Сова, как символ
Действия
Есть на кладбище Александро-Невской лавры сова. Около совы все останавливаются. Потому что других сов на кладбище нет. И сильно интересуются, почему сова. Поэтому читают надпись под совой. Там написано
"Прохожий ты идешь,
Но ляжешь так, как я!
Присядь и отдохни –
На камне у меня.
Сорви былиночку
И вспомни о судьбе:
Я дома!... ты в гостях -
Подумай о себе!"
Это, конечно, эффектно, но сбивает с основной мысли. Ведь вопрос стоял о том, почему здесь сова, а нам предлагают вместо совы подумать о себе.
Ясное дело, путают неспроста. Значит сова - это о чём-то важном и весьма секретном. Тем более, что на цоколе ещё есть крылатые часы, коса, череп, мотыльки и даже змея, кусающая себя за хвост, прости-господи уроборос - значит, без заговорщиков, т.е. без масонов, точно не обошлось. Кто же те масоны, что похоронены здесь? На памятнике написано, что это отец и сын Пуколовы.
Только это неправда.
Потому что, во первых, Пуколовы здесь не похоронены - ведь памятник после революции в силу художественной ценности с могилы Пуколовых на совсем другом кладбище сняли и сюда перенесли. И это не исключительный случай - так в то время делали сплошь и рядом. Потому что всё красивое - в музей. Хоть и с могилы.
А во-вторых, потому что Пуколовы масонами не были и ни эпитафия, ни сова к масонству никакого отношения не имеют. Происхождение совы гораздо интереснее и древнее, чем всякое там масонство.
Итак, на отечественных кладбищах сову днём с огнём не найдёшь. И на немецких не найдёшь. И на британских не найдёшь. А вот на французских и итальянских - найдёшь - и безо всяких проблем.
Почему?
А потому что в Италии и во Франции пятьсот лет назад читали книжку, которую в других странах никто не читал. Написал её во времена Леонардо да Винчи, Рафаэля и Микеланджело и всякого прочего Высокого Возрождения секретарь нескольких кардиналов и римских пап Пьерио Валериано.
Называется книжка "Иероглифика". Значит, про египетские иероглифы. Один из иероглифов - сова, про которую Валериано пишет, что для египтян сова была символом смерти. С чего бы это?
Во-первых, сообщает Валериано, потому что сова - ночная птица, а смерть для человека - это как наступление ночи, о чём и все античные классики пишут. А во-вторых, потому что сова сильно не любит ворон и даже, разоряя вороньи гнёзда, разбивает яйца и убивает воронят. Звучит всё это объяснение, мягко говоря, по-дурацки.
Но Валериано дураком не был. Валериано был одним из крупнейших эрудитов своего времени. Поэтому знал не только всех латинских и древнегреческих классиков наизусть, но, кроме всего прочего, читал и найденный в его эпоху манускрипт египетского жреца Гораполлона. Манускрипт, в котором египетский жрец объяснял сущность египетской иероглифики.
Там-то Валериано и прочёл, что сова у египтян была знаком смерти, потому что сова - враг ворон и падает на воронят сверху, мгновенно их убивая. Такое объяснение Валериано счёл, очевидно, слегка странным.
А вот то, что сова была символом смерти для древнеегипетских мудрецов, счёл несомненным. Поэтому и добавил на всякий случай от себя, что мудрость эта египетская тем более велика, что сова - ночная птица, а ночь - это как смерть. Впрочем, и обоснование Гораполлона привёл - мало ли, там тоже толика мудрости содержится.
Так что ж, строители пирамид и правда думали, что сова, как смерть, падает на воронят? Вообще-то нет.
Гораполлон жил полторы тысячи лет назад, когда египетские иероглифы были уже почти забыты, а Египет уже несколько столетий был частью эллинистической цивилизации, объединившей всё, что вокруг Средиземного моря можно было объединить. Что имя Гораполлона, состоящее из имён одного египетского и одного греческого бога, хорошо показывает. В общем, Гораполлон хорошо знал, что
1. Египетский иероглиф "сова" означает смерть
2. Греки и римляне считают, что сова и вороны сильно враждуют между собой, причём совы нередко убивают воронят
Бинго! Гораполлон без зазрения совести сводит египетского Фому и греко-римского Ерёму, густо замешивает мух с котлетами и получается, что сова - смерть, потому что с удовольствием убивает воронят.
Валериано через тысячу лет это повторяет, правда, слегка сомневаясь и что-то там излагая про ночь, подобную смерти. В таком варианте всё это приходит в аллегорическую традицию эпохи Возрождения.
Правда, главный классик аллегорической традиции, Чезаре Рипа, похоже, считает, что сова-смерть, потому что мочит ворон - это слишком круто и непонятно, поэтому ограничивается в своём сборнике упоминанием о том, что сова - символ ночи, а ещё мудрости - потому что это птица богини мудрости Минервы ака Афины.
Сборник Рипы четыреста лет назад переведён на все возможные языки и потому сова в эрмитажных Часах-павлин и в аллегорической скульптуре Летнего сада - аллегория ночи, а в руках у Друзя - символ мудрости.
В отличие от Рипы, итальянца Валериано кроме французского, на который он чудом был переведён, да ещё латыни, на которой он написал свой здоровенный труд, никто не читал - потому совы на кладбищах - это итальянское и французское достояние.
- Стоп-стоп, - скажете Вы. - Так у египтян сова на самом деле значила смерть?
Сова у египтян значила звук "м". Но звук этот входил в слово "мт", смерть. Как слово на самом деле звучало, мы понятия не имеем, потому что гласных египтяне на письме не обозначали.
Но то, что в записи слова "смерть" была здоровенная сова "м", маленький хлебушек "т" и странная загогулина, которая восходила к изображению пленника со связанными руками и проломленной головой, из которой вытекает мозг, в качестве детерминатива - это точно.
Другое дело, что хлебушек был маленький, а про загогулину ко временам Гораполлона уже точно не понимали, что это когда-то был пленник. Так и получилось, что в сборнике Гораполлона не без основания появилась информация о том, что сова - это смерть. Сова, которую поколениями с большим трудом пытались хоть как-то обосновать, с удовольствием, правда, устанавливая на итальянских и французских кладбищах.
Так откуда же такая древнеегипетско-греко-римская-франко-итальянская экзотика у нас на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры взялась?
Если Вы откроете серьёзные книжки серьёзных отечественных исследователей, то узнаете, что сова сидит на памятнике Пуколовых в качестве мрачного ночного кладбищенского стража.
Но я Вам шепну, что Пуколов-старший немало потрудился в сенатском департаменте Герольдии, поэтому в экзотической аллегории разбирался гораздо лучше, чем большинство современников - и его и наших.
И знал, что там, где в ней, аллегории, разбираются ещё лучше него, т.е. в Италии, на кладбищах принято ставить сов. Ведь так ещё древнеегипетские мудрецы завещали. В качестве символа смерти. Ну, по крайней мере, чтобы вороны на памятник не гадили
На смёпках с 1 Израильской
Хочу переделать мир. Кто со мной?
Ответить с цитированием
