Вирус любви

[Hamfree]

Дим, ты превосходно пишешь!

[Пyмяyx**]

Дим, ты превосходно пишешь!

​Спасибо! Рад, что понравилось.

[Пyмяyx**]

А15
Заканчивался обеденный перерыв. Юрген Кёлер и Гюнтер Шварц курили под навесом. Из корпуса вышел Рудольф с ящиком в руках. Рудольф улыбнулся:
– Здравствуйте, герр Кёлер и герр Шварц! Хорошего Вам дня!
– Здравствуй, Рудольф!
– И тебе хорошего дня!
Рудольф понёс ящик в другое здание.
– Хороший парень, – сказал Юрген.
– Ты так думаешь?
– Да, – удивился Юрген, – вежливый улыбчивый, расторопный. Несколько дней как у нас, а уже со всеми подружился. А что? Тебе он не нравится?
– Честно говоря, не нравится. Слишком сладкий, липкий.
– Мне так не кажется. Во всяком случае, он куда приятнее Ганса.
Ганс работал ранее на должности, которую теперь занимал Рудольф. Малый лет тридцати, толстый, с сонными глазами, с вечно недовольным выражением лица. С работой он справлялся, но каждый раз, когда его о чём-то просили, он делал такую недовольную физиономию: «Ну, что вам от меня нужно? Не видите, я занят?» Нет, вслух он это не произносил никогда. Но выражение лица… Ганс ни с кем не дружил, ни с кем даже не разговаривал иначе как по делу. В работе лаборхельфера бывают перерывы, когда нет для него поручений. И вот в такие минуты он просто сидел, тупо глядя перед собой. Никто никогда не видел Ганса с книгой или с газетой. Петер сначала пытался его разговорить, но Ганс отвечал односложно и неохотно, и Петер оставил попытки. В общем, когда Ганс уволился, ни у кого из сотрудников это не вызвало никаких эмоций. Почему Ганс уволился и куда пошёл работать потом – неизвестно, и никому не интересно. То ли дело, Рудольф! Улыбчивый, общительный.
– Ганс, конечно, серость унылая, но он весь – как на ладони. Он предсказуем. А Рудольф… Всё ему интересно. Всюду нос суёт. Такое ощущение, что что-то вынюхивает…
– Ты думаешь, что он шпион?
– Кто его знает!
– Да брось! Он же ещё мальчишка. Знаешь, сколько в разведшколах учат?
– Везде шастает. Ну, вот, уж больно он всем интересуется. И больно всем старается понравиться.
– Шастать везде – это его работа. А что общительный - характер у него такой. Общительный.
– Характер, говоришь? А как тебе вот это? Иду я на днях, вижу: Рудольф. Воровато оглянулся по сторонам и достал фотоаппарат. Я ему: «У нас запрещено фотографировать». Он: «Ой, простите, извините! Не знал. Всё! Больше не буду!» Убрал аппарат. Зря я его спугнул. Надо было мне, конечно, проследить, что именно он снимать будет.
– А где это было?
– Возле гаража.
– Гм! Это серьёзно. Сказал кому-нибудь? Майеру? Бихелю?
– Не сказал. Только тебе. А вдруг я ошибаюсь? Парню просто хотелось показать родным, где он работает. А я поломаю парню судьбу.
– Я бы сказал.
– Я решил сам последить за ним.
– И что?
– Ничего нового. Во всяком случае, больше он фотографировать не пытался.
– Ну, вот. Теперь и я стану парня подозревать.
– Вот и присмотрись к нему!
– Да, теперь присмотрюсь.

[Пyмяyx**]

По-моему взгляд слишком умный.

[Пyмяyx**]

Разговор 1 апреля с двоюродной сестрой, которая молча читает роман:

[22:20, 01.04.2021] Она: Привет! У тебя опять спина белая? Ай-ай-ай!
[22:21, 01.04.2021] Я: Привет! Ну, так я давно не негр
[22:21, 01.04.2021] Я: А у тебя синяя
[COLOR=#ff3366][22:21, 01.04.2021] Она: Серьёзно? А я-то думала...

[Белая Хризантема**]

Апрель закончился и май скоро тоже, ни строчки ни написано, чего автор ждет,что роман сам напишется?

[Пyмяyx**]

А16

Вечером 25 сентября Рудольф поехал домой. Родители были очень рады. За неделю они очень соскучились. Мать приготовила праздничный ужин, спекла яблочный штрудель с орехами. Наглядеться не могла на сына. Всё пыталась его лишний раз, потрогать, обнять. Родители расспрашивали его про бабушку, про работу. И Рудольф с удовольствием рассказывал. Конечно, родители были в курсе дел сына. Созванивались каждый день. Но теперь Рудольф смаковал подробности. Кроме того, он показывал свои рисунки. Комментировал.
После ужина он заперся в ванной: печатал фотографии. Потом показывал домочадцам. Не все, конечно. Часть предназначалась для Пауля.
Собрание ордена Саламандры состоялось на следующий день 26 сентября. «Рыцари» с интересом слушали рассказ Рудольфа, разглядывали рисунки и фотографии, задавали уточняющие вопросы. Больше всего вопросов задавал, конечно же, Пауль. В основном вопросы касались планировки и конструктивных особенностей здания. Пауль рассматривал фотографии и схемы, прикидывал, как лучше разместить заряды. Расспрашивал про управление институтом, про Бихеля. Впечатлил рассказ про живущую при институте семью: Курта, Марту и их дочку. Марта ни капли не была похожа на соседку Пауля Урсулу, но в его сознании Марта ассоциировалась с Урсулой. Настолько, что дважды Пауль оговорился и вместо имени «Марта» произнёс «Урсула». И возненавидел он Марту больше всех, даже больше Бихеля. Марта стала для Пауля олицетворением всех грехов и мерзостей этого мира. Мира, который надо уничтожить.
Потом Пауль и Рудольф обсуждали детали операции, прежде всего, схему размещения зарядов.
Пауль решил, что тянуть больше нельзя. В любой момент Бихель сможет заявить об окончании работы, обнародовать формулу лекарства. Короче, крайне желательно провести операцию в течение ближайшей недели. И не надо ничего бояться. Бог поможет. Точное время – на усмотрение Рудольфа. На месте ему, конечно же, виднее.
На следующий день Пауль снова собрал орден. Последний раз уточнили детали операции. Потом Пауль последний раз проэкзаменовал Рудольфа и был удовлетворён результатом. В конце Пауль произнёс перед «рыцарями ордена» прочувственную речь о Боге, о великой миссии ордена и т.д. «Рыцари» аплодировали. И как завершающий аккорд Пауль торжественно передал Рудольфу рыжий чемодан с адской машиной.
27 сентября вечером Рудольф вернулся к бабушке в Гамбург.
– А что в чемодане? – спросила бабушка?
– Да, друг просил передать кое-что своей тёте. Она тоже живёт в Гамбурге.

[Белая Хризантема**]

Наконец то я читаю главу романа,ура!

[Пyмяyx**]

Жду отзыв.

[Белая Хризантема**]

Жду отзыв.

​Так мне понравилось,все логично.