Дмитрий, а это лично Вам мой ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ЭКСПЕРТНЫЙ РАЗБОР.
без лишней воды и эмоций:
​


Понятие «порнография» в
российском праве относится к числу правовых конструкций, содержание которых не раскрыто напрямую ни в одном законодательном акте.


Это и формирует ключевую правовую коллизию:
юридический термин существует, уголовная ответственность предусмотрена, но легального определения нет.


Тем не менее, правоприменительная практика, судебные экспертизы и позиция Верховного суда РФ устраняют эту неопределённость своей трактовкой.


Согласно выработанному судебному подходу, порнографией признаются натуралистические изображения половых органов, сексуальных действий, а также любые сцены, создаваемые с целью возбуждения или эксплуатационного интереса.


Когда речь идёт о несовершеннолетних, действуют иные, значительно более жёсткие стандарты.


Защита интересов ребёнка в российском праве абсолютна, и любое сомнение трактуется в пользу охраны детства.


Поэтому даже минимальные признаки сексуализации, демонстрация обнажённого тела ребёнка в постановочном контексте, наличие режиссуры, съёмочной группы или публикации в открытом доступе - всё это квалифицируется как
детская порнография вне зависимости от отсутствия явных половых актов или коммерческой выгоды.


Сам факт целенаправленного запечатления ребёнка нагим для последующей демонстрации третьим лицам рассматривается как использование несовершеннолетнего в целях сексуальной эксплуатации.


Особенно важно подчеркнуть, что ни ссылки на «натуризм», ни самопрезентация участников как «кинообъединения», ни заявления о «творческой цели» не имеют юридического значения.


В делах о несовершеннолетних суды неизменно отказываются принимать аргументы об «искусстве», если в объективной стороне присутствуют признаки постановки, повторных дублей, режиссёрского руководства, взаимодействия ребёнка с обнажёнными взрослыми или фиксация интимных областей тела.


Родительское согласие, даже письменное, также не легализует участие ребёнка в сексуализированных съёмках: законодатель исходит из того, что родитель не может дать согласия на вред, и любое такое «разрешение» признаётся незаконным и не имеющим силы.


В рассматриваемом формате съёмок, о которых идёт у нас речь присутствуют все признаки преступления.


Длительность в 3,5 года,
регулярный характер съёмок, участие нескольких взрослых, взаимодействие взрослых, находящихся обнажёнными, с обнажёнными детьми, постановочная природа сцен и последующая публикация в интернете.
всё это образует классический состав изготовления и распространения детской порнографии группой лиц.


Судебная квалификация в таких обстоятельствах такова:
это не бытовые фотографии,
не семейная хроника
и даже не ошибочное разовое документирование.


Это систематическая эксплуатация детей с прямым сексуализирующим эффектом, независимо от субъективных заявлений обвиняемых.


Последствия для ребёнка, участвовавшего в подобных съёмках, выходят далеко за рамки уголовного дела.


С юридической точки зрения он получает статус потерпевшего по делу о сексуальном преступлении, что предполагает участие психолога, педагога, работников органов опеки и возможность государственной реабилитации.
Но главное - это последствия психологические.


У ребёнка нарушаются телесные границы, формируется искажённое восприятие собственного тела и интимного пространства.


Возникают стойкие тревожные реакции, страхи, ощущение вины и стыда, а в дальнейшем - повышенная уязвимость к эксплуатации.


Нарушение базовых представлений о допустимом и недопустимом нередко приводит к тому, что ребёнок уже во взрослом возрасте становится объектом повторных абьюзных отношений.
Это прямой, глубокий и долгосрочный вред.


Кроме того, публикация материалов в интернете создаёт пожизненный риск повторной травматизации.


Цифровой след невозможно удалить полностью, и осознание того, что изображения могут быть просмотрены, сохранены или распространены кем угодно, часто вызывает хроническое чувство небезопасности и эмоциональную нестабильность.


Даже если ребёнок внешне справляется, последствия могут проявляться спустя годы:
в трудностях доверия, формировании здоровой сексуальности, отношениях с родителями и партнёрами.


Именно поэтому в международной и российской практике детская порнография рассматривается как преступление с максимальным уровнем общественной опасности.


Оно нарушает фундаментальные права ребёнка, наносит тяжелейший психологический вред, лишает его чувства защищённости и приводит к последствиям, которые невозможно компенсировать ни извинениями, ни «творческими» объяснениями.


Защита ребёнка абсолютный приоритет права, и любые попытки представить такие действия как «натурализм», «искусство» или «творческий эксперимент» юридически несостоятельны и этически неприемлемы.