Вирус любви

[Белая Хризантема**]

62, интересная ,спокойная глава)

[Белая Хризантема**]

Мне предстоит трудная глава.
Совещание у Хрущёва. Тема понятна.

Надо продумать, кто присутствует, кто и как себя ведёт.

И постараться, чтобы не получилось карикатурно.

[ИВС]

ну, тут я не помощник... высокая политика - слишком сложно для меня, я по простым людям спец))))

[k]

Не Одли удивился, а МистерФарбер.3Вопрос, к какому именно священнику обращаться, не стоял. У Фарбера был двоюродный брат, Артур Фокинс, который служил настоятелем одной из церквей Бристоля.Фокинс принял Одли и Фарбера у себя дома на Виктория стрит. Они сидели в уютной квартире священника. Пили чай. Одли и Фарбер рассказывали Фокинсу, про вирус и про Майкла. Фокинс внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы. Когда же Одли и Фарбер закончили, Фокинс сказал:- Я Вас выслушал Господа. Итак, Вы хотите мнение мое знать о том, что создали? Прекрасно. Вы хотите его подарить людям? Отлично. Любовь великая сила. А теперь ответьте для себя на один простой вопрос. Если Бог не может создать идеальный мир, создавая его каждый миг, то почему Вы считаете, что создали идеал?Фарбер удивился:- Мистер Фокинс, Вы не поняли. Во-первых, я ничего ещё не создал. Я не Господь, чтобы создавать организмы, даже вирусы. Это ОН создал, а я только обнаружил. Во-вторых, разве я что-то говорил о совершенстве? Я не знаю наверняка, принесёт ли он добро или зло и, главное, как мне действовать дальше. Именно поэтому, мы к Вам и обратились. Вы сами когда-то, помнится, говорили, что Бог часто действует через людей. Вот я и хотел спросить, возможно ли, что это Ему было угодно, чтобы я натолкнулся на этот вирус? Возможно ли, что моими руками он хочет что-то подправить в Мире?-Мистер Фарбер, не думал, что вы трус такой. Пришли ко мне за советом, но не желаете его услышать.Я не в обиде. Ибо Вы сейчас похожи были на Адама, который плод познания добра и зла вкусил по настоянию Евы. Ну да ладно. Я продолжу. Да,Господь наш действует через людей. Но что окажется в конце пути известно лишь Ему. Раз он дал возможность Мистеру Одли создать сей продукт, то так тому и быть. Потом Одли пошел к Вам,Фарбер, а Вы пришли ко мне. А это значит,что Творец не желает чтобы создали еще одно ужасное оружие. Конечно я могу о Вас сообщить властям. Но делать я не буду это. Ваш следующий вопрос: «Почему?».Я служу Творцу через Христа. Я знаю, что туда не заберу я ничего, а мои дети, внуки не сохранят, накопленное мною и мои богатства, накопленные таким путем,их лишь развратят. Вы ко мне пришли ибо считаете, что сон Майкла вещим был? Возможно. Но тогда Вам лучше обратиться к раввинам,к католикам или православным. Они верят в чудеса и знамения. Я в них не верю. Они закончились давно.Некоторые сны могут быть подсказкой личной, но только и всего.Проверьте, Мистер Фарбер, для начала ближний свой круг родственников.Возможно, подсказка лишь для Вас и только.

[Пyмяyx**]

Исправил многочисленные ошибки в 9 главе.

[Пyмяyx**]

Долго и тяжело писал эту главу. Но вот она готова. Читайте!



63
Отрывок из воспоминаний Петрова Геннадия Сергеевича. Опубликованы в журнале «Октябрь» №6 за 1987 год.

В конце февраля 1963 мне предложили стать министром демографии, взамен скоропостижно скончавшегося Ивана Бочарова, занимавшего эту должность с момента создания министерства в 1956 году. Честно говоря, я не ожидал такого предложения. Почему я? Разве у Бочарова не было заместителей? Оказалось, мою кандидатуру рекомендовал министр здравоохранения Сергей Владимирович Курашов. Мы с ним были знакомы ещё по Казанскому университету, где я преподавал статистику, а он был ректором. Нет, мы не были близкими друзьями, но всегда относились друг к другу с уважением.
5 марта 1963 года я вступил в должность. Как и положено, сначала я всесторонне изучил положение дел во вверенном мне министерстве. А положение было не ахти. В 1956 году было сделано много, действительно, полезными: был разработан и внедрён комплекс мер поддержки влюблённых пар и новых семей. Был отменён минимальный возраст вступления в брак. Но на этом всё и закончилось. 7 последующих лет министерство занималось пустяками. В основном – организацией встреч молодёжи. Нет, встречи молодёжи – дело очень нужное, но что привнесло министерство? Практически, ничего. Танцевальные вечера были и раньше. Только теперь молодёжь ходила на них неохотно. Ведь, скажем прямо, раньше многие… да что там многие, большинство, ходили на танцы не ради танцев, как таковых, а для того, чтобы найти себе сексуального партнёра. Теперь же людей на такие вечеринки чуть ли не силой загоняли. Некоторые директора придумали вот что: они стали организовывать встречи в рабочее время. Не длинные. На 30-40 минут. И явка 100%-я, и отчитались о проведённом мероприятии. Специально сходил на некоторые из них. Разумеется, не молодёжные, а «для тех, кому за…» Скучища. Массовики-затейники с бородатыми шутками. Бросание мячей, бег в мешках и ловля кегли петлёй. И для всего этого нужно министерство?! Лишь бы отчитаться! А результат нулевой.
В фильме «Золушка» есть такой персонаж: министр бальных танцев. Лично я не собирался становиться таким вот декоративным министром. Я накидал план, что нужно сделать. Но опасался, что план мой будет с порога отвергнут. Ясно было одно: всё будет так, как скажет Хрущёв. А Хрущёв, как известно, был непредсказуем. Слышал, что Хрущёва можно «накрутить». Но у меня опыта «накручивания» главы государства не было.
Сначала я думал просто поговорить с ним, потом – обратиться к нему с письмом. Но в конце концов я принял правильное решение. Я решил встретиться с Курашовым. В любом случае, мне следовало поговорить с ним, поблагодарить за то, что он рекомендовал меня на этот пост.
Курашов принял меня очень тепло. Мы сидели в его квартире, ужинали, пили чай, вспомнили Казань. Я изложил ему свою точку зрения. Он внимательно меня выслушал, высказал согласие с моими доводами и пообещал поговорить с Хрущёвым.
Через несколько дней Курашов позвонил мне и сообщил, что разговор с Хрущёвым состоялся. Никита Сергеевич настроен благосклонно и хочет собрать совещание по этому поводу. Разумеется, моё присутствие обязательно.
Совещание состоялось 19 марта.
У нас с Курашовым были неплохие позиции. Во-первых, Курашов подготовил Хрущёва к разговору, во-вторых, мы сами неплохо подготовились, а наши вероятные оппоненты к разговору не готовились. С другой стороны, мы могли только гадать, кто нам будет оппонировать и что он скажет.
Курашов выступал первым. Доклад был о состоянии здравоохранения в стране, вообще. Цифры, факты. Количество заболевших теми или иными заболеваниями, количество умерших, ввод новых больниц и поликлиник и т.д.
Присутствующие слушали со скучающими лицами.
Хрущёв перебил:
– А что с фламо?
– Ничего нового, Никита Сергеевич, – ответил Курашов. Работаем. На борьбу с фламо брошены лучшие силы. Пока особых успехов нет.
– Лучшие силы? Какие?
– Ну, вот, например, работает лаборатория фламо при институте полиомиелита и вирусных энцефалитов. Очень сильные учёные. Чумаков, Альштейн, Зильбер…
– Зильбер?... Знакомая фамилия. Где-то слышал.
– Родной брат писателя «Вениамина Каверина». «Два капитана».
Я ждал, что Хрущёв сейчас спросит, а почему у братьев фамилии разные. Но он не спросил. А спросил по делу:
– И каковы успехи этой лаборатории.
– Сейчас работают над вакциной.
– И на каком они этапе?
– Проводят опыты, Никита Сергеевич, создание вакцины – дело небыстрое.
– Ну, ясно… Что ничего не ясно. Кто ещё?
– Лаборатория Ахматтулиной в Алма-Ате.
– И что там?
– Новое лекарство разработали. Нураплорин.
– Помогает?
– Пока эффективность недостаточна. Дезактивирует 15% вируса. Но люди работают.

Потом подошла моя очередь. Я изложил им свою точку зрения на проблему. Рассказал про то, в каком плачевном состоянии я застал своё ведомство. И про скучные вечера знакомств, и про бег в мешках. Рассказал, как обстоят дела за рубежом: в США, в Европе и, конечно, в Китае. А у нас всё как было.
– А, главное, само отношение. Ничего не изменилось. И люди не хотят ничего менять. Детей у нас по-прежнему приносит аист, а всё, что касается взаимоотношения полов – на уровне пошлых анекдотов. «Это неприлично. Это гадко! Это грязь!» Вот что пишет в «Известиях» некто Николай Гуденко.
И я зачитал статью. Статья довольно длинная и я не стану приводить её здесь. Перескажу суть. Этот самый Гуденко побывал по заданию редакции (сам бы он, ясное дело, ни за что бы не поехал) посетить на нудистском пляже в Кап-Даге (Франция). И вот он пришёл туда. И пишет, как ему там не нравится. Лежат, дескать, голые мужчины и женщины, в подавляющем большинстве, жирные, некрасивые. И какие они все противные. И преобладают пожилые. «Вероятно, – иронизирует Гуденко, – создатели этого Содома и этой Гоморры рассчитывают, что вон тот лысый толстяк, лет шестидесяти, влюбится вон в ту мадам лет восьмидесяти с обвислыми грудями, и она нарожает ему детишек во благо Франции.» Пишет он и о детях, которые видят всё это безобразие. И о том, с каким ужасом бедный мальчик лет пяти взирает на необъятную задницу дамы, разместившейся на соседнем лежаке. Ну, и всё в таком духе. И в конце – вывод: нашим людям такое не нужно.
– Ну вот от того мы и топчемся на месте, – подытожил я, *– пока мы в корне не изменим наше отношение к вопросу, мы так и будем плестись в хвосте. И все будут нас обходить.
Все молчали.
– Гуденко, продолжал я, писал по заданию редакции. Такова установка, показывать всё что У НИХ в чёрном цвете, а вся, что У НАС – наоборот. Дали бы ему установку написать, как у французов всё расчудесно, можете не сомневаться, тот же самый пляж оказался бы у него наполнен стройными, красивыми девушками и мужчинами-атлетами.
– А Вы там бывали? – спросил Брежнев.
– Нет. Честно скажу, не бывал.
– Так может быть он прав и там все, действительно, не красавцы?
– А что, продолжать род должны только красавцы и красавицы? Что за глупость! По улицам ходят самые обычные люди. Да здесь мы собрались, ну, что греха таить, далеко не красавцы. Все мы тут – немолодые мужчины, с внешностью, далёко от идеала. Ну, кроме Екатерины Алексеевны, конечно.
Я выразительно посмотрел на Фурцеву и улыбнулся ей.
– В общем, если мы хотим выжить, надо всё в корне менять.
– То есть Вы считаете, что если мы не примем радикальные меры, то нам конец?
– Я это не говорил. Всё зависит от того, когда будет найдено средство от фламо, и будет ли оно найдено вообще. Если средство будет найдено в течение ближайших 30, ну, 40 лет, то всё наладится. Если оно не будет найдено, вообще, то мы вымрем. Но вот если средство от фламо будет найдено лет через 50-70, то может сложиться ситуация, когда людей в фертильном возрасте, то есть возрасте, в котором они способны к размножению… Так вот, может сложиться ситуация, когда на земле останутся сотни, десятки, а то и единицы людей, прежде всего, женщин, способных к продолжению рода. Ну, вот, представим себе, что в США осталось 10 фертильных женщин, в Советском Союзе – 2, а в Китае аж 80, кто захватит мир? А представим себе, что из этих двух одна попадёт под трамвай, а другая родит больного ребёнка, который умрёт через месяц после рождения? И всё! Нет России! Есть Америка и Китай.
– То есть, поиски средства могут занять десятилетия? – удивился Брежнев.
– Всё может быть. Во всяком случае за те 8 лет, что мы знакомы с вирусом Фламана-Одли, серьёзного прорыва нет, – сказал Курашов.
– То есть, в ближайшие годы ждать прорыва не приходится?
– Этого не знает никто. Может быть средство от болезни найдут через пять лет, может, завтра, может, уже нашли, но мы ещё об этом не знаем.
– Но как Вы думаете?
– Мы делаем. А гадать на кофейной гуще я лично не умею. Пока что я просто обрисовал возможности. Думаю, никому из здесь присутствующих не хотелось бы такого развития событий? – это Курашов сказал.
– То есть, вы предлагаете сделать всё, как в Китае?
– Хотя бы, как на Западе, – а это уже я.
– Вот так всем раздеться?
– Хотя бы, всем желающим.
– А как это согласуется с нашей моралью, нравственностью? – не без ехидства спросил Суслов.
– Морально и нравственно то, что служит интересам пролетариата, – с вызовом ответил Курашов.
Хрущёв глянул на него с одобрением:
– Что скажешь, Михаил? – обратился он к Суслову, – есть, чем крыть?
– Что скажу? Допустим, товарищи Курашов и Петров правы, и другого выхода нет… Понимаю их логику: речь идёт о выживании и не до такой «мелочи», как какая-то там нравственность…Хотя… Они не спорят, что вероятность такого развития событий, что каждая женщина будет на счету, ничтожно мала. Но она есть, не отрицаю. Ну, а вот, допустим, мы разрешим всё это безобразие… Да, конечно, я понимаю, все импотенты, никто ни на кого не набросится. Всем всё равно, голые кругом или нет. Ну, а вот, допустим, средство найдут года через два или через пять, к примеру. А мы уже всё разрешили. За два года люди привыкнут ходить голышом. Как потом отучать будем? И тут такое начнётся… И, согласитесь, вероятность этого события куда выше, чем вероятность того, что средство будет найдено именно в промежутке 50-70 лет. Вы же сами говорите, что у нас такие хорошие вирусологи.
– Это так, Михаил Андреевич – ответил я, – но, думаю, с этими проблемами мы как-то справимся, а вот если у нас не останется фертильных женщин, то тут сделать уже ничего будет невозможно. В принципе. Да, вероятность ниже, но опасность куда больше. В Вашем примере – большие хлопоты, а в моём – всем конец. Что хуже?
– А я согласен с Геннадием Владимировичем, – сказал Громыко, – Главное, спасти страну. А с проблемами морали, я уверен, наши идеологи справятся, правда, Михаил Андреевич?
– Нет, – сказал Суслов, – я считаю недопустимым поступаться нашей идеологией. Те опасности, о чём нам говорили и Геннадий Владимирович, совершенно иллюзорны. Вот если за пятьдесят лет, вдруг, не изобретут лекарство… А разврат мы получим, может быть, уже завтра. И справиться с ним будет очень тяжело. Не стоит выпускать джинна из бутылки.

У меня был ещё один аргумент. Я сомневался, стоит ли его выкладывать. Всё-таки решил выложить:
– А кто сказал, что нагота противоречит марксизму. Где такое написано у Маркса, Энгельса или Ленина?
– А Вы считаете, что не противоречит? – вскинулся Суслов.
– Я считаю, что не противоречит, – спокойно ответил я, – коммунист, настоящий коммунист, останется коммунистом даже будучи голым среди голых. Или Вы считаете, что, сняв трусы, коммунист перестаёт быть коммунистом? И мне неясно, с какой стати наши партийные идеологи решили, что советская мораль так похожа на мораль поповскую?
– А! – обрадовался Хрущёв! – Хорошо он тебя уделал, Михаил! Что же это, если я сниму портки, я уже – не коммунист? А с тебя снять – ты не коммунист? Мы революцию сделали, не боялись жандармов и казаков! Мы страну подняли! Мы в войну выстояли! В какую войну! Наши солдаты шли с винтовкой против танков. А Михаил Андреевич считает, что коммуниста можно голой жопой напугать! Не высокого же он мнения о коммунистах. Нет, ну, правда! Увидел сиськи и Родину продал?
– Я не это имел в виду…
– «Это», «не это»! … Речь идёт о спасении страны! А мы будем думать «Ах! Какой ужас! Жопа!» В общем, я согласен с товарищами. Будем принимать меры!
– Как в Китае? – спросила Фурцева.
– А что, испугалась? – рассмеялся Хрущёв, – что на собраниях сиськами светить придётся?
– Никита Сергеич…!
– А! Испугалась! А я не боюсь, вот! Надо будет, как Мао, выйду без штанов на трибуну.
– Ну, можно, и как на Западе\», – сказал Громыко, – ничего не заставлять, просто разрешить.
– Да, – согласился Брежнев, – китайский вариант у нас не поймут.
Я мысленно усмехнулся: при Сталине так бы не говорили. Иосиф Виссарионович не стал бы думать о том, поймут или нет. Приказал бы, все бы вышли на улицу голыми. Даже в 30-градусный мороз.
– Я тут набросал тезисы, – сказал я, – вот что нужно сделать, на мой взгляд.
1. Я согласен с товарищами, не принуждать, но разрешить. Кто хочет, пусть раздевается, кто не хочет – пусть не раздевается. Итак, первое, что нужно сделать, это переосмыслить нравственные нормы в свете сложившейся ситуации в мире. Конкретно, в свете статьи незабвенного Гведиче. Не отменить, а, именно, переосмыслить. Разумеется, оставаясь на марксистских позициях.
2. Прекратить официально поддерживать замшелые мифы, несостоятельность которых доказала сама жизнь.
3. Разрешить нудизм. И не втихую. Широкая кампания. Пропаганда. Статьи о том, как полезно ходить без одежды, о том, что в обнажённом теле нет ничего страшного. И, кстати, в случае, если фигура не идеальна, тоже. Как это замечательно, ветерок овевает тело! Единение с природой.
4. Обязать все большие города и все курорты организовать хотя бы по одному нудистскому пляжу. Также обязать все бани выделить хотя бы один день для совместной помывки мужчин и женщин. Только не один день на всю страну. Пусть в одной бане это будет понедельник, в другой – вторник и так далее. Это чтобы нудисты могли пойти в баню в любой день недели.
5. С детства приучать к наготе. Пусть в детских садах, при достаточно тёплой погоде, дети бегают голенькими.
– А это зачем? *– удивилась Фурцева, – разве в таком возрасте люди способны…э… к половому акту?
– Ну, да! – съязвил Суслов, - товарищ Петров предлагает вступать в брак и рожать детей с ясельного возраста.
– Разумеется, нет, – ответил я, – это предлагается только для того, чтобы с детства привыкали к наготе. Я хочу предложить ещё и более радикальную меру. В пионерлагерях. Совместные палаты для мальчиков и девочек. И идут пионеры купаться – пусть загорают и купаются без трусов.
– Это уже Китай! – сказал Брежнев, – попробуйте заставить четырнадцатилетнего подростка раздеться перед девочками!
– Или четырнадцатилетнюю девочку – перед мальчиками! – поддержала Фурцева. Вспоминаю себя в этом возрасте. Да ни за что! Лучше смерть!
– Ну, так пусть воспитатели и вожатые подсуетятся, покажут пример. Заставлять не надо. Надо увлечь. «Вот я разделась, и ничего. Никто мои прелести не сглазил. Видите, всё на месте. А кто быстрее? А кто у нас смелый, а? Ну!... Ванечка! Вот молодец! Поаплодируем Ване! Ну, кто Ваню поддержит? Ирочка? Умничка! Ну, вот, лифчик сняла. А трусики? Ой, и трусики! А посмотрите, какая у Ирочки грудь красивая! Леночка, ну, а ты что же стесняешься? У тебя, я думаю, грудь тоже красивая. Покажи её нам! А смотрите, я тоже, ничего. А хотите меня потрогать?...»
Я развивал тему. А на меня смотрели всё с большим ужасом. У Фурцевой глаза сделались как блюдца. Даже Курашов смотрел на меня удивлённо. Все, кроме Хрущёва. Про него говорили всякое, но уж что-что, а чувство юмора у него было. Хрущёв, я видел, просто наслаждался как моей речью, так и реакцией окружающих. В какой-то момент Микоян посмотрел на Хрущёва, потом – на меня, всё и рассмеялся:
– Я понял! Геннадий Сергеевич Шутит.
Я улыбнулся:
– Да шучу.
Все облегчённо вздохнули и рассмеялись, даже Суслов. А Хрущёв смеялся в голос и показывал большой палец.
– Про вожатую – да, – сказал я, когда Хрущёв отсмеялся – А всё остальное – в силе. И дайте уже, наконец, гостиницам распоряжение, чтобы перестали требовать штамп о браке в паспорте.
Суслов снова стал серьёзным:
– Сразу после революции появилось движение «Долой стыд!» Дескать, настоящему революционеру стесняться нечего. Потом все поняли, что идеи эти чужды марксизму, что они мелкобуржуазны. Вы предлагаете снова вернуться к ним?
– Вот, кстати, – я ласково улыбнулся, – спасибо, что напомнили, Михаил Андреевич! Да, я считаю, что закрытие этого движения – ошибка, которую нам предстоит исправить.
– То есть Вы не согласны с решением партии?
– С этим – нет. Оно было ошибочным, – спокойно ответил я, выдержав его испепеляющий взгляд – Коммунисты должны уметь признавать ошибки. Или, хотя бы признать, что ошибки, в принципе бывают. Или Вы не согласны с решением ХХ съезда?
Суслов, конечно, человек очень большой и грозный. И какого-нибудь художника, поэта или режиссёра он мог проглотить и не заметить. Но я-то на тот момент был министром. Хоть я и не был членом политбюро, но министра слопать тоже не так просто. Тем более, Курашов уже поговорил с Самим, о чём Суслов не знал. Он чуть не задохнулся от возмущения:
– Товарищ Петров! Вам сколько лет?
– Сорок шесть.
А я в партии сорок два года. Вы ещё, простите, пешком под стол ходили, когда я партийной работой занимался. И Вы меня учить собрались?
… Нет, не так. Прошло 24 года, и я не могу вспомнить точно, что именно он говорил. Боюсь что-то перепутать. Поэтому не буду цитировать. Просто сообщу суть: «Это разврат. Это попрание основ марксизма. Это недопустимо». Надо сказать, что Михаил Андреевич Суслов, был человеком очень спокойным. Первый и последний раз в жизни я видел разъярённого Суслова. Но нет, он не кричал. Он был желчен, ехиден, но не кричал. Закричал Хрущёв. Он стукнул кулаком по столу:
– Хватит!!! Речь идёт о судьбе страны, о судьбе Человечества, а Михаил Андреевич беспокоится о том, прилично ли советскому человеку жопу показывать! Вы что же хотите, чтобы мы все вымерли?! Но одетыми, да?! Будут наши потомки лежать в гробах, но все в портках! А кто, кстати, хоронить последних будет? Американцы или китайцы? Я же сказал уже! Всё будем делать так, как предлагает товарищ Петров. Или для кого-то нужно повторять дважды? В общем, Петрову – все полномочия! И палки в колёса не ставить! А ты, Михаил, займись своими делами. Не бойся. Твоя жопа никому не интересна. Можешь штаны не снимать.
Последние фразы Хрущёв сказал уже спокойно и весело. Прилив гнева прошёл. В общем, вопрос был решён положительно, и я получил карт-бланш. И дальше разговор пошёл в русле конкретики.
Да, вот ещё, когда речь зашла о пляжах, Брежнев предложил выделить для нудистов пляжи отдалённые, чтобы они своим видом не смущали остальных загорающих.
– Нет, Леонид Ильич, – ответил я, – нельзя. Лет 8 назад, объяви мы такое, люди рванули бы из Москвы хоть на Оку, хоть на Волгу. Интересно же! Теперь, когда общество стало асексуально, просто смотреть на голые тела мало кому интересно. Это должен быть или нудист по убеждениям, для которого обнажение – это слияние с природой или… даже не знаю, кто. Людей туда теперь калачами заманивать надо. А если ехать надо 3 часа на электричке, а потом полчаса идти по пересечённой местности, то кто туда, вообще, поедет? Нет, пляж должен находиться в пределах доступности. Не у стен Кремля, конечно, но так, чтобы большинству было ехать туда легко и удобно.
– Хорошо, – согласился Брежнев, – пусть близко и удобно, но, чтобы не слишком уж на глазах.
На том и порешить думали. Но не тут-то было. Встрял Хрущёв.
– А почему это, не на глазах? Людей приучать надо. Нет уж, пусть самые лучшие пляжи – нудистам. А кто не хочет, пусть катится подальше!
Ай да Никита Сергеевич!
– А Гуденко, этому, передайте, чтобы не гудел, – сказал Хрущёв.
Через 4 дня Гуденко был уволен из редакции, а в «Известиях» появилась статья Аджубея «А, давайте попробуем!», в которой он призывал разрешить нудизм в СССР.
23 апреля 1963 года вышло специальное постановление правительства от «О мерах по повышению рождаемости в стране». Нужно ли говорить, что разработкой этого постановления занимался я лично?
И организация «Долой стыд» была восстановлена. Возглавила её Ирина Цветкова, очень милая женщина, состоявшая ещё в том, первом «Долойстыде!». В своё время она с единомышленниками маршировала голышом по Ленинграду. В 1963-м ей было уже за шестьдесят, но сохранилась она великолепно. И уже первомайскую демонстрацию 1963 года замыкала небольшая колонна нудистов с Цветковой во главе.
В общем, получилось даже лучше, чем я ожидал.
Но врага я нажил. Суслов всегда был вежлив, но я понимал, что он меня не простил. НЕ слышал, чтобы кто-то ещё осмеливался с ним так разговаривать.
Хрущёв ко мне благоволил. И я был не по зубам даже всесильному Суслову. Но после отставки Хрущёва, почти сразу, меня перевили на другую работу. Почётная ссылка в наше посольство, в Белград. Ну, интересная работа. Кстати, у них там на пляжах в купальниках почти никого не встретишь. Молодец, Тито!
Да, недолго я был министром. Но сделать успел немало и этим я могу гордиться.
И с гостиницами разобрались. И пляжи нудистские и дни в банях, и мероприятия интересные. И артисты, и певцы на этих пляжах и в банях. Как правило, голые, между прочим. И с пионерлагерями программу, всё-таки, выполнил. Конечно, раздевались не все, но вот в августе 1963 я посетил «Артек», так примерно треть ребят – голые. Некоторые девочки в трусиках, но без лифчиков. Разумеется, я не про семилетних говорю, а про старшие отряды. Младшие-то – все голышом. И вожатые! Бывал я и в подмосковных лагерях. Та же картина.
И в фильмах обнажённое тело появилось. И в мультфильмах. И в школах стали объяснять, как детей делают уже в 3-м классе, причём в учебнике – наглядные картинки.
Конечно, как и во всём мире, успехи были весьма скромными. Заметного прироста рождаемости меры не дали. Но даже если благодаря моим стараниям родилось всего несколько тысяч детей, я свою жизнь прожил не зря.
Когда меня убрали с поста министра, менять политику было поздно. Страна изменилась. И Резо Субукия, пришедший на моё место, продолжил начатое мной, за что ему спасибо.
В 1964 году Элем Климов снял фильм «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещён». Как раз про пионерский лагерь. К фильму этому я имею некоторое отношение. Дело в том, что мы с Элемом Климовым давно и близко знакомы. Я ему рассказал, конечно, про то совещание у Хрущёва. И, например, фраза «Тут будем кольца бросать, тут – мячи, тут будет бег в мешках, а тут будут петлёй ловить кеглю» взята прямо из нашего разговора. В фильме есть две «эротические» сцены: первая, когда воспитатель… или кто он там, смотрит в бинокль и видит голые попы мальчиков, а вторая, когда ребята голыми прыгают в крапиву. Если бы не мой спор у Хрущёва, эти сцены оказались бы невозможны. Я предложил ещё одну. Помните сцену в конце, когда все бегут купаться на речку? Я предложил, чтобы они были голыми, включая воспитателей, родителей и бабушку Иночкина. Но Элем моё предложение забраковал:
– Дынин старается угодить начальству, – резонно сказал он, – Если действие происходит до постановления, то эта сцена невозможна. Если же после постановления, то угодливый Дынин раздел бы всех, включая нянечек и сам бы шёл, потрясая…ну, этим самым.
Прав. Так что вы завершающей сцене все одетые. А фильм получился замечательный, смешной, едкий!
Да, я интересовался судьбой журналиста Гуденко. Ничего особенного. Да, после того совещания, из газеты его уволили. Но никто его не арестовывал, в лагерь не отправлял. Работал он лектором в обществе «Знание», а после прихода к власти Брежнева вернулся в журналистику. Умер от инсульта в 1984 в возрасте 78 лет.

Конец цитаты.
А мы, дорогой читатель, что-то далеко улетели. Пора возвращаться в 1963 год. Ведь в этом году произошли события, важные для нашего повествования.

[Белая Хризантема**]

Трудная у тебя была задача ,но ты с ней неожиданно справился .

[ИВС]

Глава шикарная получилась!
Но есть возражения:

1.холодно 1 мая маршировать голышом! не Израиль же, а Москва.

2.вот сомневаюсь я, что от нудизма больше детей станет. Если отбросить экономику, то рождаемость на "свободном западе" всегда была ниже, чем на востоке с его паранджами и чадрами. Отсутствие тайны снижает градус накала страсти. Обнаженное тело, став чем-то обыденным, потеряет свою эротику и перестанет возбуждать. Секс из великого таинства любви превратится в обычную случку, наподобие как высморкаться или посрать сходить, пардон.
И у любви уклон уже будет не в страсть, а в дружбу. Не будет как раньше: влюбиться с первого взгляда, влюбиться в врага (монтекки-капулетти), влюбиться в недостойного "любовь зла - полюбишь и козла". Потому что гормоны уже не будут так "глаза застилать". Влюбленных станет меньше.
Обратный эффект получится.

[Пyмяyx**]

1. Да, пожалуй.

Дата	Суточная температура, °C			Кол-во осадков, мм
мин.	средняя	макс.
1 мая 1963	4	11.8	19.2	0.6

В +19, конечно, можно идти и голышом, но я поменяю.


2. Рождаемость на Востоке больше не благодаря паранджам, а из-за традиций. Вот в Индии паранджу не носят, а какая рождаемость!
Для кого-то градус снизит, а для кого-то и нет.







Петров, Бочаров, Гудков, Цветкова и Субукия придуманы мной. Дынин и Иночкин с его бабушкуой придуманы Лунгиным и Нусиновым. Все остальные персонажи - реальные люди.

[Пyмяyx**]

Обнаженное тело, став чем-то обыденным, потеряет свою эротику и перестанет возбуждать.

Была где-то тема. Вот я нудист. Но импотентом не стал.

А вот она: Нудизм, секс и нравственость

Кстати: Записка в кармане халата