали...
Отворачивается, затягиваясь папироской... злобно давит окурок каблуком, и поворачивается к Кате с Саней, пряча мокрые глаза, хриплым голосом: Ну что, пошли к вашим нудистам!

Тамара воевала, санинструктором, много видела, вспоминать не любит

Птицина: Пошли. Пообедаем и пойдём! После обеда - на этой скамейке. Договорились?

Миньковский: Пойдём. Мы будем рады компании.
Тамара: Замётано!
Миньковский: Приятного аппетита! Пошли в столовую.

[Пyмяyx**]

Здесь будет 68 глава.

[Пyмяyx**]

А1
– Лях! Саша!
Саша обернулся.
– Соколовская! Виолетта! Вот так встреча! С 8 класса не виделись. Как ты? Где ты?
– Давно. Вас же перевели в другую школу.
– Да, в школу рабочей молодёжи. Решили, что раз мы уже семья, то нам со взрослыми проще будет. Да и к дому ближе. В нашу-то не наездеешься.
– И как там было?
– Ничего. Да не такие уж они взрослые. В основном 17-20 лет, но были и по 30.
– Ой, главное, как малышка? До меня дошло, что у вас девочка?
– Ой, девочка у нас чудо! Маргаритка. Красавица, болтушка. Недавно прыгать на двух ногах научилась. Так довольна! Словечки у неё свои смешные. «Мак» у неё и «мяч», и «мак» тоже. И всё время: «Я павильно сказала?» Смешная! Фотографии показать?
– Конечно, покажи!
– Слушай, а чего мы стоим? Давай посидим где-нибудь! Вот кофейня. Кофе хочешь?
– Хочу.
– Пошли!
Они взяли по чашке кофе и по коржику. Саша достал фотографии:
– Вот, смотри!
– Ой, какая хорошенькая!
– Да уж… Вот, глянь тут в деревню ездили. Там она кроликов за ушки трогала. Вот с кроликом. Потешная такая!
– Прелесть! А сам? Учишься? Работаешь?
– А сам сижу дома с женой и дочкой. И Таня не работает. Нам платят за то, что мы ребёнка растим. На семью мы получаем 250 рублей.
– Ничего себе!
– Вот! И продуктовые наборы. Хорошие.
– Шикарно.
– И няньки две. По очереди приходят… А, знаешь, сколько детей в Куйбышеве родилось в 1960-м году?
– Сколько?
– 104.
– Понятно.
– Вот потому с каждым носятся, как с писанной торбой.
– Так ты с тех пор так никого из наших не видел?
– Ну, почему? Иногда вижу. Я же бываю у мамы и у тестя с тёщей. Вот Вовку Лысого встретил где-то в марте. И Тишкину – Трушкину как всегда вместе. Церкевич приезжал несколько раз. Широков тоже раза три. А ты?
– Тоже Тишкину-Трушкину. От них, кстати, я и узнала, что у вас – дочка. Бахметьеву вижу. На днях – Лаврова Юру. Он на нефтеперерабатывающем работает. А Бахметьева – парикмахер… Да, знаешь, что Батенькин сидит?
– Нет, не знаю. За что?
– Кража со взломом.
– Ого… Ну, к этому всё шло.
– Да, связался с плохой компанией и вот – результат.
Помолчали.
– Да… Хорошо вам. Жизнь устроена. Доченька-лапочка. Лично я, по-хорошему вам завидую. Какие вы счастливые!
– Ну, как сказать…
– Скажи, как есть.
– Не знаю…
– Не знаешь? Удивительно.
– Ну… Понимаешь… Вот сколько песен, сколько стихов о том, что дети хотят скорее стать взрослыми, а взрослые тоскуют по детству. Интересно, в каком возрасте люди перестают мечтать вырасти и начинают по детству тосковать? В двадцать пять? В тридцать? В сорок? Вот мы поженились в четырнадцать. Сначала – да, эйфория. Я большой! Вы тут все – малявки, а я – женатый человек. И жена у меня беременна. Ого! Мне пятнадцать, а я уже отец! Мальчишки в футбол играют, девочки через скакалку прыгают. А я уже – папа. А потом… Потом пелёнки, беготня по поликлиникам, всякие бытовые хлопоты. Да, большая часть нагрузки ложится на Таню. Да, няньки есть. Да, бабушки помогают и дедушка. Но не могу же я досыпать или валяться с книжечкой на диване, когда все вокруг бегают и волнуются. Ведь это моя дочь, верно? Значит тоже надо вставать в 3 часа ночи, качать, песенки петь. Да, ребёнок – это радость. А такой, как моя Маргаритка, вдвойне. Да, понимаю, раньше людям было тяжелее: их же от работы никто не освобождал. А я дома сижу, и ещё чем-то недоволен. Но им-то было 20, а то и 30. У них была юность. А у меня – нет. И вот идёшь в магазин за продуктами, например, а во дворе – мальчишки мяч гоняют. А тебе с ними нельзя. Ты уже большой. Вздохнёшь и идёшь по делам. И вот начинаешь тосковать по той беззаботной жизни. Да, понимаю, что всё это звучит дико. Понимаю, что миллионы с радостью бы поменялись со мной. Да я и сам не променял бы дочь на футбол. Но… Ты меня понимаешь?
Виолетта помолчала минуту. Потом сказала:
– Да… Могу тебя понять. И при том вам завидую. У вас с Таней половая жизнь. А я только теоретически знаю, как это. И мне такое вряд ли светит. Вполне возможно, так и умру девушкой. Удивительно, да? Все считают меня красивой, а что толку?
– Да, ты красивая. А половой жизни у нас давно нет.
– ???
– Да, спим вместе. Спим голые. Но… Давно уже не стоит, прости за прямоту.
Саша покраснел. Потом продолжил:
– Враг любви – привычка. Каждую ночь – одно и тоже. Сначала – дрожишь, как хочешь. А потом приедается. Ну, да, меняли позы, меняли обстановку. Ролевые игры. Знаешь, что это такое?
– Нет.
– Ну, представляем себе, что я – больной, а Таня – медсестра. Или, наоборот, я – доктор, а она – пациентка. Или я большой начальник, а она секретарша. Были мы даже медведем и лисой. Но и это надоедает. Теперь просто спим ночью. Вообще, Таня очень хорошая, но мы и ссоримся часто. Наверное, так во всех семьях. Ссоры глупые, поводы бытовые. Что-то не туда положил. Зубная паста в раковине. Пилит. Бывает и я на неё рявкну. Потом самому стыдно. Тёща, тесть командуют. А тут ещё тётя Тоня из деревни. Так-то она неплохая, добрая, заботливая, готовит вкусно. Но до чего занудливая, надоедливая, болтливая! С ней пять минут пробыть тяжело. Уши вянут. Однажды я даже с тестем подрался из-за неё.
– Подрался?
– Да, глупая история. Я на соревнования опаздывал, а ей вздумалось меня супом накормить. Ну, да, она хотела, как лучше. Заботливая! А я опаздывал. Ну, и, случайно, честное слово, не нарочно, вышиб у неё из рук тарелку с супом. Не хотел я этого, но убегал и задел. А тесть решил, что я её ударил.
– Ужас!
– Да разобрались, помирились. Но теперь она приезжает в год раза два, а то и три. И мы на лето ездим в деревню в Брянскую область. Кстати, тогда в 1960-м, мы в Ялту съездили. Летом. Здорово было! Ах, как хорошо! Но второй раз мне это уже не светит. Всё по расписанию. Деревня Косачи Жирятинского района… А, хочешь, самое смешное? Речка там называется Самара! Представляешь? Свежий воздух! Молочко парное. Комары. Как мне всё это обрыдло! Тоска! Понимаешь? И, самое главное, так будет каждый год теперь. Всё расписано, всё распланировано. У вас у всех впереди что-то неизвестное, какие-то приключения. А у меня всё ясно… Ну, если не до конца жизни, то на много лет вперёд. Ну, что ты так на меня смотришь? С жиру бешусь? Понимаю. Я выгляжу, как миллионер, который слоняется по своему трёхэтажному особняку и ноет: «Как всё надоело! Как бы я хотел жить в маленьком уютном домике, работать, питаться простой пищей!» Понимаю, что выгляжу идиотом. Но вот так я чувствую.
– Убил!... Извини, но вынуждена с тобой согласиться. Действительно, с жиру бесишься. Мне бы твои проблемы!
– Да понимаю я, понимаю, что многие с радостью поменялись ты со мной местом. Видишь ли, ты – женщина. Женщины мечтают о семейном счастье. Девочки мечтают. Ещё, когда в куклы играют А мальчики грают в солдатики, в войну, мечтают о приключениях. Девочки любят читать про любовь. А мы – про приключения: Жюль Верн, Стивенсон, Майн Рид, Купер. Вот, у меня приключений и не будет больше. Меня даже в армию не возьмут.
– С ума сойти! Что я слышу!
– Вот-вот!
– Ты мальчишка!
– И мальчишка. И папаша одновременно. Вот такое раздвоение личности. Помнишь, на литературе учительница рассказывала, что у Пушкина стихи радостные, а если в них и грусть, то светлая, а у Лермонтова – сплошная безысходностью. Так вот у меня сейчас Лермонтовское настроение.
– Печорин ты наш! А ты уверен, что если бы ты не женился на Тане, то стал бы космонавтом, лётчиком или моряком? Мне почему-то кажется, пошёл бы как все учиться или работать и даже не задумывался бы о том, что что-то не так идёт в твоей жизни.
– Согласен! Да, более того, если бы, скажем, у Тани была бы взаимная любовь с Ивановым, я бы им завидовал. Белой завистью, конечно. И вздыхал бы: как им хорошо! Живут в любви! Секс каждую ночь. Доченька красавица! И квартира. И работать не надо. Мечта всех лентяев. Красота! Ну, вот, такая вот я метущаяся натура. Всё мне не так. А ещё… Пройдёт лет тридцать или даже шестьдесят, стану я старым и буду вспоминать вот эти годы, как лучшие в моей жизни. Но сейчас вот ною. Уж извини, что тебе ною. Накипело. Наболело.
– Да… Удивил ты меня… Не ожидала.
– Да я сам не ожидал. И что вот так разоткровенничаюсь, тоже.
– Ну, ничего вечного нет. Подрастёт твоя Маргаритка.
– И сколько мне будет? Да, я ещё буду не старым. Но юность проходит безвозвратно.
– Ну, что я могу сказать… Держись!
– Держусь. Что ещё остаётся? А славно ты тогда Батенькина отбрила. Знаешь, я так тебе благодарен был тогда, что ты меня поддержала. Думал о тебе.
– Ну, а как я могла поступить? Батенькин вёл себя как свинья.
– Но многие его боялись, подхихикивали ему. А ты – нет. Спасибо!
– Да, не за что.
– Виолетта, знаешь… А мне кажется, что с тобой бы у меня получилось. Теперь бы получилось.
– Как тебе не стыдно! У тебя жена, дочка.
– Да я же ничего не предлагаю. Я просто говорю.
– Нет, Саша! Во-первых, я никогда так не поступлю в отношении Тани. А во-вторых… – Виолетта положила ладонь поверх Сашиной, – Ты хороший парень, но я люблю другого.
– Кого?
– Какая разница! Ты его не знаешь.
– И, конечно же, безответно?
– Конечно! Иначе бы я была замужем и тоже у меня была бы дочка или сын. И я бы радовалась и судьбу благодарила.
– Ты прости уж меня! Разнюнился. Забудь, что я тут говорил. Всё у меня хорошо.
Допив кофе и поговорив ещё немного, они разошлись, каждый в свою сторону.

[Пyмяyx**]

​А2

Это произошло 3 сентября 1963 года. В 23:20 в квартире Бихеля раздался звонок. Бихель уже, лёг, но ещё не успел уснуть. Звонил Курт:
– Господин Бихель! У меня получилось!
– Что?! Половой акт?!
– Почти. Эрекция и семяизвержение. Но настоящий акт совершить не удалось. Вагинизм. Влагалище сжалось.
– Я еду!
Вскоре в лаборатории собралась большая часть научных сотрудников. Все были взволнованы, радовались, пожимали друг другу руки.
Бихель подробно расспросил Курта и Марту о том, как это всё произошло. Картина вырисовывалась такая. Желание Курт почувствовал … скажем так… первые позывы он почувствовал часов в 8 вечера. Желание всё усиливалось. Он сказал об этом Марте. В постель они легли часов в 10. И эрекция была, по словам Курта, как до пандемии, а желание даже острее. Но влагалище Марты не раскрылось, как они оба не старались. У Марты же сексуального желания, как такового, не было. Было только желание сделать хорошо Курту, ну, и, конечно радость за него и за эксперимент. В конце концов, Курт кончил в специальную ёмкость: вероятность того, что мужчина сможет, а женщина нет, была, разумеется, предусмотрена.
Эксперименты в лаборатории чередовались с перерывами, чтобы исключить влияние предыдущего эксперимента. Как раз шёл третий день перерыва. Так что вряд ли событие явилось результатом предыдущего эксперимента. Но что же произошло?
Бихель задавал вопросы о том, как прошёл день. Курт и Марта отвечали.
Вдруг Бихель посмотрел на Курта долгим пристальным взглядом.
– Курт, что у тебя со щекой?
– Порезался, когда брился.
– Ты бреешься опасной бритвой?
– Да, может, я выгляжу старомодным, но мне нравится бриться опасной бритвой. Может, я и ошибаюсь, но у меня ощущение, что опасная бритва бреет чище.
– Та-ак! А ранку чем обработал?
– Йодом.
– Сам обрабатывал?
– Нет, попросил Барбару.
– Так ты часто так режешься?
– Не очень. Бывает иногда.
– Скажи, Курт, а в день самого первого эксперимента ты не порезался, случайно?
– Не помню.
– Но мог?
– Ну, мог, конечно…
– Сегодня, порезавшись, ты пошёл в лабораторию. Ну, понятно. Всё-таки, у нас институт медицинской направленности и хранить медикаменты, даже йод, а также перевязочный материал в вашем домике незачем. Но в дома, в Ольденбурге у вас, конечно же, есть аптечка, а в ней – йод, бинты, вата?
– Да, конечно, – ответила Марта.
Бихель говорил медленно, как бы, рассуждал вслух.
– Марта, обратился к ней Бихель, – а вот если Курт вдруг порезался, бывало, что ты ему обрабатывала рану?
– Да, бывало.
– Итак, что у нас вырисовывается? Хотя… Это только гипотеза. Предположим, всё дело в йоде. Допустим, перед тем, как прийти сюда первый раз, Курт брился и порезал щёку. Ну, или, скажем, наступил босой ногой на стекло или поцарапался о куст роз. Сейчас мы это не установим. Скорее всего… Это тоже, пока, только предположение… Так вот, скорее всего, что его рану обрабатывала Марта. При этом она, конечно же, надышалась паров йода, а возможно, йод попал и на кожу. То есть свою порцию йода получили они оба. Порция, конечно, мизерная, миллиграммы, но, суда по всему, этого хватило. И если всё дело именно в йоде, то именно этим объясняется успех эксперимента. Гулпанцин действует только вместе с йодом. А сегодня Курту помогала не Клара, а Барбара. Таким образом Курт свою порцию йода не получил. Поэтом гулпанцин подействовал на Курта, но не на Марту... Кто-нибудь, принесите пожалуйста йод!
За йодом побежала Хельга.
– Это только гипотеза, – продолжал Бихель, – Возможно, дело совсем не в йоде, а в чём-то другом. Ну, что ж, в таком случае будем искать дальше.
Подошла Хельга с пузырьком йода.
– Спасибо, Хельга! Марта, дай руку… Вашу ручку, фрау Марта!
Бихлер картинно приложил руку Марты к губам, а потом густо намазал запястье йодом.
– Ну, вот и отлично! Думаю, утром мы все поздравим Курта и Марту и выпьем за их здоровье и за наш успех.
Утром счастливая Марта сама позвонила Бихелю и сказала фразу, которую я даже не стану переводить с немецкого.
– Es ist fantastisch

А2.1.

Бихель шёл по вечернему Гамбургу. Шёл он по важному делу: выгуливал пса. Ещё издали Бихель увидел нескладную фигуру фрау Миллер. Ничего удивительного. Старая дева была весьма высокого для женщины роста. Ей бы подошло прозвище Спица. Но прозвище это уже было использовано Вадимом Кожевниковым в романе "Щит и меч", так что придётся оставить фрау Миллер без прозвища. Маузер ещё раньше почуяв Люси и её хозяйку, натянул поводок.
Фрау Миллер тоже заметила Бихеля и приветливо помахала рукой:
– Добрый вечер, герр Бихель!
– Добрый вечер, фрау Миллер! Как поживаете?
– Спасибо! Без изменений! А Вас что-то давно не видно. Я уж забеспокоилась, не случилось ли что с Вами или с псом?
– Да всё хорошо, фрау Миллер. Просто утром мы теперь гуляем раньше, а вечером – позже. Работы много.
– Понятно.
Они отстегнули поводки, и Маузер, вмиг растеряв свою солидность (8 лет как-никак!) бросился со всех ног к Люси и затанцевал вокруг нее, улыбаясь во весь рот и потяфкивая от радости.
Люси кокетливо подняла с земли веточку и предложила ее Маузеру "А ну-ка, отними!", отдергивая голову, как только зубы Маузера были готовы сомкнуться на конце ветки.
Немного подразнив кавалера, Люси задрав хвост понеслась по кругу, золотистая шерсть красиво развевалась, хозяева залюбовались.
Умный Маузер за ней не побежал, а из центра круга бросался наперерез, пытаясь ухватить ветку, но Люси ловко уворачивалась. Наконец неловким движением он ее сшиб с ног, и оба покатились по траве, потеряв уже ненужную веточку. Если бы они были люди - они бы смеялись. А как собаки - они просто радостно скалились, вывесив розовые языки, запыхавшись.
Поднялись, отряхнулись, улыбнулись и пошли рядышком что-то нюхать в траве, тихонько переговариваясь по-собачьи, чьи следы, кто тут гулял до них...
– Фрау Миллер, а Вы-то мне как раз нужны. У меня к Вам дело.
– Дело?
– Да. Только уговор – никому!
Бихель приложил палец к губам и заговорщически подмигнул.
– Ну, разумеется! – Миллер широко улыбнулась, – Так что за дело?
– Дело вот какое: а давайте поженим наших детей, – и Бихель показал взглядом в сторону собак.
– Ой, герр Бихель, давайте я догадаюсь! Вы нашли лекарство от фламо и хотите, чтобы наши собачки первыми его попробовали?
– Ну, почти угадали. Сказать, что лекарство готово, было бы рановато, но мы продвинулись. Есть успехи. А лекарство это Маузер уже пробовал. И, более того, его пробовали люди. Так что за здоровье вашей девушки можете не опасаться.
– Интересно.
– Ну, так как Вам идея? Щенков пополам.
С тех пор, как проклятый вирус распространился по миру, щенки, как в прочем котята и другие домашние зверята стали на вес золота. О том, чтобы кастрировать животных или топить приплод и речи быть не могло. Точно также, если раньше хозяева сучек, всячески отгоняли от них непрошенных ухажёров, то теперь, увидев, что на их лапушку пытается залезть какой-нибудь кобель, а та его не отгоняет, они просто счастливы были. О чистоте породы давно уже никто не думал.
Кстати, о породах. Если Маузер был чистокровной немецкой овчаркой, то Люси была метисом немецкой овчарки и золотистого ретривера. Такую смесь называют ещё золотистой овчаркой.
Предложение Бихеля фрау Миллер, конечно, очень понравилось. И, главное, даже не щенки.
– Господи! – выдохнула Миллер, – неужели всё? Неужели этот ужас скоро кончится?
– Да, дорогая фрау Миллер, – улыбнулся Бихель, – похоже, скоро всё закончится. Ну, не сегодня, не завтра и не через месяц, но скоро. Только Вы никому не говорите раньше времени.
– Да, что я, маленькая? Понимаю!
«Что я маленькая?» в устах женщины ростом метр 79 звучало комично и Бихель хихинул, но смешок этот был расценён как выражение радости по поводу скорейшего избавления от проклятого вируса.
– А щенки наши, станут самыми знаменитыми щенками на Земле. Шутка ли! Первые щенки, родившиеся в результате применения нового лекарства! Да их по телевизору показывать будут. Их имена весь мир узнает. Их дети и внуки будут стоить огромные тысячи!
– Что от меня требуется, герр Бихель?
– Во-первых, я дам вам лекарство. Будете давать вашей Люси 1 раз в день.
– Утром? Вечером?
– Не важно. Давайте утром. И ещё, раз в сутки наносите ей на ушную раковину, разумеется изнутри, немного йода. Совсем немного. Каплю.
– Хорошо.
– Вот, я постараюсь не опаздывать, приходить каждый раз в это время. В конце концов, это продолжение моей работы. И Вы тоже приходите. Вам удобно в это же время?
– Да, герр Бихель.
– В общем, завтра встречаемся на этом месте. Я Вам подробно объясню, что и как. Ну, может раза три-четыре я попрошу Вас нанести визит в мою лабораторию. Надо будет взять у Люси анализы. Заодно, посмотрите, как я работаю. Вот Вам моя визитка.
– Хорошо, герр Бихель. Я очень рада.
– Ну, ладно, мы пошли. Маузер! Ко мне! Нагулялся? Пошли домой!
Уходя, Маузер лизнул Люси ушко, а она понарошку куснула его за горло. Помахали хвостами и разошлись, оглядываясь.
До свидания, фрау Миллер!
– До свидания, герр Бихель.
– И о нашем разговоре – никому!
– Конечно!

[Белая Хризантема**]

Пум, ты меня приятно удивил , я увлеклась ,читая и захотелось почитать еще)

[Белая Акация]

Очень правдиво и увлекательно.молодец!!!!

[Белая Акация]